Дмитрий Дёгтев - Воздушные извозчики вермахта. Транспортная авиация люфтваффе 1939–1945
Нагрузки на экипажи, которым приходилось летать практически в любую погоду, были очень высоки. Тем не менее транспортные вылеты межевались с бомбардировочными. К примеру, «Хейнкели» из той же 3-й эскадрильи, где служил Райф, днем 18 декабря бомбили танковые и кавалерийские колонны противника в районе Цвердохлебуса. При этом огнем с земли был поврежден Не-111 «1G+BL» обер-фельдфебеля Виетхаупа. Однако последний все же смог дотянуть до аэродрома Урасов. А в 20.05 27 декабря эскадрилья нанесла авиаудар по железнодорожной линии Калач – Поворино. При этом Не-111Н-6 «1G+CL», ведомый все тем же Виетхаупом, на высоте 3000 метров был сбит зенитным огнем. К слову сказать, в KG27 «Бёльке» к этому времени уже была сформирована специальная 14-я железнодорожная эскадрилья (14./(Eis)/KG27), специализировавшаяся на уничтожении паровозов и составов.
При этом бывали случаи, когда один самолет делал за сутки сразу три-четыре ходки в Питомник и обратно. В снабжении Сталинграда участвовала и специализированная авиагруппа I./KG100 майора Пауля Клааса, еще недавно занимавшаяся атаками танкеров и сбросом мин в Каспийском море. В том числе командир 1-й эскадрильи гауптман Ханс Бётхер. К 28 ноября
1942 года он совершил уже 422 боевых вылета и стал одним из лучших летчиков бомбардировочной авиации. Первый транспортный рейс в котел Бётхер сделал утром 30 ноября. Согласно записям в его летной книжке, «Хейнкель» вывез оттуда восемь раненых, а по пути подвергся атакам четырех советских истребителей. После этого в течение 11.58–14.45 Не-111 Бётхера еще раз летал с грузами в Питомник, вывезя оттуда восемь человек. Таким образом, всего 30 ноября бомбардировщик спас из котла 16 солдат [62] .
Следующий рейс в Питомник Бётхер совершил 4 декабря, затем 10-го числа еще один. 16 декабря он снова трижды (07.30–12.35; 429-й – 431-й боевые вылеты) летал туда, вывезя из котла еще 23 раненых. Почти все полеты проходили в светлое время суток без всякого противодействия со стороны советской ПВО.
Однако это не значит, что бомбардировщики в этот период занимались исключительно перевозками. Советские войска то и дело прорывали немецкий фронт в разных местах, и «Хейнкелям» приходилось оказывать поддержку сухопутным войскам. 18 декабря Не-111 Бётхера четыре раза поднимался в воздух, чтобы сбросить фугасные и осколочные бомбы на наступающих русских.
После этого у Бётхера был день отдыха. Зато 20 декабря он совершил за сутки сразу три вылета в Питомник. Первый раз самолет Бётхера поднялся в воздух в 05.20, а в 06.10 приземлился в котле. Такая быстрота была возможна благодаря близости аэродрома Морозовская (немцы звали его сокращенно Моро), находившегося в 170 километрах, и четкой организации разгрузки-загрузки самолетов в Питомнике. Часок отдохнув, Бётхер снова поднимается в небо в 07.05, а в 08.00 возвращается в Морозовскую. Следующие вылеты [63] состоялись в 10.15 и 13.25 по берлинскому времени. Каждый раз на борт «Хейнкеля» поднималось восемь раненых, таким образом, в течение дня гауптман Бётхер спас жизни 24 человек [64] .
21 декабря в ходе своих 443-го и 444-го боевых вылетов он вывез из котла еще восемь солдат. Каждый полет продолжался ровно 55 минут.
После небольшого трехдневного отдыха Бётхер снова поднялся в воздух 25 декабря, правда, на сей раз с целью сбросить на противника фугасные бомбы SC250 и осколочные SD50.
27 декабря его «Хейнкель» снова выполнил два полета между Моро и Питомником, доставив окруженным войскам продовольствие и боеприпасы и вывезя
16 раненых. Во время первого вылета в 07.10–08.05 в воздухе были замечены советские истребители.
29 декабря в 09.25 Бётхер доставил в котел 600 литров бензина и другие грузы. В 11.15 его «Хейнкель» снова отправился в обратный рейс. После взлета из Питомника самолет был атакован сразу 8—10 советскими истребителями. В результате солдаты, находившиеся на борту, получили множество новых ранений. Однако Бётхеру все же удалось в 12.05 благополучно долететь до Морозовской [65] .
31 декабря гауптман Бётхер в ходе трех вылетов в Питомник доставил окруженным войскам в общей сложности 3,8 тонны бензина и вывез 24 раненых. В общей сложности в течение месяца командир 1-й эскадрильи KG100 «Викинг» совершил 23 транспортных вылета. Последний, в 13.15–13.55, то есть за несколько часов до наступления нового года, стал для Бётхера
458-м боевым вылетом. После этого летчик, вывезший из «сталинградского ада» около ста человек, получил заслуженный длительный отпуск [66] .
Между тем состояние бомбардировочных эскадр, обеспечивавших воздушный мост, к концу года сильно ухудшилось. Из-за постоянных поломок и большого износа в боеготовом состоянии оставалось все меньше машин. Так, в KG27 «Бельке» по состоянию на 30 ноября насчитывалось 64 Не-111, в том числе двадцать семь исправных. Через месяц же эскадра располагала уже 56 самолетами, из которых в пригодном для полетов состоянии осталось лишь пятнадцать [67] . Подробнее данные показаны ниже в таблицах.
Впрочем, потери бомбардировщиков во время транспортных вылетов все же были редкостью, особенно от воздействия противника. За весь декабрь 27-я эскадра потеряла только один Не-111Н-6 «1G+HM» фельдфебеля Пауля Мниха из 4-й эскадрильи, который по пути в котел получил попадание зенитного снаряда в правый двигатель, а затем разбился в районе Питомника. Весь экипаж при этом погиб.
Наличие самолетов в KG27 на 30 ноября 1942 г. [68]
Наличие самолетов в KG27 на 30 декабря 1942 г.
«Не чудо, а «Тетушка Ю» может помочь нам здесь»
Между тем ситуация продолжала ухудшаться. 16 января аэродром Сальск также был оставлен и транспортные группы Ju-52 вынуждены были в очередной раз сменить свое место дислокации. Теперь они перелетели на аэродром Зверево (севернее города Шахты). Однако в ночь на 18 января авиабаза подверглась мощному удару советских бомбардировщиков. В результате него были уничтожены сразу 11 «Юнкерсов», в том числе по три из I./KGzbVl и I./KGzbVl72, два из II./KGzbVl и по одному из KGrzbV9, KGrzbV50 и KGrzbV900. Еще 20 Ju-52 получили серьезные повреждения. А на следующий день дело довершил мощный снегопад, который сделал работу немецких аэродромов невозможной. В результате в котле 18-го числа приземлились всего два самолета.
К слову сказать, это был первый успешный налет советских ВВС на аэродром транспортной авиации. В течение более чем двух месяцев по воздушному мосту между котлом и немецкой территорией ежедневно летала армада из самых разных самолетов. Все они садились на аэродроме Питомник, располагавшемся в 20 километрах западнее Сталинграда. В конце ноября советские посты воздушного наблюдения ежедневно фиксировали 100–150 самолето-пролетов. Перехватывать транспортники, идущие под эскортом Bf-109G и Bf-110, было делом хлопотным, поэтому советское авиационное командование в очередной раз решило прибегнуть к простому и излюбленному методу – ударам по аэродромам.
Утром 30 ноября первый налет на немецкие авиабазы, в том числе на Питомник, совершили штурмовики 622-го шап. Однако он закончился полным крахом. Обратно не вернулись шесть Ил-2, еще пять получили сильные повреждения и совершили вынужденные посадки. В числе погибших был заместитель командира полка капитан Доброхотов. Ни один немецкий самолет при этом не пострадал…
К 1 декабря по приказу командующего 8-й воздушной армией генерал-майора Хрюкина на аэродром Абганерово перебазировалась 214-я шад полковника С.У. Рубанова, насчитывавшая в тот момент 77 Ил-2, а также группа из 19 Ил-2 из 206-й шад. Для тактического взаимодействия со штурмовиками сюда же прибыли несколько истребительных полков. Командование всей этой сводной авиагруппой было поручено командиру 206-й шад полковнику В.А. Срывкину. Одновременно командование 16-й воздушной армии выделило для ударов по немецким аэродромам 228-ю шад подполковника Г.И. Комарова.
Сами атаки были спланированы по старинке. Командиры полков основную ставку делали на «скрытые маршруты подхода», внезапность появления над целью и удары с бреющего полета. Однако соблюсти все это на деле никогда не получалось. Германская служба наблюдения всегда заблаговременно засекала приближение штурмовиков, которые в люфтваффе называли «цементбомберами». Над целью Илы появлялись не в строгом боевом порядке, а в длинном, растянутом строю. Бомбы сбрасывались с первого же захода, причем летчики ориентировались не по прицелу, коего, собственно, в прямом смысле слова на Ил-2 и не было, а по своему ведущему, сбросил он – сбрасывают все куда бог пошлет. Развернувшись после атаки, самолеты по прямой шли в сторону своего аэродрома.
Истребительное прикрытие также оставляло желать лучшего. «Мессершмитты» из JG3 «Удет», как правило, патрулировали далеко за пределами своих аэродромов, и в результате советские истребители задолго до подхода к цели связывались боем и оставляли Илы на произвол судьбы. Уход истребителей, в свою очередь, сильно нервировал летчиков-штурмовиков, многие впадали в панику и, не доходя до цели, сбрасывали бомбы куда попало.
