Борис Солоневич - Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи)

Встрeча

В один из сiяющих ярким солнцем лeтних дней, когда даже в наш подвал проникала узенькая полоска солнечнаго свeта, когда откуда-то издали звучали трубы оркестров, дверь нашей камеры заскрипeла, пропуская фигуру испуганнаго юноши. Круглыми от ужаса глазами он оглядeл копошащуюся на полу массу сидящих и лежащих обитателей камеры, и по его лицу видно было, что он недалек от рыданiй.

-- Ба, Костя! Это вы?

Костя -- один из молодых соколов, вздрогнул и шагнул ко мнe.

-- Борис Лукьянович... Это вы... вы? -- запинаясь, сказал он, внезапно просiяв облегченной улыбкой и, переступая через лежащих людей, заспeшил в мой угол... Губы его еще дрожали, но увидeв знакомое лицо, юноша ободрился. Я устроил его рядом с собой на половинкe своего плаща и спросил:

-- За что это вас забрали, Костя?

-- Да, ей Богу, не знаю, Борис Лукьяныч. Если за то, что мнe сказали в комендатурe, -- так даже смeшно повторить. Навeрное, за что-нибудь иное.

-- А что вам в комендатурe сказали?

-- Да видите ли, дядя Боб, сегодня революцiонный праздник, какой-то юбилей, что ли. Парады, конечно, оркестры, ну, и конечно, -- митинги. Ну, вот. На митингe как раз какой-то оратор говорил о ЧК -- как это он назвал ее... Да -- "карающiй меч пролетарiата", что ли. Кажется, так. Послe митинга мы и разговорились в кучкe молодежи. Потолковали о ВЧК -- как это она жестоко казнит всeх. Я и сказал, что это только временный террор. Он только теперь нужен, потому что гражданская война только что закончилась. А потом -- зачeм и казнить-то будет, когда все мирно пойдет? Ну, вот... -- Костя немного замялся. -- Ну, признаться, я назвал ЧК временным органом, который скоро отомрет. Вeдь вeрно 124 же, Борис Лукьяныч? Вeдь так же и во всeх политических учебниках пишут.

-- Ну, ну... Пишут, Костя, много, да не всему вeрить-то нужно. Ну, а что дальше-то было?

-- Я только отошел от группы, гдe спорил, а тут двое -- "пожалуйте, гражданин за нами"... -- "А вы кто?" спрашиваю. "Мы из ЧК". Тут я и обомлeл...

-- А что вам в комендатурe сказали?

-- Да смeшно повторить. Комендант спрашивает:, "Это вы, гражданин, назвали ЧК умирающим учрежденiем?" Я признаться растерялся и говорю по глупости: "Я." А тот расхохотался во все горло. "Ладно, говорит, мы покажем вам это у м и р а ю щ е е учрежденiе. Кто раньше умрет -- это мы еще посмотрим". И послали сюда. Вот и все.

Я не мог удержаться от смeха. Костя посмотрeл на меня с упреком. Испуганное выраженiе еще не сошло с его лица.

-- Простите, Костя. Дeйствительно, уж очень все это нелeпо. Но ничего, дружище, не бойтесь. Вeроятно, подержат вас немного здeсь для "учебы"...

-- Да за что же, Борис Лукьянович? -- с отчанiем спросил юноша.

-- За то, что совeтским книгам вeрите.

Туман юношескаго идеализма

Поздно вечером, прижавшись лежа друг к другу в полутемном углу подвала, мы разговорились. Костя разсказал мнe послeднiя новости города. Оказалось, что нажим на свободу молодежных организацiй усиливается с каждым днем. Сокол уже закрыт. Вмeсто него создан "Первый Государственный Спорт Клуб", и комиссаром туда назначен какой-то Майсурадзе, молодой, но заслуженный чекист. Та же участь постигла и прекрасный нeмецкiй спорт-клуб.

Закрыто было и "Маккаби", которому еще раньше не без издeвки передали для спорт-клуба помeщенiе закрытой синагоги. Синагога, как спортивный зал, пустовала, и потом ее превратили в склад... 125

Плохiя новости были и в скаутской жизни. Ожиданiя Владимiра Ивановича сбылись: Комсомол запретил скаутам работу в прiютах.

-- Ну, и как там теперь?

-- Да паршиво... Ребята почти всe уже разбeжались. Завeдующая ихняя, помните, сeдая такая, -- разсказывал Костя, -- так ее тоже вышибли, за "чуждое происхожденiе". Какую-то щирую комсомолку назначили. Да развe-ж ей справиться?

-- По дурацки все это вышло... И не поймешь сразу, для чего это все нужно...

-- А того комсомольца, который там когда-то скандал устроил, так его на улицe с проломанной головой нашли. Кирпичем кто-то чебурахнул...

Я вспомнил рeшительное и мрачное лицо Митьки и подумал:

"Этот дeйствительно, не простит!"...

Мы помолчали. Я оглядeл нашу камеру.

Вверху, над дверями тускло горeла лампочка, а в окнe подвала на темно-синем фонe южнаго неба четким мрачным силуэтом вырисовывалась толстая рeшетка. Кругом нас десятки людей уже спали тяжелым сном. Скрючившись на цементном полу, прикрывшись пиджаками и куртками, они вздрагивали и что-то бормотали во снe. Вeроятно, им снились знакомыя картины домашней спокойной жизни, уюта, счастья и родной семьи. Как много радости дает сон бeдному заключенному!..

-- Да, попались мы с вами, Костя, -- вздохнул я. -- Придется узнать почем фунт лиха... Вляпались мы в передeлку...

-- Ничего, дядя Боб, -- оптимистически возразил Костя. -- Это все пустяки. Новая жизнь всегда в муках рождается. Зато потом как хорошо-то будет!

-- А чeм раньше плохо было, Костя?

-- Да как же -- вeдь при царском режимe ужас как всeм тяжело жилось. Крестьяне голодали, рабочих казаки нагайками вездe били. Люди в тюрьмах и на каторгe мучились. Потому-то вeдь и революцiя была.

-- А кто вам разсказывал про все это?

-- Кто? Да в книгах пишут... Я-то сам не помню, конечно, но вездe об этом прочесть можно. 126

-- А вы всему этому вeрите?

Юноша не понял вопроса.

-- Как это -- вeрю? Ну, конечно же. А развe неправда, что в царское время всe не жили, а только мучились?

-- Ну, конечно, нeт. Вранье это все. Вот вы поговорите со спокойным честным человeком -- он вам, Костя, разскажет правду о старом времени.

-- Как, развe-ж не было террора?

-- По сравненiю с теперешним -- так, курам на смeх... Да, вот, сами услышите...

-- Что услышу?

-- Когда разстрeлы будут. На днях, вeроятно...

-- Как, здeсь -- в тюрьмe? -- испуганно воскликнул Костя и вздрогнул.

-- Здeсь, здeсь. И из нашей камеры, вeроятно, возьмут многих...

Костя съежился и замолчал. Настоящая, не книжная, дeйствительность начинала, видимо, иначе представляться его глазам.

-- Ну, все-таки все это временно, дядя Боб, -- тихо отвeтил он, наконец. -- У меня есть товарищ по школe, Алеша, комсомолец. Он мнe много книг понадавал и разсказывал обо всем. "Нужно все старое перевернуть, весь мiр перестроить, чтобы вездe правда и справедливость была, чтобы эксплоатацiи не было, да этих, вот, жестокостей.

-- Так что же -- жестокостями жестокости прекращать? Так, что ли?

-- Но зато вeдь, дядя Боб, за какiе идеалы -- братство всeх народов, счастье всего человeчества, соцiальная правда, вeчная свобода, отсутствiе войн и эксплоатацiи... Из-за этого и помучиться можно...

-- И все это достигается руками ВЧК?

-- А причем здeсь ВЧК?

-- Да вeдь она-то и есть путь к этим красивым высотам.

Костя опять съежился.

-- Ну, что-ж... Это все временныя жестокости. В борьбe классов этого не избeжать... 127

-- Ну, а вы-то Костя, как в эту борьбу классов ввязались?

-- Почему ввязался?

-- Да, вот, сидите здeсь?

-- Я-то?.. Да это ошибка...

-- Ну, а я?

-- Да тоже, вeроятно... Для выясненiя... А потом выпустят.

-- Ну, а почему "Сокол" закрыт, Кригер, начальник "Сокола", арестован, скаутов преслeдуют, тюрьмы переполнены, разстрeлы идут. Вот, днем здeсь увидите -- тут у нас в камерe два священника есть, профессора, крестьяне, рабочiе ученики, воры -- все это классовые враги?

-- Я... я не знаю, -- неувeренно отвeтил юноша. -- Я думаю, что тут какая-нибудь ошибка. Можно новое построить без всeх этих жестокостей. Алешка, вот, тоже так думает. Приглашает и меня тоже в комсомол записаться... Я не знаю...

-- Но вeдь, становясь комсомольцем, вы входите в организацiю, которая и держит нас всeх тут, в тюрьмe.

-- Ну, я согласен, Б. Л., что пока еще не все налажено. Есть перегибы и неправильности. Ну, и несправедливость тоже... Но вeдь для того люди и входят туда, чтобы помочь найти правильную линiю...

-- А если с вашими мнeнiями и вкусами не будут считаться, а заставят вас разстрeливать... ну, хоть бы какого-либо священника или, скажем, даже меня -- как тут?

-- Ну, как же можно?.. Я не для этого поступил бы в комсомол!

-- Но вeдь, даже и не разстрeливая сами, вы все-таки становитесь винтиком той машины, которая разстрeливает. Вeдь палач, слeдователь, ГПУ, партiя, комсомол, совeтская власть, Коминтерн -- все это звенья одной и той же цeпи... Как тут?

-- Но вeдь если так разсуждать, Б. Л., так нужно либо стрeлять в них, либо исправить. Нельзя же в сторонe стоять...

-- А вы что выбираете?

-- Я-то? Я хочу помочь все это справедливо наладить... Идеи-то вeдь прекрасныя... 128

-- А вы, Костя, не боитесь, что вас сомнет эта машина?

Юноша передернул плечами.

-- Н-н-е знаю... Хочется попробовать... Стрeлять в них -- рука не поднимается. Вeдь, может быть, что и выйдет, несмотря на ошибки и на кровь... А в сторонe стоять -- тоже не могу... Попробую...

Мясорубка

Помню один из тюремных дней, почему-то особенно врeзавшихся в память.

Вечера было засeданiе коллегiи ЧК. Это значит, что сегодня вечером будут разстрeлы... Поэтому особенно блeдны и напряжены лица тeх, кто имeет основанiя ждать в этот день "приговора пролетарскаго правосудiя"...