Михаил Леонтьев - Большая игра (Британская империя против России и СССР)
У нашей либеральной интеллигенции, молившейся на Запад, в 1990-е годы было хотя бы некоторое оправдание: историческая контузия, нанесенная советской властью. Если Дурново предвидел явное и недалекое будущее в 1914 году, то для того, чтобы предвидеть будущие 1990-е, всего-то и надо было обратить внимание на прошлые русские смуты.
«Для всей думающей российской интеллигенции общепризнанным местом было — поражаться ничтожеству нашего последнего императора. Но не паче ли тогда изумиться ничтожеству первого измечтанного этой интеллигенцией правительства народного доверия?..
Открытки с дюжиной овальчиков „Вожди России" спешили рекламировать их по всей стране…
Вот — бледный, жалкий итог столетнего, от декабристов, „освободительного движения", унесшего столько жертв и извратившего всю Россию!»[169]
Александр СолженицынЗнал ли Солженицын в 1980 году, что история «освободительного движения» не удовлетворится позорным крахом 1917 года, и даже крахом 1990-х годов, и плавненько перейдет в XXI век?
Русско-британская конвенция 1907 года.
Недоигранные партии
Окончательное решение договориться с Россией принял кабинет либералов во главе с Беннерманом в конце 1905 года, сразу по завершении Русско-японской войны. Путь к окончательному оформлению Антанты — этого противоестественного, по выражению Дурново, союза, стоившего Российской империи жизни, открыла конвенция 1907 года.
Конвенция между Россией и Англией по делам Персии, Афганистана и Тибета, подписанная министром иностранных дел Александром Извольским и британским послом Артуром Николсоном в Петербурге, по сути, означала раздел Персии, обязательство не домогаться односторонних концессий политического и торгового свойства, признание британского влияния в Афганистане при обязательствах невмешательства во внутренние дела и неиспользования Афганистана в ущерб России; нейтралитет в Тибете, над которым признается суверенитет Китая.
«В сущности, это была попытка примирить два принципиально разных подхода, совместить британскую политику создания самодостаточных государств с русской политикой проникновения. Это был достойный сожаления альянс песчаной дюны и моря».
X.Николсон, сын и биограф Артура Николсона, посла Великобритании в России, подписавшего соглашение 1907 года«Это соглашение — отвратительно. Оно отдает все, за что мы сражались многие годы, отдает совершенно ни за что, и это по-настоящему цинично. Усилия целого столетия принесены в жертву, а взамен — ничего или почти ничего».
Лорд КерзонМожно понять разочарование рыцарей Большой Игры. Причем с обеих сторон. Уже после подписания конвенции полковник Ляхов, назначенный шахом военным губернатором Тегерана, подавил восстание персидских конституционалистов, естественно поддержанных англичанами, обстреляв здание меджлиса. Часть разогнанных конституционалистов укрылась в британском посольстве, воспользовавшись обычаем «баста», то есть убежища.
«Единственный русский, который вызывает у меня какое-то уважение, — это Ляхов. Он просто идет вперед, не заботясь о том, кто и что думает или говорит. Он делает все во славу России и ради того, что ему представляется естественным следствием, — ради унижения Англии. Он совершил государственный переворот и решил, что его работу не должен испортить „баст“ в британской миссии; он намеренно оскорбил миссию тем, что расставил около нее множество казаков, он приказал своим казакам пройти по городу и сообщить, что, если „баст“ продолжится, миссию обстреляют из пушек; он сделал все, чтобы заставить нас наесться грязи».
Ч.Марлинг, британский дипломат«С момента сближения с Англией мы оказались вовлеченными в целый ряд непонятных попыток навязывания персидскому населению совершенно ненужной ему конституции, и, в результате, сами способствовали свержению преданного России монарха, в угоду закоренелым противникам»[170].
Петр ДурновоКак в воду глядел. Трудно избавиться от впечатления, что Петр Николаевич комментирует иранский аспект современных российско-американских отношений.
«Ближний Восток меняется, и даже несправедливо избранные лидеры в Тегеране должны признать этот факт. Они должны понимать, что дух реформ, который царит вокруг них, вдохновит однажды жителей Ирана, которые будут бороться за свою свободу и права. Соединенные Штаты поддерживают народ Ирана».
Кондолиза Райс, выступление на ежегодной конференции американо-израильского комитета, 2006 годЧто самое трогательное — выступление на заседании американоизраильского комитета… Не иначе как девушка заблудилась.
Большая Игра — первая холодная война — закончилась ничем. Только для того, чтобы ровно через 10 лет начаться вновь. Наши новые «союзники» — британцы сделали для этого все от них зависящее. Россия со своей стороны вполне добровольно сделалась их союзником. Справедливости ради надо отметить, что Германская империя также проделала свою часть пути к катастрофе.
Игрушки в сторону.
Катастрофа
Русский министр иностранных дел Сазонов вспоминает, как в субботу 1 августа 1914 года явился немецкий посол граф Пурталес и потребовал ответа на германский ультиматум об отмене мобилизации.
«Граф Пурталес был в большом волнении. Он повторил свой вопрос и подчеркнул тяжелые последствия, которые повлечет за собой наш отказ считаться с германским требованием отмены мобилизации. Я повторил уже данный ему раньше ответ. Посол, вынув из кармана сложенный лист бумаги, дрожащим голосом повторил в третий раз тот же вопрос. Я сказал, что не могу дать ему другого ответа. Посол с видимым усилием и глубоко взволнованный, сказал мне: „В таком случае мне поручено моим правительством передать вам следующую ноту“. Дрожащая рука Пурталеса вручила мне ноту, содержащую объявление нам войны. В ней заключалось два варианта, попавшие, по недосмотру германского посольства, в один текст»[171]
Сергей Сазонов, министр иностранных дел«Сильнейшей объединительной скобой союза России и Запада являлось убеждение, что с Германией невозможно договориться… Мы должны посмотреть правде в глаза»[172].
Дельбрюк, германский военный историк, 1917 годИзвестные последствия Первой мировой отличаются одной забавной закономерностью. Наихудшие результаты она имела для тех, кто заплатил за нее наибольшую цену. Больше всех пострадала Россия. Германия потерпела катастрофу, приведшую ее прямо к «окончательному решению» Второй мировой, Франция надорвалась навсегда, в выигрыше осталась только Британия, и еще больше — вышедшие из-за ее спины США, унаследовавшие, в конце концов, материальные и идейные активы Британской империи. Первая мировая война перевернула весь мир, оставив на своем месте только Большую Игру. Как ее наследие.
«Мне кажется, что Большая Игра — это детская забава. В тот момент, когда она велась, русские и британцы могли не беспокоиться о том, что какая-то другая держава будет контролировать Европу. И они позволяли себе игры в Центральной Азии»[173].
Доминик ЛивенДетская забава — это вообще ключевые слова, сказанные Домиником Ливеном. Детская забава в том же смысле, в котором детской забавой была «Большая холодная война». Когда Соединенные Штаты и Советский Союз могли вытворять, и не только в Центральной Азии, что угодно, не опасаясь, что какая-то третья сторона составит им глобальную конкуренцию. Это как игры в песочнице — понарошку. Корея, Вьетнам, Куба, Ангола… Афганистан тот же. Можно смахнуть куличик. «Это не считается — я так не играю…» Ну не считается, так не считается. Двухполюсная система и ядерное сдерживание обеспечивали стабильность. С крахом двухполюсной системы детская забава кончается. В предыдущем случае, как нетрудно заметить, она кончилась Первой мировой войной. Чем она кончится сейчас, осталось посмотреть. Не долго.
V. После катастрофы. Реинкарнация Игры
«Революция в России не победила бы, и Колчак с Деникиным не были бы разбиты, если бы русский пролетариат не имел сочувствия и поддержки со стороны угнетенных народов бывшей Российской империи»[174]
Иосиф СталинРеволюция 1917 года в два тычка — с февраля по октябрь — развалила империю. Не только армию, государственный аппарат и хозяйство, но даже и территорию. Что, собственно, сказал товарищ Сталин? Что большевики натравливали на страну ее собственные народы с единственной целью захвата власти. В семнадцатом, как и в девяносто первом. Благодаря чему Россия стала добычей всех своих как противников, так и «союзников». Но, с другой стороны, именно этот аспект — национально-освободительный, причем в мировом масштабе, — сделал Россию источником революционной инфекции.
