Мусульманские страны на пороге XXI в. Власть и насилие - Коллектив авторов
Однако в августе 1998 г. отношения американцев с талибами серьезно ухудшились. США обвинили арабского террориста Усаму бин Ладина (укрывшегося у талибов) в организации взрывов у их посольств в Кении и Танзании. Однако «Талибан» отказался выдать бин Ладина, и по инициативе США ООН наложила на Афганистан экономические санкции.
Что касается бывших советских республик Центральной Азии, то эти страны (сохраняющие секуляристскую ориентацию) были обеспокоены соседством с фундаменталистским исламским режимом и признавали правительство Раббани. К тому же ясно, на чьей стороне симпатии Таджикистана и Узбекистана в по сути межэтническом афганском конфликте. Особую позицию занимала лишь Туркмения, готовая продавать газ Пакистану через Афганистан.
Проникновение экстремистских идей исламизма в стратегически и экономически важные для нее центральноазиатские республики не в интересах России, поэтому ее войска находились на таджико-афганской границе для предотвращения возможной угрозы вторжения исламистов. По соглашению Б. Ельцина с Раббани последний обещал не поддерживать противников правительства таджикского президента Э. Рахмонова, а Москва — оказывать Раббани и Масуду военную и экономическую помощь против талибов. Эта помощь составляла $ 20 млн. ежемесячно (1, с. 176). В 1997 г. был заключен оборонительный союз между Россией и Китаем, что стало реакцией на оживление интереса США к региону Центральной Азии.
Индия заинтересована в плохих отношениях между Афганистаном и Пакистаном. «Индия снабжала иранское руководство ложной информацией, пытаясь убедить его, что «Талибан» создан Пакистаном по приказу Соединенных Штатов. Индийцы, по-видимому, сообщили иранцам, что ни та ни другая страна не хочет иранского влияния в Афганистане. Главный интерес Нью-Дели в Афганистане и республиках Центральной Азии заключается в том, чтобы помешать Пакистану создать сплошной блок мусульманских стран, который дал бы Исламабаду стратегический тыл, в котором он нуждается, когда ему угрожает нападение Индии» (1, с. 180). Поэтому Индия переправляла Масуду часть вооружений российского производства, а индийские специалисты обслуживали его технику. Антиталибская позиция Индии продиктована и ее желанием получать газ из Центральной Азии (она не может рассчитывать на его получение через талибов), а также ее стремлением сохранить хорошие отношения с важными экономическими партнерами — Россией, Ираном и центральноазиатскими странами. Новая ось между Ираном, Индией и Россией возникла, чтобы сдерживать распространение влияния в Афганистане США, Саудовской Аравии и Пакистана.
Попытки Организации исламской конференции примирить враждующие стороны носили довольно вялый характер. Более значительные миротворческие усилия прилагала ООН. Однако идти на компромисс никто не собирался. Реально остановить войну могло лишь прекращение соседними державами продажи оружия афганцам. Во многом из-за укрывательства «Талибаном» бин Ладина даже в 1999 г. ООН продолжала признавать правительство Раббани.
Двадцать лет непрерывной войны нанесли Афганистану огромный социальный и экономический ущерб. На восстановление хозяйства необходимы миллиарды долларов. По оценке ООН, только на разминирование в 1997–2000 гг. потребовалось бы $ 16,4 млн. (1, с. 202).
Относительно перспектив афганского конфликта (на конец 1999 г.) К. Матин-уд-дин выдвигает пять гипотез. 1. Наиболее вероятно возникновение патовой ситуации в результате продолжения войны. 2. Победа «Талибана» над северными противниками. Однако наступление длительного мира маловероятно: противники талибов продолжат сопротивление. 3. Успех миротворческих усилий ООН и соседних стран: создается коалиционное правительство. Однако в силу идеологических расхождений между «Талибаном» и другими группировками их бесконфликтное совместное нахождение у власти вряд ли продлилось бы долго. 4. Формирование в центре коалиционного правительства, но с ограниченными полномочиями: этнические регионы получают максимальную автономию. 5. Распад страны по границам расселения этносов в случае патовой ситуации в военной сфере (этому способствует то, что Афганистан всегда был слабоцентрализованным государством) (1, с. 213-215).
Ни один из указанных выше сценариев не осуществился. После терактов 11 сентября в Нью-Йорке и Вашингтоне США и Великобритания свергли укрывавший бин Ладина режим «Талибана» военным путем. В мае 2002 г. надежды энергетических компаний начали сбываться: президенты Туркмении и Пакистана и глава переходного правительства Афганистана подписали соглашение о строительстве через афганскую территорию трубопровода длиной в 1,5 тыс. км. Однако проблема наркотиков не решена до сих пор — из-за того, что, пытаясь договориться с талибами, Запад сделал вид, что такой проблемы больше не существует. Поэтому теперь он «притворяется удивленным газетными заголовками, согласно которым в Афганистане может производиться около 3 тыс. т опиума. Это безразличие стало гарантом того, что наркотики продолжат играть господствующую роль в афганской политике благодаря своей способности приносить деньги» (2, с. 70).
К. А. Фурсов
После 11 сентября 2001 г.
Ближний Восток: Война или мир
Аль Хасан бен Талал (1) (бывший кронпринц Иордании, президент Римского клуба, Амман) констатирует, что «Ближний Восток погружается в пучину беспощадного насилия и конфликтов, которым нет разумного объяснения… Создается впечатление, что он стал никчемным регионом мира, не способным выбраться из трясины кризиса и застоя» (1, с. 1).
Страны региона не могут сами урегулировать свои взаимоотношения. Необходимо разработать и реализовать крупномасштабную программу партнерства в интересах мира, безопасности и развития с обязательным участием международного сообщества государств. Ни одно государство региона не должно пытаться усилить свои позиции за счет другого. Все государства должны совместно защищать свои интересы, преследуя при этом цель упрочения всеобщей безопасности, стабильности и благосостояния. Всем становится ясно, что «необходим новый региональный порядок, включающий механизмы для его поддержания. Его контуры пока еще едва проглядывают в отдаленной перспективе, но от региональных и международных партнеров зависит, как будут проработаны детали и каково будет реальное воплощение этих идей. В нынешнем хаосе насилия важно не упустить эти шансы, не дать им потонуть в потоке взаимных обвинений и оскорблений, которых всегда найдется достаточно» (1, с. 4).
Важно понять, что арабско-израильский конфликт — это лишь одна из многих острых проблем, с которыми сталкивается Ближний Восток. Это и повсеместное распространение по региону оружия, и серьезные социально-экономические трудности, и острое внутриарабское соперничество. Необходимо создать специальный центр в регионе для поисков взаимоприемлемых решений. Восстановление Ближнего Востока в его роли «срединной земли» (terra media), зоны мира, безопасности и развития в значительной мере зависит от прекращения палестиноизраильского противостояния. Противники мира, религиозные и националистические экстремисты с обеих сторон постоянно мешают сторонникам мира. Мешают им и внутренние разногласия, связанные с давлением избирателей в собственной стране. Поэтому сегодня ведется больше внутренних, чем внешних переговоров. Единственным выходом из этого
