Николай Маркевич - История малороссии - 4
А как немочно было войскам по погорелым полям дале идти, он не ища и не промышляя какова способуг как бы над неприятели, хотя уже меншими войски, учинить промысл, гоня на неславу вечную войск Московских и козацких, а защищая Государство Крымское совершенно на том стал и советовал, чтоб Бояры, их милости с войски возвратились назад.
А возвратив обозы назад, то говорил: не сказывал ли я, что Москва ничего Крыму не зделает; се ныне так и есть и надобно будет впредь гораздо им от Крымцов отдыматись; а творит то на ругательство с смехом; ныне ни очем не печалитца, только так говорит перед духовною честною особою: когда бы мне дал Бог сына моего с низу целого сыскать и в Батурин придти, буди де знать, что делать; есть у меня дела напряжены к деланию иные.
И то говорил чрез туж особу: не знаю что мне делать с теми чертями Москали, как они со всеми войски своими напрутца в дом идти, я бы де хотел просить Боярина, чтоб мне дал и оставил с пять тысяч войска, а то для пожданья и отыскания сына моего с низу.
И то Пресветлейшим Великим Государем буде известно, что он Гетман самовласно владеет и хочет владеть Малою Россиею, грамоты Монаршеские у кого хочет берет и дачи на себя или на детей своих оборачивает; к Царствующаму граду Москве не токмо мирским, но и духовным людем, ездить запрещает, и городы Государские Малороссийские не Государскими, но своими именует, и людем войсковым приказывает, чтоб ему, а не Монархом верно служили.
Сверх того говорил: когда возвратимся из Крымского походу, порадеем лутчи Малую Россию утвердить, и не так как стоит в прежних своих статьях.
А сын его Григорий, в Чернигове, бранил Войта и мещан, и, лаючи смертною казнью, грозил, что Войт и мещане хотели поставить на Ратуше орла пластного в то знамение, что город Чернигов есть власное Их Царского Пресветлого Величества отчина, и говорил Григорий Войту и мещаном так: не будете мужики жить на свете, что хочете выламыватись из подданства господина отца моего и поддатца Москве; и заказал, чтоб орла не ставили и ставить не дерзали.
Тот же сын говорил с иными хульные слова о Пресветлейшем и Превысочайшем дому Монаршеском Их Царского Пресветлого Величества, которое их досады хотя и слышал отец их, но им того не запрещал.
Да и то припоминает, что он же Гетман, высылая Михайла, бывшего Полковника Гадицкаго, на размену с Татары, давал перво словесный приказ, а потом писал своею рукою к нему Михаилу: всеми силами радеть о утверждении сил своих и дружбу с Государством Крымским, по которому указу и Михайло говаривал: когдаб нам самопалы козацкие соединить с саблями Крымскими, сильны бы мы были против всяких Монархов.
И такую речь многократно при Старшине и всем вслух вносил: не послушала де дурная Москва моего совету, помирились с Поляки, дождусь де я того в скором времени, что будут сызнова меня просить, чтоб я посредником к перемирью с Государством Крымским был, толькож знать буду, как Государство Крымское с Москвою мирить; будут меня памятовать и ведовать, как и нас почитать.
Да и то говорил: чертовская, дурная и гнусной войны Москва взяли на себя не по себе тягость и вславились всему свету повоевать Государство Крымское; а они сами никогда не смогут себя оборонить; лучше бы де радеть при промысле нашем своих рубежей беречь, нежели чужое лихо подыматца боронить; понеже, когда еще не перестав от своего иамерения, похотят войну поднять, то пропадут.
Сам от многих лет бил челом Великим Государем, чтоб Чехи под Царским значением и титлом или в Путивле или в Севску были деланы, а ныне, когда с денежного двора на сию дорогу вышли и войску выдана плата, не велит и не приказывает, чтоб меж народом Малороссийскими брана была и всякие купли и продажи действовались, наипаче посмеваетца говоря: из одной меди много безделья наделали, что убогому человеку ни на что не годитца, потому что будто шелуха ломятца.
Степана Гречаного, Судью Гадицкаго, без ведомости и изволения Государского, к Королевскому Величеству с тем посылал, чтоб Мигулу, имянующегося на той там стороне Гетманом с ево войском самовольным не держал, а себя на всякую службу быти готова с войском Запорожским обещая, просил, чтоб ему поволил по тех мест владеть городы осадив, покамест Хмельницкий владел.
Июля в 4 день сам мосты на реке Самаре, войском Окольничего Леонтья Романовича строенные, он Гетман с своими полками перешед, велел пожечь, а на той там стороне Боярина со всем войском оставил, только два моста, имеющего свои к переправе, и принужден был Боярин новые мосты делать, и тот его поступок изменнический учинился под войском Государским.
Июля в 6 день призвав к себе Дмитряшку говорил: имею де ведомость, что Хан с Салтанами и со всею Ордою около войска нашего на низ посланного, забаву воинскую имеет, только немного помедлит, сам Хан к Перекопи уступит, а Салтана с Ордами против Поляков пошлет, и дадут конечно Поляком добрую встречю, пусть же Бояре, такие непочтивой матери дети, скачут и Поляком дают помочь, а нездоров дадут.
Тогож дни пришед к нему Гетману Войт Переяславский, говорил: жалуетца де Москва приходя, что людей Государских много померло и зело много больных лежит, а он сказал: хотя бы и все пропали, тоб я о том не печалился.
Лошадей сколько к нему не приведут заблудших Московских и всяких, всех велит, своим пятном перепятнав, в Гадичь отсылать; то ево в сем явное воровство.
В некое время, зде в войске был Гетман с Полковниками Московскими и с нами всеми на обеде у Обозного; и после обеда Петр Борисов Полковник размолвил с Гамалеею и Гамалей знатно в надежду ево, против Полковника сказал: что ты на меня Полковник порекаешь? не саблею де нас взяли; и он Гетман то слышав, ни единого слова Гамалею не молвил, да и разсмеялся, а чаят что и похвалил.
А после учиненного миру, знатно хотя какую в том вреду учинить, посылал в пасеки Заднепровские в мирных доворех, при Польской стороне оставленные, десятины пчельной выбирать, и то учинил он противно, а не по воле Государской.
А о землях той стороны Днепра говорил жестоко: не так де то будет, как Москва с Поляки в мирных своих договорах постановила; учиним мы так, как нам надобно; по которому своему намерению тому Гречаному, к Королевскому величеству посыланному, о тех землях и о посожских селех, сверх договоров мирных упоминатца велел.
И при таковых своих к Великим Государем нерадениях и вольности войска Запорожского от Великих Государей подтверженные нарушил.
Все один делает, никово в думе не призывает.
Уряды по своему гневу отнимает и не по пристойным причинам их наказует и в безчестие вводит, и кого хочет без суда и без доводу напрасно.
За уряды Полковничьи берет великие посулы, и чрез то допускает людем утеснение, чево при иных Гетманех не бывало.
Людей старинных войсковых заслуженных всякими своими вымышленными способы теснит и слова доброва не говорит.
А иных мелких незаслуженных, с собою поставливая, тем оказывается, что хочет учинить, что сможет.
В мельницах козацких нет козаком воли, ни знатным, ни заслуженным, все на себя забирает.
Что у кого полюбитца возмет, а что он минет, то дети возмут, и тому только у него приступ, которой посул дает, а хто не дает, хотя бы и годен был, отриновен бывает.
Старшине Генеральной нет у него чести належащей и безопасения; больши от гнева и похвальных ево слов мертвы бывают, нежели покойны живут.
Судейскую уряду уже от четырех лет не отдает, для того что никово за доброго человека не имеет, и хочет, чтоб тот Судейский уряд за великие деньги был куплен; Государево жалованье соболиное и объяриное на двух присланное себе забрал; а в небытии Судей погасло право и обидным людем нет управы, и от того плачют много.
Больши упражняется около домовых вещах, нежели в самых Монаршеских делех.
Того для тех ради всех причин и для неспособности ево, нет надежды, чтоб и впредь войско Запорожское за ево поводом к прислуги Монаршеской что похвальное объявило, и желает все войско и с злезами Господа Бога молит, дабы Великие Государи, для лутчего управления Монаршеских своих дел и для утоления многих слез, изволили указать с него уряд Гетманский снять, а на тот уряд, по правам войсковым вольными голосами, повелели обрать какова бодрственного вернейшего и исправнейшего человека, который бы в нынешней войне не лениво, но радетельно и верно с войском во всяких случаях чинил Им Великим Государем службу; которой перемены Гетманы многие с великим укорением превеликой милости Монаршеской просят и предлагают, что таковым образом поступив, может быть Крым заперт и вскоре силами Государскими и войска Запорожского повоеван.
А есть-ли того не будет, то под сим Гетманом не может ничего к славе Монаршеской оказатца, разве бед, а будет то, что от ево тесноты все розно розбредутся, или, избави Бог, чтоб в добрых не учинилось какой порухи.
