Гагарин - Берг Василий
В специально оборудованных барокамерах слушатели привыкали к перепадам атмосферного давления, в звукоизолированных сурдокамерах они привыкали к изоляции от внешнего мира и монотонности обстановки, а в термокамерах – учились переносить тепловые нагрузки. «К высоким температурам я привык еще в то время, когда, будучи ремесленником, работал у вагранок с расплавленным металлом, – пишет в воспоминаниях Гагарин. – Советского человека огнем не испугаешь. Сидишь один в термокамере, не с кем перекинуться словом, и вспоминаешь, сколько раз наши люди при адских температурах меняли колосники в топках или ремонтировали футеровку в сталеплавильных печах. Им, пожалуй, было потруднее, чем нам: они ведь работали при температуре и побольше. Одним словом, все закаляется на огне, закалялись и мы».
Во время старта, когда работают мощные двигатели, возникает сильная вибрация, к которой будущих космонавтов готовили на специальных вибростендах. Еще во время первых полетов на реактивных самолетах было установлено, что тренировки улучшают переносимость вибрации. Стать абсолютно нечувствительным к ней невозможно, но можно свести ее воздействие на организм к минимуму, «к легкой щекотке», как выражаются врачи. «Устроишься в этом аппарате, и тебя всего трясет час, а то и больше, как в лихорадке, – вспоминал Юрий. – Все тело вибрирует, словно натянутая струна. Но ничего, привыкли…»
Вращение на центрифуге помогало привыкнуть к перегрузкам, возникающим во время подъема и спуска. По сути, центрифуга представляет собой скоростную карусель. В пятидесятые годы прошлого столетия в США и Западной Европе существовал аттракцион, называемый «роторной каруселью». Сильное вращение огромного цилиндра (до тридцати трех оборотов в минуту) создавало центробежную нагрузку почти в 3g, то есть, вес человека увеличивался втрое. Находящихся внутри цилиндра людей прижимало к стене, а ради пущего эффекта пол мог убираться из-под ног. Над роторными каруселями могли устраиваться обзорные площадки для зрителей, которые наблюдали за происходящим – так владельцы аттракциона увеличивали свои доходы. На первый взгляд все было хорошо и даже замечательно – море адреналина, море веселья, но у многих желающих поразвлечься возникали проблемы со здоровьем, да и травмы случались, так что популярность этого аттракциона длилась недолго. Почему мы о нем вспомнили? Да потому что с нагрузок в 2-3g начинались тренировки будущих космонавтов, а в конечном итоге они доходили до 13g! Столь высокая нагрузка была необходима, потому что такая могла возникнуть при спуске на Землю. Пребывание в центрифуге длилось не менее пяти минут. Гагарин переносил вращение, как и прочие тренировки, хорошо, с незначительными последствиями.
Также проводились «полевые занятия» – тренировки в макете кабины космического корабля «Восток». К малым пространствам нужно привыкать долго, по многу раз отрабатывая каждое движение. О парашютной подготовке уже было сказано выше, а краткий обзор общефизической подготовки нам оставил сам Гагарин: «Рабочий день наш начинался с часовой утренней зарядки. Занимались на открытом воздухе, в любую погоду, под наблюдением врачей. Были и специальные уроки по физкультуре: гимнастика, игры с мячом, прыжки в воду с трамплина и вышки, упражнения на перекладине и брусьях, на батуте, с гантелями. Много плавали и ныряли. Люди, не умеющие плавать, боящиеся воды, в космонавты не годятся. Все эти занятия вырабатывали у нас навыки свободного владения телом в пространстве, повышали способность переносить длительные физические напряжения».
Широкую известность получил рассказ о том, как в пищу будущих космонавтов подмешали препарат, вызывающий выраженную головную боль, и только Гагарин сказал о том, что у него болит готова. Достоверно неизвестно, как оно было на самом деле, но логика подсказывает, что подобные проверки могли проводиться – нужно же понимать, насколько правдиво рассказывает слушатель-космонавт о своем самочувствии.
«Домой приходил усталый, ног под собой не чуял, – вспоминал Гагарин. Понянчусь с дочкой, присяду и начинаю клевать носом. Жена беспокоится, все допытывается: что, мол, с тобой? И вынудила-таки сказать:
– Собираюсь в космос… Готовь чемодан с бельишком…
Валя восприняла это как шутку, но вопросов больше не задавала. Как все жены офицеров, она старалась не вмешиваться в мои служебные дела. Валя знала: то, что можно сказать, я не стану таить от нее. Ну, а о том, чего говорить нельзя, лучше и не расспрашивать. Я был доволен: и все сказал, и ничего не сказал».
Тренировать разом двадцать человек оказалось сложно, тем более что тренировки были особенными – инструктор Марк Лазаревич Галлай, опытный летчик-испытатель, Герой Советского Союза, учил слушателей-космонавтов тому, чего никогда не делал сам. «Космонавтов, как и представителей любой другой профессии, учат более опытные преподаватели той же профессии, – пишет в своих воспоминаниях Марк Лазаревич. – Но тогда с этим были затруднения, людей с опытом полетов в космос не было. Стали подбирать что-то похожее. И наиболее близкими к этому оказались летчики-испытатели. У летчика-испытателя одна из важных сторон его профессиональной деятельности – умение до полета на земле проиграть, продумать все возможные ситуации и предугадать, что будет в полете. И решили, что готовить космонавтов надо на тренажере, который представлял из себя космический корабль, в котором задействована имитация системы индексации и научного управления».
Для того, чтобы сделать тренировки более продуктивными, из двадцати слушателей отобрали шестерых наиболее подходящих кандидатов – Юрия Гагарина, Германа Титова, Анатолия Карташова, Павла Поповича, Валентина Варламова и Андрияна Николаева. Карташова вскоре отчислили из отряда, потому что при тренировках на центрифуге у него возникли кровоизлияниями из подкожных кровеносных сосудов. «Это событие не прошло бесследно, – пишет в своих воспоминаниях врач Адиля Котовская, руководившая, в частности, тренировками слушателей на центрифуге. – Почувствовалось определенное напряжение среди оставшихся. Потребовались обсуждения, разъяснения. И вот, пожалуй, первый случай, который выделил Юрия Гагарина как лидера и высветил истинные характеры других кандидатов в космонавты. Он призвал своих товарищей быть спокойными и продолжать проходить испытания и тренировки. Справедливости ради надо отметить, что его поддержали и другие товарищи, но далеко не все. То есть в эти дни проявились черты характера Юрия Гагарина, которые, вероятно, и определили выбор его космонавтом номер один… Юра Гагарин производил на меня очень приятное впечатление. Чем? Он был всегда ровным, уравновешенным, спокойным, улыбчивым. Но если мы ему задавали серьезные вопросы, то он всегда обдумывал свой ответ. Был всегда любезен и любим моим персоналом и лаборантами. Юра был мудрый. В нем были заложены черты будущего лидера: он мог подойти к любому из своих товарищей по новой работе, сделать замечание – он мог себе это позволить, хотя они все были равны между собой. Или мог хлопотать за кого-то, и это очень ценилось. И я думаю, что ребята это тоже видели. Все испытания он проходил спокойно, ровно, и с ним ничего не случалось – словом, он был надежен. Но при этом он не скрывал своих внутренних ощущений: бывало, подходил и просил, чтобы вращение перенесли на другой день. “Можно, я в другой день? Я немного простудился и неважно сегодня себя чувствую…” И конечно, мы разрешали».
Вместо Карташова в шестерку кандидатов был введен Григорий Нелюбов. Вскоре произошла еще одна замена. Во время купания на Медвежьих озерах близ Звездного городка Валентин Варламов при прыжке в воду ударился головой о песок и получил смещение шейного позвонка, которое, в конечном итоге, привело к отчислению. Варламова заменили Валерием Быковским.
Пока никто из кандидатов в космонавты не имел преимущества перед другими. Разумеется, каждый волновался – а ну как выберут другого? Все понимали, что одним полетом дело не ограничится, но каждый хотел быть первым.
17 и 18 января 1961 года члены шестерки держали экзамены перед комиссией под председательством генерал-лейтенанта Каманина. В первый день слушатели, находившиеся в кабины макета космического корабля, рассказывали об устройстве спутника и действиях космонавта на различных этапах полета. Григорий Нелюбов и Валерий Быковский получили оценку «хорошо», а остальным поставили «отлично».
