Евгений Тарле - Сочинения. Том 2
Не находя удобным задерживать плату рабочим Бастилии, муниципалитет стал требовать особого контроля за ними, ежедневных перекличек, строгого наблюдения за аккуратным пребыванием на работах и т. д. [75] Тогда же заработная плата с 36 су и день была понижена до 30 су (для высшей категории рабочих; другие категории получали от 30 до 20 су в день; к концу 1790 г. рабочих высшей категории было 180 человек из 776). Это обстоятельство сопровождалось брожением, которое, однако, серьезных последствий не имело. Муниципалитет пошел дальше: было решено сдать с публичного торга какому-нибудь предпринимателю работы по разборке Бастилии, причем так, чтобы муниципалитет был совершенно избавлен от какой бы то ни было ответственности и рабочие должны были считаться только с нанимающим их предпринимателем, т. е. муниципалитет хотел сделать именно то, чего боялся Паллуа. Тут поднялась целая буря, начались беспорядки, едва не кончившиеся печально для некоторых лиц из администрации. Представители городского округа, где была расположена Бастилия, вступили в переговоры с бунтовавшими и временно достигли умиротворения. 22 декабря с публичных торгов работы были сданы лицам, которые назвали себя представителями самих рабочих. Но ничего из этого не вышло, рабочие их не признали, выгнали их из мастерских, и уже 9 января 1790 г. было решено уничтожить состоявшийся контракт и вести дело на прежних основаниях, через Паллуа. Следует заметить, что эта история имеет в изложении Паллуа (от которого только мы ее и знаем) довольно запутанный вид: как убедится читатель из этого документа [*7], Паллуа очень глухо говорит о том, кто такие были эти «депутаты рабочих Бастилии, которые явились в качестве представителей своих товарищей»; он дальше как бы желает изобразить их самозванцами, вовсе не уполномоченными никем и чуть не поплатившимися жизнью за свою смелость, и вместе с тем не поясняет, каким образом возможна была подобная выходка на публичных торгах, как могло это обстоятельство пройти с самого начала без протеста со стороны рабочих. Так или иначе, прежний порядок, заведенный Паллуа, остался в силе, и муниципалитет уступил. Почти в то же время плата (для первой категории) была снова повышена с 30 до 36 су в день.
С тех пор все шло сравнительно спокойно. Муниципальные власти очень внимательно относились к отдельным жалобам и претензиям рабочих Бастилии, и где находили несправедливость в поступках администрации относительно рабочих, спешили ее исправить [76], это тоже не наблюдается в истории других общественных работ этой же эпохи.
Но число рабочих, несмотря на все меры, возрастало все более и более, расходы увеличивались, и муниципалитет решил просить у Учредительного собрания, чтобы оно уплатило ему истраченные суммы и вообще приняло эту работу на общегосударственный счет. Докладчик (Барер де Вьезак) высказался в пользу этого ходатайства. Он указал, между прочим [77], что с начала работ, с 14 июля 1789 г. [78] по 6 октября 1790 г. (день доклада) расходы были равны 568 143 ливрам; дохода от продажи старых вещей, камня и т. п. было 75 243 ливра, и, по словам экспертов, можно надеяться выручить еще 254 999 ливров; остальное же — чистый убыток. Собрание тогда же (6 октября 1790 г.) решило уплатить муниципалитету просимую сумму, а работы прекратить. Тем не менее муниципалитетом решено было затем, что фактически работы еще будут продолжаться до конца зимы вследствие трудности для рабочих подыскать зимой заработок [79]. 28 апреля 1791 г. муниципальный «департамент общественных работ» составил бумагу на имя Паллуа с извещением, что с 8 мая работы должны прекратиться, а рабочие будут размещены в благотворительных мастерских (которым суждено было еще полтора месяца просуществовать) или распределены по другим работам [80]. Эта бумага, составленная 28 апреля согласно отнюдь не разрушенным революцией бюрократическим традициям, попала в руки Паллуа лишь 5 мая. Он и ответил, что нужно было уведомить его хоть 28 же апреля, а теперь, за три дня до срока, уже поздно подготовить 800 человек к ожидающему их удару, и особенно в такое время, когда все рабочие борются за увеличение заработной платы. Это Паллуа говорит, конечно, о стачечном движении, вспыхнувшем в Париже весной 1791 г., и подчеркивание всеобщности этого движения с его стороны [81] — ценное для нас указание, принимая в соображение скупость данных, непосредственно идущих от самих стачечников. Мы просим читателя припомнить это показание Паллуа, когда (в главе V) речь пойдет о стачках 1791 г. Рабочие явились к Паллуа, и хотя он убеждал их, что «только вследствие терпимости и доброты муниципалитета» декрет, изданный еще 6 октября 1790 г., так долго не приводился в исполнение, все-таки он боялся, что вспыхнут беспорядки. Характерно, что легкую воспламеняемость рабочих он вообще склонен отчасти объяснять происками «аристократов» и вообще «преступных» лиц, т. е. врагов нового режима; и тут тоже без указания на «аристократов» не обошлось [82]. Рабочие составили коллективное письмо к Паллуа, где они выражают свое отчаянье по поводу постигшего их удара, говорят, что единственные их средства к жизни — это «скромная поденная плата, которую у них хотят отнять». Они умоляют его о помощи и, явно обращаясь через его голову к властям, кончают письмо довольно определенной угрозой, говоря о себе, что они «готовы пролить всю свою кровь за конституцию, так же как за свое существование» [83]. В другом месте того же письма они говорят, что предпочитают скорее умереть, нежели оставить свои работы. Упоминание о конституции было в те времена почти обязательным припевом во всякой петиции, которая предназначалась для властей (а это «письмо» к Паллуа по самому смыслу своему, конечно, предназначалось не для Паллуа, от которого ровно ничего не зависело, а именно для властей); слова же о пролитии крови за свое существование, о предпочтительности смерти оставлению работ намекали на возможность вооруженного сопротивления. Но и тут, как и при закрытии благотворительных мастерских, дело дальше угроз не пошло. Паллуа удалось все-таки выхлопотать у муниципалитета отсрочку до 21 мая. Часть рабочих рассеялась после этого по благотворительным мастерским, где еще полтора месяца можно было кормиться; часть получила заработок при перестройке набережных и при устройстве Пантеона; в общем муниципалитет истратил на тех рабочих Бастилии, которые нигде не нашли себе занятия после закрытия этих работ и временно были зачислены поэтому в число рабочих по перестройке набережных и по переделке церкви св. Женевьевы в Пантеон, 12 913 ливров [84]. Это известие исходит от Паллуа, который сообщает его в письме, писанном из тюрьмы (куда он был засажен уже при терроре в 1794 г. и скоро выпущен). К сожалению, он выражается слишком неопределенно, что эта сумма была употреблена для поддержки рабочих «в течение некоторого времени», и поэтому мы даже приблизительно не можем вычислить, сколько же было рабочих, нигде не нашедших себе занятия.
Ликвидация бастильских работ, как и происшедшая спустя несколько недель и уже описанная выше ликвидация благотворительных мастерских, обусловливалась не только желанием прекратить колоссальные расходы, но и тем обстоятельством, которое вызвало также самые стачки весной 1791 г.: промышленность и торговля уже не переживали того кризиса, как в первый момент революции, рабочие ставили хозяевам требования увеличения заработной платы, и муниципалитет, выбрасывая на рынок новую массу людей, до сих пор питавшуюся от благотворительных мастерских и общественных работ, с одной стороны, облегчал хозяевам борьбу со стачечниками, а, с другой стороны, пользовался благоприятной минутой, когда закрыть эти мастерские и прекратить эти работы не значило обречь всех рабочих прямо на голодную смерть.
Мы увидим в следующей главе, что не только этим способом муниципальная и общегосударственная власть оказала существенную помощь хозяевам в обострившейся весной 1791 г. борьбе с рабочими.
Глава V
ХОЗЯЕВА И РАБОЧИЕ В 1790–1791 годах. СТАЧЕЧНОЕ ДВИЖЕНИЕ 1791 года В ПАРИЖЕ
1. Вопрос об экономическом состоянии Франции в 1790–1791 гг. 2. Представители промышленного класса в их обращениях к властям. 3. Рабочие. Их петиции. Корпорация «du devoir». 4. Организация нового типа. «Типографский клуб» и его орган. 5. Стачки 1791 г. (апрель — июнь). Вмешательство муниципалитета. 6. Закон Ле Шапелье. Доклад Ле Шапелье. Цель и содержание закона. Конец стачки
1
Статистических данных, которые позволяли бы нам с непререкаемой точностью установить, когда именно стал слабеть кризис 1789 г., у нас нет; но что 1790 г. и, особенно, 1791 г. мы не можем огулом заключать в одни скобки с первым годом революции, это становится ясным постепенно из отдельных, часто случайных, вскользь брошенных замечаний и прежде всего из внутреннего смысла тех фактов, касающихся рабочего класса, которые мы анализируем в конце этой главы.
