Борис Башилов - Пушкин и масонство
«Я. — Неужто вы русского крестьянина почитаете свободным?
Он. — Взгляните на него: что может быть свободнее его обращения с вами? Есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? Вы не были в Англии?
Я. — Не удалось.
Он. — То-то! Вы не видали оттенков подлости, отличающей у нас один класс от другого; вы не видали раболепного «мастэрс» нижней палаты перед верхней; джентльмена перед аристократиею, купечества перед джентльменством, бедного перед богатым, повиновения перед властию. А продажные голоса, а уловки министерства, а поведение наше с Индией, а отношения наши со всеми другими народами!» Побывав в Англии историк Погодин пришел к такому же выводу что и Пушкин: социальные контрасты в «свободней» Англии еще резче, чем в крепостной России: нет «народа, который богаче и беднее всех в мире».
«Нигде нет такого различия между ними (сословиями), как здесь, в конституционной Англии». Во время поездки по Англии Погодину приходят следующие мысля: «Долго-долго мечтал я, и слезы часто навертывались на глазах моих: многие мысли, которых я позабыл даже вполовину, приходили мне в голову. — о происхождении всего русского добра от правительства, о русском Боге, о чудесной эпопее, которая беспрестанно встречается в русской истории… Господи, продли дни нашего великодушного Государя, и Дух Святый да наставляет его во всех путях его, ко благу его, то есть нашей возлюбленной родины» (Н. Барсуков. Жизнь и труди М. П. Погодина, том V, стр. 260).
Погодин нисколько не преувеличивает. Вот что пишет о положении рабочих в современной Пушкину Англии английский историк Гиббинс в исследовании «Английские социальные реформы»:
«Рабочих морили голодом и часто они состязались из-за корма с хозяйскими свиньями. Они работали в сутки 16 и 18 часов и даже больше.
Иногда они пытались бежать. Поймав, их приводили на фабрику и заковывали в цепи. Они носили свои цепи во время работы, носили их день и ночь.
Заковывали в цепи даже девушек, подозревавшихся в намерении бежать с фабрики. Во всех отраслях английской промышленности мы находим те же ужасные условия. Всюду, в Ланкашире, Йоркшире, Шеффилде царили необузданное рабство, жестокость, порок и невежество.
В 1842 году было констатировано, что большая часть рудокопов не имеет и 13 лет. Они часто оставались в шахтах целую неделю, выходя на свет только в воскресенье. Женщины, девушки и дети перетаскивали уголь в вагончиках, ползая на коленях в сырых подземельях.
Выбившись из сил, эти несчастные работали совершенно голые».
XIV. ПОЧЕМУ МАСОНЫ БЫЛИ ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ В УБИЙСТВЕ ПУШКИНА?
I
С каждым годом духовное влияние Пушкина на русское общество все более и более возрастало. Не нужно преувеличивать размеры этого влияния как это делает в своей работе В. Иванов, но нельзя и отрицать наличие такого влияния и его неуклонный рост из года в год. Пушкин к моменту своей смерти еще не стал национальным духовным вождем, как увлекаясь утверждает В. Иванов. У него были все данные стать таковым и он наверное стал бы таковым проживи он более, но к моменту убийства его, он не был еще общепризнанным духовным вождем. Политическое влияние Пушкина на современное ему общество не могло быть слишком обширным, хотя многие выдающиеся люди эпохи видели в нем великого национального поэта и писателя. «Как писатель, — писал близкий приятель его кн. П. Вяземский вел. кн. Михаилу Павловичу, — Пушкин не демагогический, а национальный писатель, т. е. выражающий в лучших своих произведениях то, что любезно сердцу русскому: Годунов, Полтава, многие песни о Петре Великом, ода на Взятие Варшавы, Клеветникам России и многие другие написаны им при нынешнем Государе, это его последние сочинения. И во всех виден иной дух.
Несмотря на то по старому, один раз укоренившемуся предубеждению, говоря о Пушкине, все указывают на оду «К Свободе», на Кинжал, написанные им (в то время, когда Занд убил Коцебу), и выставляют 20– летнего Пушкина, чтобы осуждать 36-летнего. Смею уверить, что в последние годы он ничего возмутительного не только не писал, но и про себя в этом роде не думал. Я знал его образ мыслей. В суждениях политических, он, как ученик Карамзина, признавал самодержавие необходимым условием бытия и процветания России, был почти фанатический враг польской революции и ненавидел революцию французскую; чему последнему доказательство нашел я еще недавно в письме его ко мне».
Несмотря на чинимые ему Бенкендорфом всевозможные препятствия духовное влияние Пушкина распространялось все же на самые различные слои русского общества. Когда Пушкин умер, то, как сообщает дочь Карамзина в своем письме: «Женщины, старики, дети ученики, простолюдины в тулупах, а иногда даже в лохмотьях приходили поклониться праху любимого народного поэта. Нельзя без умиления смотреть на эти плебейские почести, тогда как в наших позолоченных салонах и раздушенных будуарах едва ли, кто думал и сожалел о краткости его блестящего поприща».
Рост духовного влияния Пушкина, несмотря на все создаваемые ему его врагами препятствия, весьма заботил ушедшее в подполье масонство.
«Для масонства, — пишет Иванов в книге «Пушкин и масонство», — нависала вполне реальная угроза, оно теряло свое влияние на русское общество, здоровый национализм Пушкина вливается благодетельной струей в нездоровую, зараженную либерализмом и космополитизмом общественную атмосферу — решение убрать, устранить Пушкина стало первоочередной задачей масонства». Особенное негодование вызвало по-видимому у масонов отрицательное отношение Пушкина, к очередному «достижению масонства» — Июльской революции во Франции и восстанию в Польше.
II
Революционная атмосфера в Европе, происходящие в ней революционные восстания и государственные перевороты, самым неблагоприятным образом отражаются на направлении внутренней политики Николая I. В начале царствования он, как нам достоверно известно (см. книгу Б. Башилов. «Враг масонов № 1» или том VI «Истории русского масонства») намеревался провести ряд весьма значительных реформ облегчающих положение народных низов. Это были принуждены признать даже историки выполнявшие пропагандные задания Ордена. Так Ключевский указывал, что «Отказавшись от перестройки государственного порядка на новых основаниях, он хотел так устроить частные общественные основания, чтобы на них можно было потом ВЫСТРОИТЬ НОВЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПОРЯДОК». (Курс Русской Истории. 1937 г., стр. 334), а Платонов указывал, что «Подавив оппозицию, желавшую реформ, правительство само стремилось к реформам и порвало с внутреннею реакцией последних лет Императора Александра» (С. Платонов. Лекции по Русской Истории. Стр. 680).
Желание произвести широкие реформы было у Николая I, как свидетельствует Пушкин, еще накануне масонской революции во Франции весной 1830 года. За несколько месяцев до революции во Франции, Пушкин писал своему другу кн. П. Вяземскому: «Государь, уезжая, оставил в Москве проект новой организации контрреволюции революции Петра. Вот тебе случай написать политический памфлет и даже напечатать его, ибо правительство действует или намеренно действовать в смысле европейского просвещения. Ограждение дворянства, подавление чиновничества, новые права мещан и крепостных — вот великие предметы». Не осуществить замысел организации контрреволюции революции Петра Николаю I не пришлось из-за событий во Франции и возникновения восстания в Польше.
«Король Луи XVIII занял французский престол с помощью иностранных держав. Эта могущественная поддержка не позволяла масонству явно приступить к свержению короля Луи XVIII. Масоны наверстали упущенное, свергнув в 1830 году его законного преемника короля Карла X». В книге Копен Альбанелли «Тайная Сила против Франции» находим: «В тайной масонской лаборатории готовилась новая революция, и когда она, наконец, разразилась в 1830 году, то, носивший одну из высоких степеней ложи Тринезофов, масон Дюпен Старший засвидетельствовал о ней так: «Не думайте, что все совершилось в несколько дней, ибо все у нас было готово и мы были в состоянии немедленно же заменить прежний порядок новым. Не даром во Франции утвердились карбонарии, проникнутые идеями, которые привезли из Италии и Германии, нынешне перы и государственные чины Франции. Это было сделано с целью свержения безответственной и наследственной власти… В карбонарии нельзя было попасть, не дав клятвы ненависти к Бурбонам и ко всякой королевской власти»…«Генерал Мезон, которому была поручена охрана короля, неожиданно показал тыл восставшим мятежникам раньше, чем даже они показались сами. Это известно всем; но едва ли многим известно, что генерал Мезон был старшим надзирателем «Великого Востока». Эта маленькая подробность содержит в себе целое откровение, особенно если вспомнить, что и в 1789 году тактикою масонства было развивать дух измены среди защитников монархии.
