Вадим Телицын - Мифы о штрафбатах
Боевой офицер (как, впрочем, большинство его боевых однополчан) даже не волею судеб, а волей росчерка пера Верховного главнокомандующего оказался в штрафниках. Бесспорно, потеря Боевого знамени — тяжелый проступок, могущий свидетельствовать о трусости и непрофессионализме военнослужащих. Но в данном случае совсем иная история — знамя было утеряно в силу обстоятельств, и самое большее, что можно было предъявить в качестве обвинения Данилевичу, — нерасторопность его подчиненных (и он, как командир, действительно должен был за них отвечать).
Еще один «стрелочник», вина которого была «доказана» Сталиным, — Антон Дмитриевич Чеглаков, родился в 1906 г. Родом из села Надеждовка Льговского района Курской области. С октября 1928 г. служил в Рязани срочную командиром орудия. После завершения службы окончил строительный техникум в Одессе. В 1935 г. Чеглакова направили на курсы политсостава в Житомир. Великую Отечественную встретил в Киевском особом военном округе политруком эскадрона. Был тяжело ранен. После лечения в Тамбовском госпитале был назначен военным комиссаром 29-го кавалерийского полка на Северо-Кавказском фронте. Вновь получил ранение и лечился в Гудермесе. Недолеченным был отправлен в Москву, в Военную академию имени М.В. Фрунзе, и по окончании ее сокращенного курса принял под свое командование 42-й гвардейский казачий кавполк. К моменту боя у Надькалло имел ордена Красного Знамени и Красной Звезды. Вскоре после понижения в звании был назначен командиром 127-го кавполка 30-й кавдивизии. Восстановить Чеглакова в звании так и не успели. Погиб в бою 12 апреля 1945 г.[44].
«Внимание, в воздухе штрафники…»
9 сентября 1942 года И. В. Сталин в качестве наркома обороны подписал приказ, который устанавливал, за какие нарушения следует направлять в штрафные части летчиков. Приведем выдержку из этого приказа, пропуская те его положения, которые касаются понятия «боевой вылет истребителей»:
«Фактами на Калининском, Западном, Сталинградском, Юго-Восточном и других фронтах установлено, что наша истребительная авиация, как правило, работает плохо и свои боевые задачи очень часто не выполняет. Истребители наши не только не вступают в бой с истребителями противника, но избегают атаковать бомбардировщиков.
При выполнении задачи по прикрытию штурмовиков и бомбардировщиков наши истребители даже при количественном превосходстве над истребителями противника уклоняются от боя, ходят в стороне и допускают безнаказанно сбивать наших штурмовиков и бомбардировщиков.
Приказом НКО за № 0299 предусмотрены для летного состава в качестве поощрения денежные вознаграждения и правительственные награды за боевые вылеты с выполнением боевой задачи. Этот приказ в авиачастях на фронтах извращен.
Боевым вылетом неправильно считают всякий полет на поле боя, независимо от того, выполнена или нет истребителями возложенная на них боевая задача…
В целях ликвидации такой несправедливости и для того, чтобы поощрять только честных летчиков, а ловкачей и трусов выявлять, изгонять из рядов наших истребителей и наказывать их, приказываю:
1. Считать боевым вылетом для истребителей только такой вылет, при котором штурмовики и бомбардировщики при выполнении боевой задачи не имели потерь от атак истребителей противника…
2. Летчиков-истребителей, уклоняющихся от боя с воздушным противником, предавать суду и переводить в штрафные части в пехоту»[45].
И летчики, в чем-то провинившиеся, пошли в пехоту. Этим обескровливались и без того не слишком хорошо укомплектованные — и количественно, и качественно — части и подразделения советских военно-воздушных сил.
Только в 8-м отдельном штрафном батальоне Сталинградского (Донского) фронта с момента его укомплектования и по 30 декабря 1942 г. довелось воевать четырем командирам звена, двум штурманам эскадрильи, восьмерым авиатехникам, двум бортмеханикам[46].
Неужели пехотные части, пехотные штрафные части «спасли» бы резервы из военных летчиков и аэродромного обслуживающего персонала? Да нет, конечно. А вот авиационному командованию пришлось отыскивать резервы, дабы «залатать кадровые дыры».
И с летчиками поступали так же по-хамски, как и со всем остальным переменным составом отдельных штрафных батальонов и рот.
Г.М. Дубинин: «Приказ об отправке в штрафную мне не показывали и не зачитывали. Я — сержант, недавний выпускник Серпуховской авиашколы, служил техником самолета в 3-й эскадрилье 16-го запасного истребительного авиаполка, дислоцировавшегося в Саратовской области. Мой самолет Як-7Б разбился при посадке с летчиком-инструктором и молодым пилотом в феврале 1944 года. Комиссия установила, что катастрофа произошла по вине инструктора (ремень его куртки попал в шариковую опору тяги рулей управления, и машина резко «клюнула»). Но «стрелочника» все равно нашли…»[47].
Вот именно — стрелочника. Нам представляется, что не менее 2/3 состава штрафных подразделений были именно «стрелочниками», которых осудили за преступления, в которых они не были виноваты, но в которые волей судеб и обстоятельств оказались втянутыми.
Вот, к примеру, воспоминания А.В. Пыльцына:
«Среди штрафников большим усердием в овладении особенностями боевых действий пехоты отличался бывший капитан, летчик, тоже с необычной фамилией — Смешной. Это был высокий, спокойный, сравнительно молодой блондин… Смешной попал в штрафбат за то, что он, командир авиаэскадрильи, боевой летчик, имевший уже три ордена боевого Красного Знамени, перегоняя с группой летчиков по воздуху с авиазавода на фронт новенькие истребители, допустил авиакатастрофу. Один из его подчиненных, то ли решив испытать в полете машину в недозволенном режиме, то ли просто не справившись с ней в воздухе, разбил ее и погиб сам. Вот комэск и загремел в штрафбат.
В те предельно напряженные дни постигал Смешной пехотную науку старательно, тренируясь в перебежках и переползаниях до изнеможения, как он сам говорил, «до тупой боли в натруженных плечах и гудящих ногах». Был он сколько настойчив, столько и терпелив. Стремился все познать, все испробовать. Будучи во взводе автоматчиков, научился метко стрелять из противотанкового ружья, из пулемета. До всего ему было дело. Все, считал он, в бою может пригодиться. Он сумел даже освоить меткую стрельбу из трофейных «фаустпатронов» (или, как их стали называть, «панцер-фауст») по сгоревшему немецкому танку. Казалось, он трудился круглые сутки»[48].
Но относительно штрафных подразделений главный вопрос состоит в другом, в том — существовали ли летные штрафбаты в военно-воздушных силах или нет.
Приведем только одну историю, о которой упоминается практически в каждом издании, посвященном истории штрафных подразделений:
«В литературе, однако, встречаются упоминания — и даже со ссылками на архивы — о неких штрафных авиационных формированиях. Так, биограф Героя Советского Союза И.Е. Федорова называет последнего «командиром группы штрафников» 3-й воздушной армии Калининского фронта. Якобы группа штрафников численностью более 50 человек, действовавшая под руководством Федорова, всего за три месяца сбила и подбила порядка 500 (!?) самолетов врага.
Кое-кто из публицистов сразу схватился за такое «открытие»…
Газета «Труд» дважды выступила на эту тему. На первую публикацию с аргументированными возражениями откликнулись два Героя Советского Союза — генерал-лейтенант в отставке СА Микоян и заслуженный летчик-испытатель СССР А.А. Щербаков. Но журналисты не посчитали необходимым прислушаться к авторам отклика.
Ветераны писали: «Вся наша жизнь, вплоть до сегодняшнего дня, связана с авиацией. Но никогда и ни от кого не слышали об истребительном авиационном полке штрафников, которым он (И.Е. Федоров.) якобы командовал. Между тем авиаполк — не иголка. Где же свидетели этих подвигов? Где боевые донесения? В том числе по фантастическим успехам сорока летчиков этого полка, будто бы всего за два месяца боев уничтоживших 519 фашистских самолетов. В самом деле, лучшие советские истребительные авиаполки, а именно 5-й, 9-й, 32-й и 176-й гвардейские, подобных достижений добивались за 3–4 года тяжелейших сражений и ценой огромных потерь.
Теперь о том, были ли вообще в советских ВВС летчики-штрафники. Приходилось видеть копию приказа Ставки Верховного главнокомандования от 4 августа 1942 г. о создании подобных частей. Правда, не полков, а эскадрилий. Однако никаких иных документальных подтверждений появления на фронте летчиков-штрафников не обнародовано. Не слыхали о нем и известные нам ветераны.
Скорее всего, приказ этот был подписан сгоряча и в жизнь воплощен не был. Вероятно, Сталину просто объяснили, что в случае чего предотвратить перелет к противнику проштрафившегося и, по логике вещей, обреченного почти на верную гибель летчика попросту невозможно. Означает ли это, что летчики не попадали в штрафники? Конечно, попадали. Но тогда им давали в руки винтовку и вместе с пехотой отправляли в атаку в составе обычных штрафбатов. Приходилось слышать и о таком: по приговору трибунала названных преступниками переводили в стрелки-радисты на штурмовики Ил-2. В отличие от кабины пилота, на этих машинах кабина стрелка, одним пулеметом защищавшего заднюю полусферу, не имела надежного бронирования. Поэтому потери среди этой категории были особенно велики…»[49]
