Роман Ким - По прочтении сжечь
Пейдж кивнул головой и заказал молоденькому гавайцу-кельнеру "землетрясение". Гаваец принес три маленьких бокала с красновато-зеленой жидкостью. Ивасэ сделал маленький глоток и скривил лицо. Потом тихо произнес:
- Очень неприятные новости. Ваш ответ ставит наше правительство в исключительно тяжелое положение, почти безвыходное... Хотя мы надеемся...
Пейдж вытянул губы и произнес тоном опытного, изощренного дипломата:
- Я думаю, что мы все-таки договоримся... модус вивенди... приемлемая альтернатива... - Он пошевелил пальцем. - Статус-кво анте...
Уайт поспешно закрыл рот рукой и отвернулся. Ивасэ покрутил головой:
- Я тоже надеюсь. Японское правительство не имеет ни малейшего желания затевать войну. Весь наш флот по-прежнему находится в порту Саэги. Вчера из Иокогамы вышел наш лучший океанский пароход "Тацута-мару". Он прибудет в Сан-Франциско двенадцатого декабря, а в Лос-Анджелес - пятнадцатого. Мы твердо надеемся на мирный исход переговоров.
- Судя по всему, вы... - Уайт улыбнулся и поднял бокальчик, решительный противник войны.
Ивасэ кивнул головой.
- Нас разделяет огромный океан, и если начнется война - она завяжется в основном на море. Это будет очень длительная, дорогостоящая война, и она ни к чему не приведет. Бессмысленная война. - Японец сделал несколько маленьких глотков и, поставив бокальчик на стол, быстро заговорил: - В ближайшие дни немцы ворвутся в Москву; их танки примерно в тридцати километрах от ворот Кремля. Уже началось повальное бегство жителей из Москвы.
Пейдж спросил:
- Если падет Москва, вы, наверное, ударите с Востока?
- В Сибири удобнее воевать, там суша, а не океан, - сказал Ивасэ и хихикнул.
Бармен включил электрическую пианолу - джаз исполнял танго, пела японка. Ивасэ закрыл глаза и стал покачиваться на стуле в такт музыке. Потом вынул платок и вытер уголки глаз. Уайт сделал Пейджу знак глазами и показал пальцем на ручные часы. Пейдж подозвал кельнера и расплатился с ним, решительно отводя руку японца.
- Вы наш гость, - сказал Пейдж, - а когда мы будем в Токио, вы нас угостите коктейлем из ваших саке.
Они попрощались с японцем и вышли на улицу. Моросил холодный дождь, смешанный со снегом.
Они вернулись в бюро вовремя. Из отдела Сэффорда принесли самую последнюю "магию". Уайт перевел ее.
"Из Токио, от министра иностранных дел
В Вашингтон послу
№867
1. Все шифры, имеющиеся в Вашем посольстве, подлежат сожжению, за исключением того, который используется для шифровальной машинки, шифра "О" (ОИТЕ) и списка условных сокращений "Эл". Все остальные шифры подлежат уничтожению.
2. Немедленно прекратить пользование одной из шифровальных машинок и уничтожить ее.
3. По осуществлении указанных выше мер надлежит прислать условную телеграмму "Харуна".
4. Уничтожить все копии входящих и исходящих телеграмм и все прочие секретные документы в момент, который вы найдете подходящим, и способом, избранным по Вашему усмотрению.
5. Уничтожить все шифры, которые привез секретарь-шифровальщик Косака. Поэтому отныне отпадает необходимость в поддержании связи с Мехико, о чем говорилось в директиве № 860."
- Донахью приезжал? - спросил Уайт у Камберленда.
Камберленд открыл глаза и ответил сонным голосом:
- Капитан-лейтенант Донахью звонил и просил позвонить ему домой, когда будет перевод... Я ему стал передавать содержание, но он положил трубку...
Пейдж беззвучно рассмеялся:
- Не положил трубку, а выронил. Он не привык к темпу вашей речи и заснул.
Уайт позвонил Донахью:
- Это я, Уолт. Имеется интересная штучка.
- Насчет ветра? - быстро спросил Донахью.
- Связана с ветром, но только не с тем, которого ты ждешь. Приедешь?
Донахью явился спустя минут сорок. От него пахло вином и женскими духами. Прочитав телеграмму, он зевнул и пожал плечами.
- Очевидно, одна из машинок испортилась, и пришлют новую. Посмотрим, что будет дальше.
- По-твоему, снова ничего особенного? - спросил Уайт. - Директива о сожжении шифров и прочих секретных документов тебя не волнует?
- Речь идет об уничтожении старых шифров и бумаг. Такие аутодафе устраиваются время от времени в любом учреждении. А шифровальная машинка остается, и "магия" будет поступать по-прежнему. И шифры "О" и "Эл" остаются в силе. Поэтому я не волнуюсь. - Увидев, что Уайт хочет что-то сказать, Донахью поднял руку. - К твоему сведению, наша радиоразведка на Гуаме перехватила сегодня японскую радиограмму, из которой явствует, что весь объединенный флот Японии находится во Внутреннем море и в порту Саэги. А от нашего морского атташе в Токио получено сообщение о том, что командующий военно-морской базой в Иокосука разрешил увольнение на берег матросам и офицерам кораблей и они толпами шляются по улицам Токио и Иокогамы. Затем самый большой лайнер Японии "Тацута-мару" направился сегодня в Америку. Все это говорит о том, что рано поднимать панику. - Он повернулся к Пейджу и Камберленду. - Не волнуйтесь, мальчики, наверху все видят и все знают. Начальству с капитанского мостика виднее, чем вам из трюма. Спокойной ночи.
Он сделал знак Уайту. Они вышли из комнаты. Донахью спросил:
- Есть что-нибудь от твоей нимфы? Письмо или телеграмма?
- Нет. А что?
- Молчит?
- Да. А что?
- Очевидно, Уолш выполнил мою просьбу и установил с ней контакт.
- Какой контакт? Я ведь просил тебя оградить ее от Акино, а не о том, чтобы Уолш...
- Он должен был встретиться с ней и расспросить обо всем. Но коль скоро он установит с ней деловую связь, ей уже никому нельзя будет писать без его санкции.
- Значит, и мои письма будут проходить через негласную военную цензуру?
- Конечно.
- Это безобразие! Я же тебя просил...
Донахью взял Уайта под руку:
- Не волнуйся. Она пришлет тебе письмо, но будет писать только о своих нежных чувствах к тебе. Для тебя это важнее. Дело в том, что я вчера получил радиограмму от Уолша. Очевидно, он заинтересовался твоей Чио-Чио-сан, и все будет великолепно, если только ее не подставила к нам токийская разведка. Уолш сообщает, что этот японец Акино в высшей степени подозрителен. И знаешь, о чем еще говорится в радиограмме? О том, что Эф-Би-Ай в Гонолулу, кажется, нащупало советскую агентуру. Вот это будет великолепно!
- А к этому делу не пристегнут Марико?
- Вряд ли.
- Я ей напишу сегодня.
Донахью приложил палец к губам.
- О том, что я тебе сказал, как друг, ни слова. То, что мне сообщил Уолш, служебная тайна. Не подводи меня. Пиши ей только о любви.
Уайт повернулся и пошел в бюро. Донахью окликнул его:
- Можешь намекнуть ей, что скоро проиграешь паря и передашь ее мне. И что все будет великолепно!
3 декабря
Кита заканчивал обед - доедал ломтики соленых овощей, запивая их чаем, - когда к нему вошел Нисина. Он был сильно взволнован, у него часто дергалась щека.
- У меня срочная новость, - сказал он. - Окончательно подтверждается "Лексингтон" выйдет послезавтра, в пятницу. Кюн говорит, что это совершенно точно.
- А куда направится?
- На Мидуэй. Он сопровождает транспорты, которые доставят самолеты на остров.
- Значит, наши августовские сведения подтвердились. - Кита взял зубочистку в рот. - Очень хорошие новости, спасибо.
Дверь открылась. Показалась голова Моримуры. Он передал Кита запечатанный конверт:
- Абэ привез записку от Баллиганта. Очень срочно.
- А где Абэ?
- В саду.
- Пусть ждет.
Моримура и Нисина ушли. Кита извлек из конверта записку, написанную карандашом.
"Начальник контрразведки Уолш сообщил нам, что "наколол" японца Акино и следит за ним через японку-студентку Хаями. Мне теперь стало ясно: а) студентка с самого начала действовала по заданиям Уолша; б) Акино с самого начала был вашим человеком, но вы нарочно не говорили мне, чтобы проверить его работу через меня.
Я боюсь: а) студентка может вытянуть у Акино сведения насчет вашей работы и наших отношений, Акино, наверно, что-нибудь знает; б) студентка ходят в аптеку Ан Гван Су, наверное, тоже по заданиям Уолша. Значит, он нацелился и на корейца и может выхватить это дело из-под моего носа.
Студентку надо немедленно вывести из игры, но сделать это чисто. Она опасна для всех нас. Если Акино провалится, он выдаст и вас, а потом и мне каюк. Надо предупредить катастрофу.
ЕЕЕ"
Прочитав записку, Кита сжег ее и пошел в сад. Абэ стоял у беседки за кустами магнолий.
- Идэ встречается с Хаями Марико? - спросил Кита.
- Да, позавчера днем заходил к ней. А вчера я опять возил к ней домой японские лекарства и книги.
- А он следит за ней? Не подозревает?
- Не знаю, мне ничего не говорил.
- Он не заметил слежки за собой?
- Кажется, нет. А то сказал бы мне.
- Как у него дела вообще?
- Собирается завести знакомства с японками на телефонной станции. Затем уже ездил два раза в сторону Кахуку. - Абэ усмехнулся. - Видно, торопится, хочет поскорее начать.
