Александр Нечволодов - Сказания о Русской земле. Книга 3
София въехала в Москву 12 ноября 1472 года и тотчас же была обвенчана с Иоанном. На другой день кардинал Антоний, как посол папы, был торжественно принят великим князем. Он сейчас же поднял вопрос о соединении церквей на основании Флорентийского собора; но митрополит выставил против него на спор русского книжника Никиту Поповича, который своими вопросами и ответами поставил папского посла в полный тупик; кардинал не нашелся, что отвечать, и поспешил кончить спор, с досадой промолвивши: «Нет книг со мной».
Таким образом, папская попытка привлечь Русскую церковь к латинству при посредстве брака Иоанна с царевной Софией сразу окончилась полной неудачей: София оказалась вполне преданной православию, а папский кардинал был посрамлен в споре нашим книжником Никитою Поповичем.
Брак Иоанна с Софией Фоминичной имел совершенно иные последствия, чем рассчитывал папа. Новая русская великая княгиня принесла с собой все заветы и предания Византийского царства, столько столетий славного своей крепкой православной верой и своим мудрым государственным устройством. Вместе с тем она принесла с собой в глазах всех православных людей и передачу всех прав византийских государей, после покорения их державы турками, как своему православному супругу – московскому великому князю, так и будущим своим от него православным потомкам.
А это наследие Византии в деле собирания Москвою православных Русских земель имело, конечно, огромное нравственное значение.
После брака с Софией, по отзыву всех современников, в Иоанне произошла заметная перемена. Он стал как бы выше, чем прежние великие князья, держал себя с большим величием, требовал к себе больших знаков внешнего почитания и безусловного повиновения от всех. Перемена эта, конечно, была совершенно необходима, когда Москва из небольшого Московского княжества стала развиваться в могущественное государство, причем общее стремление всей земли и духовенства было, чтобы во главе его стоял неограниченный и самодержавный государь, Божией милостию всем своим подданным в отцов и праотца место поставленный.
Герб княжества Московского
Нет сомнения, что прибывшие с Софией Фоминичной из Италии греки также во многом способствовали установлению взглядов на сущность верховной власти в государстве.
Первым видимым знаком преемственности Московской Руси от Византии было принятие Государственным гербом двуглавого орла, бывшего гербом греческих царей. Со времени брака Иоанна с Софией Фоминичной двуглавый орел вместе с всадником, поражающим копьем змея, делается навсегда нашим Государственным гербом, причем всадник изображает как святого Великомученика и Победоносца Георгия, так и государя, поражающего своим копьем всех врагов Отечества и всякое противогосударственное зло.
Великий князь Иоанн III
Наряду с важными делами по собиранию Руси, Иоанн неутомимо старался также об украшении своего стольного города Москвы и в этом отношении шел совершенно по стопам своего прапрадеда Иоанна Калиты. При Иоанне III Москва из деревянной стала белокаменной.
В деле этом, конечно, важнейшей заботой великого князя было попечение о Божьем храме, который являлся как бы основным камнем для создания народного государственного единства, о кремлевском соборе Успенья Божией Матери, заложенном при Иоанне Калите собственными руками Первосвятителя всея Руси, святым Петром Чудотворцем, в нем и погребенным. Храм этот от времени и многих пожаров сильно обветшал и грозил падением. И вот в 1471 году в ту же летнюю пору, когда войска Иоанновы одержали славную Шелонскую победу над изменниками новгородцами, митрополит Филипп заложил сооружение нового каменного собора и отпустил для этого немалое количество денег из своих доходов. Конечно, и великий князь, получив от новгородцев 15 500 рублей за их вину, тоже вложил свою лепту в эту постройку, которая была поручена московским мастерам камнесечцам – Иоанну Кривцову да Мышкину.
При разборке старого храма были открыты мощи погребенных там митрополитов. Когда приступили ко гробу святого Ионы и сняли с него доску, в тот час «изыди из гроба благоухание много по всему храму; мощи же его явились все целы и нерушимы, прилипе бо плоть кости его и не двигнушася составы его», – говорит летописец. Вскоре у этих мощей последовало два случая чудесного исцеления. С великим освящением и с установлением даже особого празднества были перенесены и мощи святого Петра Чудотворца. Когда митрополит Филипп со многим страхом и слезами повелел разобрать надгробницу, то увидели гроб, весь распавшийся от бывшего пожара, «а мощи, яко свет, блещашися, ничто к ним не прикоснулось, и благоухание многое исходящее от них». Народ с напряженным вниманием следил за всеми мельчайшими подробностями перенесения мощей святых, почивавших в Успенском соборе, и вообще за всем ходом его сооружения. К весне 1474 года церковь была уже «чудна вельми и превысока зело»; ее вывели до сводов, которые оставалось только замкнуть, чтобы на них соорудить большую среднюю главу, как вдруг 20 мая в час солнечного заката храм внезапно разрушился, не повредив, однако, гробов святых Петра и Ионы; сохранились также все иконы, святые сосуды, книги и паникадило в сооруженной рядом временной деревянной церкви.
Причиной такого несчастья и такой печали для всего города послужило плохое искусство мастеров, так как старый способ постройки каменных храмов, коим была так знаменита Русь XI и XII веков, был совершенно забыт в это время. Вместе с глубокой скорбью о разрушении храма весь московский народ видел преславное чудо и благодатное заступление Божией Матери в том обстоятельстве, что при разрушении церкви никто из людей не пал жертвою этого несчастья, хотя весь день в ней усердно работали камнесечцы, а на подмостки всходили до темноты многие любознательные посмотреть, как подвигается работа. Чтобы начать вновь строить церковь, великий князь послал было за псковскими мастерами, славившимися своим искусством, но когда они отказались от столь ответственной работы, то он решил отправить для сего нарочитого посла в Италию, в город Венецию, и выбрал Семена Толбузина.
Строительная деятельность Аристотеля Фиораванти в Московском Кремле. Миниатюра летописного свода. XVI в.
Семен Толбузин, первый из русских, отправленный послом к иноземному государю, успешно выполнил свое поручение и в 1475 году возвратился в Москву, привезя славного мастера муроля Рудольфа Фиораванти дельи Альберта, прозванного за его хитрость Аристотелем, по имени знаменитого греческого ученого мужа – воспитателя великого царя Александра Македонского. Правитель Венеции никак не хотел отпускать от себя Аристотеля, которого приглашал также и турецкий султан в Царьград, и только после многих просьб, в знак особой дружбы к Иоанну, разрешил ему ехать в Москву за жалованье 10 рублей в месяц, цену по тому времени огромную. Помимо знания строительного искусства, Аристотель мог также отлично лить колокола и пушки и стрелять из последних. Подробно осмотрев разрушенный храм, он похвалил гладкость сооружения, но похулил известь, что не клеевата, да и камень, сказал, что не тверд.
Аристотель решил все сломать до основания, чтобы начать строить из кирпича. Аля этого 16 апреля 1475 года последовало новое перенесение мощей святых митрополитов Петра, Феогноста, Киприана, Фотия и Ионы в церковь Святого Иоанна, что под колоколы.
В течение недели Аристотель особым дубовым брусом, окованным с конца железом, который раскачивали на канатах, развалил все оставшееся сооружение, а затем приступил к своей работе. На четвертое лето в 1478 году славная постройка была окончена вчерне, а совсем – в 1479 году, а 12 августа торжественно освящена митрополитом Геронтием.
Радость в этот день всего города Москвы была неописуема. Великий князь повелел раздать милостыню на весь город всем нищим, а духовенство с боярами угостил знатным обедом. Через несколько дней состоялось торжественное перенесение в новый храм мощей святых митрополитов, а также и праха князя Юрия Даниловича, старшего брата Иоанна Калиты, здесь похороненного.
В 1482 году Успенский собор был украшен иконописью мастерами-иконниками: Дионисием, попом Тимофеем, Ярцем и Коною, на что дал средства владыка Ростовский Вассиан, знаменитый своим благочестием и любовью к Родине. «Бысть же та церковь чудна, – говорит про Успенский собор летописец, – величеством, и высотой, и светлостью, и звонностью, и пространством, яко же и прежде того не бывало в Руси, опричь Владимирская церкви».
Сооружением заново соборного храма было положено только начало новому устройству города, причем великий князь имел немало забот и трудов по вызову мастеров из Италии, где в это время был полный расцвет так называемой поры возрождения наук и искусств, чему очень сильно способствовали греки, которые после взятия Царьграда турками во множестве поселились в Италии и пробудили в среде ее образованных жителей любовь к изучению греческого языка, а вместе с тем и всех памятников древней греческой жизни, среди коих было много образцов высокого искусства. Правители городов и сами папы римские стали ревностно изучать древнеязыческое искусство; скоро в Италии появились замечательные живописцы, ваятели и искусные зодчие, украсившие ее города знаменитыми и поныне храмами, картинами и статуями.
