Линн Пикнетт - Леонардо да Винчи и Братство Сиона
Евангелия, по сути, распадаются после обнаружения пустой гробницы. Рассказ Нового Завета о явлении воскресшего Иисуса своим ученикам и предполагаемое вознесение на небо — беспомощная путаница — несостоятелен даже как миф. Разумеется, нехристиане схватились за этот клубок историй, как за доказательство того, что все сфабриковано, и мы не можем не согласиться с этим. Но несмотря на эту кашу, как указывает Хью Шонфилд, истоки одного эпизода прослеживаются совершенно четко: воскресший Иисус встречает двух учеников по дороге в Эммаус — это взято из произведения Апулея «Золотой осел»,[136] где фигурируют мистерии Исиды.
Хотя концепция будущего телесного воскрешения является частью иудейских верований, то, что случилось, явно не отвечает иудейскому мышлению. Традиционно считается, что все праведные воскреснут в конце времен; Иисус своим примером опроверг этот план — он вернулся к жизни, когда все его приверженцы все еще покоятся в своих гробницах. Затем он вознесся на небо, не оставив после себя телесных останков, хотя обещал, что дух его всегда пребудет с его приверженцами, — это постоянное духовное присутствие было одной из главных причин, почему юная христианская религия оказалась столь привлекательной для римского мира и почему она до сих пор притягивает к себе миллионы сердец и умов.
По словам Карла Лакерта, современные комментаторы, признавая, что концепция постоянного духовного присутствия Иисуса явно не иудейская, не выдвинули каких-либо идей о ее истинном контексте и происхождении. Откуда же она появилась?
Проведя глубокий анализ, Лакерт[137] неоспоримо доказал, что двойную концепцию уникального воскрешения Иисуса и его постоянного духовного присутствия можно проследить по египетской теологии. Как он объясняет, древняя египетская теология:
«…сделала возможной веру в то, что Сын Бога восстанет из мертвых… и тем самым вернется к Отцу. Вот почему перед тем, как он окончательно возносится на небо, можно увидеть явление (призрак) Христа… Вполне отвечает египетской логике и понятие, заключающееся в том, что Иисус Христос, вернувшийся к Отцу, тем не менее остается вечно пребывающим со своими последователями».
Мы видим, что эти концепции, являющиеся догмами в христианской религии, — считавшиеся в течение долгого времени доказательством уникальности и божественности Иисуса — не появились на свет из его жизни и учения окончательно сформулированными. Не являются они также и некой еретической ветвью иудаизма, чем так часто объясняют их происхождение.
Концепция воскрешения отдельного человека и вечной жизни духа в загробном мире пришла из Египта: там она была признана как непреложный факт. А понятие постоянного присутствия духа после смерти прямо заимствовано из верований, связанных со смертью фараона, который, согласно поверьям, продолжал руководить народом из невидимого мира.
Мы видели, как переломные моменты жизни Иисуса соответствуют истории Осириса и как Мария Магдалина идет по следам Исиды. Но в этом контексте следует отметить еще один важный момент.
Образ Осириса явно соответствует сознательному исполнению Иисусом его роли — смерть в пятницу, похороны, организованные «Исидой», и возвращение к жизни через три дня — это воскрешение стало возможным благодаря волшебству богини. То, что ее роль не была вспомогательной, нельзя не подчеркнуть еще раз.
Исиду считали Творцом. Как сказано в египетской рукописи: «В начале была Исида, Старейшая из Старых». Она была богиней, от которой пошло все и традиционное обращение к ней «… ты, созидательница всех хороших вещей». Но более того, Исида — не Осирис — была первым Спасителем. О ней Аристид, посвященный ее мистерий, писал как о «Свете и другом, невыразимом словами, что ведет к спасению», а Апулей обратился к ней с такими словами: «О ты, Святая вечная Спасительница человечества… ты, дающая свет солнцу… ты, попирающая ногами смерть».[138]
Ученые признают, что первые христиане заимствовали определенные аспекты культа Исиды для своего движения, такие как концепцию, согласно которой вера в богиню дарует вечную жизнь. Христиане воспользовались также многими ее храмами. Один такой храм был в Саисе, старой столице Египта, который стал церковью Святой Марии в III веке. Тысячу лет в этом храме великой богини Исиды была начертана надпись, которая позднее всплыла в Откровении Иоанна Богослова (Апокалипсис) (1:8) как слова Яхве — «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель».
Прямое влияние культа Исиды можно найти и в канонических Евангелиях. Например, одно из наиболее известных изречений Иисуса «Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» часто встречается в виде надписи на церквях, поскольку предполагает утешение и любовь в обстановке жизненной борьбы. Перед этой фразой, как правило, стоит вводная «Иисус сказал». На самом деле эта фраза — слово в слово заимствована из изречений Исиды. Ее до сих пор можно прочесть над дверью храма, посвященного ей в Дендера. Как бы там ни было, предложение помощи, выраженное в этих словах, имеет явно материнский характер.
Если, как мы предполагаем, Иисус и Мария Магдалина были посвященными мистерий Исиды и Осириса, то «христианство» должно было сильно отличаться от патриархальной, богобоязненной религии, какой оно вскоре стало.
Ее, по сути своей, языческая основа проливает, наконец, свет на некоторые, самые живучие загадки Нового Завета.
Всегда пытались совместить факт существования исторического Иисуса и явные элементы египетских учений таинств в историях о нем. Комментаторы, столкнувшись с этой проблемой, избирали один из двух путей: они либо, как Ахмед Осман, делали вывод, что Иисуса как исторической личности не было, либо, подобно Уилсону, утверждали, что элементы учений таинств отсутствовали в оригинале и были добавлены позже.
Однако эти два на первый взгляд несовместимых аспекта, взятые вместе, обретали смысл. Появлению ясного и простого решения дилеммы препятствовало предположение, что Иисус исповедовал иудейскую веру. Если же его религия возникла не на базе иудейской, то все встает на свои места.
Мы не пытаемся этим сказать, что ученики Иисуса не были евреями или его кампания не была обращена к евреям. Как мы видели, несомненно, за кулисами его движения существовала группа «кукловодов», частью которых почти точно была «семья из Вифании».
Движение Иисуса включало в себя внутренний и внешний круги, эзотерическую и экзотерическую части культа. Как это ни иронично, но большинство учеников и источников, на основе которых были составлены Евангелия, были частью последнего. Эти ученики принадлежали к группе, которую Иисус намеренно держал в неведении, не рассказывая им о его истинном учении и о том, что происходит.
Какой бы странной и радикальной ни показалась на первый взгляд мысль, но это именно та ситуация, которая нарисована в Евангелиях: ученики, такие как Петр, часто признаются в своем полном недоумении в отношении учения Иисуса и его намерений. Если говорить более резко, то ученики внешнего круга совсем не знали о планах Иисуса и его истинной роли.
Ученые часто признаются, что их озадачивает основной вопрос: почему из всех мессианских культов того времени и места именно этому суждено было выжить и расцвести. Как мы видели, причина того, почему группа Иисуса оказалась почти единственной, вышедшей за пределы Иудеи, связана с тем, что уже тогда в ней можно было разглядеть культ таинств. Секрет его притягательности заключается в гибридном характере, смешении некоторых аспектов иудаизма и языческих элементов, элементов учения таинств. Христианство уникально тем, что оно было знакомо многим евреям, а также язычникам и в то же время притягательно отличалось от остальных культов и религий.
Христианство представляет собой новую религию, зародившуюся в момент, когда различные этнические и религиозные новообращенные попытались сами извлечь смысл из отдельных — зачастую противоречивых — элементов этого гибрида. Последователям постоянно приходилось разрешать противоречия, связанные с введением концепции умирающего и воскресающего бога в классическую форму мессианства и наоборот, и в результате получилось смешение несовместимого, которое и стало Церковью Христа.
Разумеется, многие могут оспорить египетские корни христианства, ссылаясь на общую еврейскую тональность Евангелий. Это, могут обоснованно сказать критики, есть доказательство природы религии в момент ее зарождения, которое безусловно предполагает наличие еврейских корней. Однако Новый Завет является не единственным источником, хотя составляет все, чем хотела бы ограничить нас Церковь. Как было показано, множество трудов, известных под общим названием гностические Евангелия, намеренно не допускаются к христианам уже много веков — а картина начального периода христианства, в них показанная, явно отличается от еретической еврейской секты, которая изображена в канонических Евангелиях. Гностические Евангелия описывают египетское учение таинств.
