Луис Мигель Мартинес Отеро - Иллюминаты. Ловушка и заговор
Mutatis mutandis[104] тайны Ватикана — если они есть (а как им не быть при непрерывной истории, насчитывающей столько веков) — могут быть святыми и могут быть проклятыми. Или же могут (без каких-либо оговорок) быть теми и другими сразу как для общества, так и для наиболее чувствительных его представителей.
Для человека, наделенного богатым воображением, слова «тайны Ватикана» означают, что церковь скрывает какие-то тайны, которые, если станут известны, глядишь, положат конец христианству и самому институту.
Точнее было бы сказать, что Ватикан культивирует сдержанность. Его история насчитывает столько веков, что сейчас нет человеческого учреждения, которое приближалось бы к нему по долговечности. Эти века он копил архивы и тайны, которые, возможно, принадлежат третьим лицам, живым или мертвым (в основном мертвым), сохранение которых, как и тайна исповеди, соблюдается неукоснительно. Церковь — их хранительница, но «сейчас» у нее другие заботы. Молчание — дело благое. У людей, перекормленных телевидением, эта тема вызывает почти родовые спазмы, они твердо уверены, что в секрете хранят только грязное белье. И это им очень нравится. Им сразу приходит в голову самое скверное и постыдное, а при нехватке этого они принимают, что им дают. Надо довольствоваться сдержанными догадками о том, о чем говорили очень много: о позиции Пия XII в отношении нацистов, о подземельях Ватикана[105], о его финансах, о тайных архивах в подвалах собора святого Петра и о причинах смерти Иоанна Павла I.
У любой библиотеки есть зона ограниченного доступа, без которой нельзя обойтись, не ставя под угрозу уязвимые и ценные документы. Чтобы получить к ним доступ, надо показать особый пропуск. Мы бы могли сказать, что и пещеры Ласко или Альтамиры — закрытые архивы, куда никого не пускают. Мы знаем, что это не так, потому что имеем доступ к копиям. Так что ничего странного нет, если Ватиканская библиотека, архивы которой собирались в течение более пятнадцати веков, ведет себя с предельной осторожностью. С учетом нечестности публики и писателей, знающих, чем они торгуют, мы желаем, чтобы она и дальше придерживалась тех же правил.
В число самых известных орудий, служащих для сохранения тайны, входит Святая конгрегация по делам святых, поскольку она имеет дело как с загадками их жизни, так и с тем, что имеет отношение к паранормальным явлениям… А также Святая конгрегация вероучения (бывшая Святая инквизиция), которой руководит кардинал Й. Ратцингер. И особенно IOR (Институт по делам религии), деятельность которого якобы была государственной тайной и который был вовлечен в историю краха Банко Амброзиано с порочнейшим Марцинкусом во главе, а также убийства президента этого банка Роберто Кальви, в историю с масонской ложей Пи-2 и т. д.
Иоанн Павел IЗемля имеет духовное поле[106], поляризованное двумя враждующими между собой силами. Все наблюдатели, в каком бы политическом лагере они ни находились, признают фундаментально важную роль ныне правящего папы, очень хорошо известного старого врага КГБ, в падении нравственно порочного коммунизма (dixit Пий XII), в ситуации, когда 32 страны, население которых в общей сложности составляло два миллиарда человек, находились под властью коммунистического режима. Не забудем, что идеологи СССР рассчитывали установить коммунизм на всей планете, неизбежность чего, согласно певцам идеологии, была уже доказана научно. Церковь никогда не воспринимала коммунизм в таком качестве. Она видит в нем метафизическое самоубийство, причем сама находится в силовом поле, где разворачивается настоящее сражение. В величайшем событии, эпилогом которого было, пожалуй, падение Берлинской стены, она видит провиденциальное вмешательство Святой Девы Фатимской в соответствии с ее обещаниями. Ранее, 8 декабря 1983 года, Иоанн Павел II написал обращение к епископам всего мира[107], призывая их присоединиться к «Акту приношения Деве Марии», намеченному на 24 и 25 марта следующего года. Так он ответил на настоятельный призыв Богоматери Фатимской от 13 июня 1929 года. Перед лицом этих фактов перспективы номенклатуры (самые видные члены которой, посвященные и «просвященные», знали об этом сражении все) были неутешительны.
Тяжелейшие стычки шли непрерывно. С 13 мая по 13 октября 1917 года происходили явления в деревне Фатима, главной темой которых были коммунизм и Россия. 12 октября 1960 года Хрущев истерически бил ботинком об стол при всей Генеральной ассамблее ООН, которую внезапно покинул на следующий день, 13 октября. Он только что узнал, что абсолютное оружие, которым он хвастался в предшествующие дни, межконтинентальная ракета, снабженная ядерным реактором, об обладании которой он объявил на той же сессии, отказала при запуске. Она взорвалась через двадцать минут после завершения обратного отсчета, отчего погибло триста человек, в том числе маршал Неделин и цвет советской ядерной физики. В ту же самую ночь с 12-го на 13-е папа Иоанн XXIII призвал провести молитвенное бдение в Фатиме, куда собралось более миллиона паломников. Это была годовщина солнечного чуда, случившегося в 1917 году в присутствии 70 000 человек, через пять месяцев после первого явления 13 мая 1917 года. В его годовщину, 13 мая 1981 года покушение на площади святого Петра едва не оборвало жизнь Иоанна Павла II.
Через три года, 13 мая 1984 года, был ликвидирован арсенал в Североморске, то есть уничтожено 50 % наступательной мощи России. Совпадения. Тайны Ватикана, как и тайна упомянутых мариофаний[108]. Все это чистые факты[109].
Факты — упрямая вещь, как сказал Ленин.
В книге «Возвращения великих времен»[110] всегда интересного автора Жана Парвулеско одна, очень краткая, глава носит заглавие «От убийства Иоанна Павла I до покушения на Иоанна Павла II». Прежде всего он ссылается на статью столь же знаменитого, сколь и омерзительного теолога Ганса Кюнга, большого поклонника новизны (и потому приветствующего ее) и врага мариологии, веры в евхаристию и первенствующего положения папы. Он упорно преследует очень продуманную и тщательно просчитанную цель — дестабилизировать церковь, упрятав папу на задворки истории. Парвулеско утверждает, что существует открытый заговор против Рима внутри самой церкви и что этот заговор имеет планетарный масштаб. Видимо, Ганс Кюнг знает об этом заговоре не понаслышке и сам принимает в нем активное участие.
В связи с этим и по другим поводам Парвулеско говорит об онтологическом позоре и духовном самоубийстве, в которые впадает наше общество. Под этим утверждением мы подписываемся безусловно. По крайней мере, до этого места, потому что в статье прежде всего заходит речь о книге Дэвида Йеллопа «Был ли убит папа Иоанн Павел I?», завершающейся выводом: «Не желая с важным видом делать намеки, от своего имени категорически утверждаю: я совершенно убежден, что папа Иоанн Павел I, Альбино Лучани, был убит».
Понтификат патриарха Венеции Альбино Лучани, взошедшего на престол святого Петра 26 августа 1978 года под именем Иоанна Павла I, поскольку он соединил в своем имени имена обоих предшественников, продолжался тридцать три дня и одну ночь. В своих странных пророчествах Малахия назвал его De Medietatae Lunae[111]. На рассвете 28 сентября того же года его нашли мертвым в его апартаментах в Ватикане. Парвулеско говорит нечто ужасное, добавляя: «без помощи религии», и это точно.
Согласно Парвулеско, произошла превентивная казнь, которую с большой уверенностью можно назвать церковной и теологической, потому что мечты Иоанна Павла I были, по словам Дэвида Йеллопа, революционными и анархистскими. Анализ позволяет отождествить это событие с тем, что святой Павел в своем апокалиптическом Втором послании к Фессалоникийцам назвал «mysterium iniquitatis»[112]. Эта mysterium iniquitatis — тайна, потому что также содержит частицу святости (по евангельским словам: зло произрастает вместе с добром, и его невозможно отличить до жатвы). То, чего хотел лапа, — заменить верховную власть понтифика правлением епископской коллегии всемирного характера, где в большинстве оказались бы неевропейцы. Это самое меньшее (ну и что?..); о самом большем умолчим. Мы в это не верим и так не считаем. Познакомимся еще с двумя разделами.
Согласно книге и по совершенно ложным сведениям (как мы думаем), теологически ошибочным намерением Иоанна Павла I было создать благоприятные возможности, если не более, внутри церкви для учения какого-нибудь Ганса Кюнга, для параноика Схиллебеека или теологии освобождения, которые, по его мнению, выражали сильное желание вернуть церковь к истокам. Он желал также примириться с ошибочными (если не порочными) положениями голландской церкви. Наконец, он якобы стремился к самоликвидации имуществ церкви, находящихся в банках и других местах, и от этого пожелания (якобы) у статс-секретаря Жана Вийо кровь застыла в жилах. По тем же данным, с самого начала понтификата по некоторым выражениям в разговоре можно было усомниться в душевном здоровье нового папы.
