Сергей Анчуков - Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий
Но за эту "словесную тарабарщину" премьера Великобритании и скрытую поддержку финской агрессии в США русские платили кровью, в то время как финны и не помышляли "расходиться по домам", оставаясь в Петрозаводске вплоть до августа 1944 года. Может быть, все пребывали в надежде, что в СССР не хватит сил освободить собственную территорию, или были какие то другие причины? Они, безусловно, были. Одна из них - "классовая ненависть" к Советской России представителей финской элиты подобных Маннергейму и зоологическая неприязнь финнов к русским36.
Финал
Впрочем, проблему нейтрализации маленькой, но агрессивной Финляндии можно и нужно было решить еще в 1939-1940 или с началом "войны продолжения" в 1941 году.
Возможно по примеру США и Великобритании, ковровыми бомбежками объектов ее экономики. Силы для этого были. Пример - три "не самых сильных ночных налета" ВВС СССР на Хельсинки37 в феврале 1944 года, которые побудили представителя президента Финляндии советника Паасикиви выехать в Москву через линию фронта (!) для переговоров с советским руководством. В конце марта того же года будущему творцу "мирной политики" в Москве действительно были переданы "Советские предложения мира с Финляндией". Уточненный вариант условий, полученных финским правительством ранее через советское посольство в Швеции предполагал:
-разрыв отношений с Германией, интернирование или изгнание немецких войск не позднее конца апреля;
-восстановление советско-финского договора 1940 года и отвод финских войск к границе;
-немедленное возвращение военнопленных и гражданских лиц, содержащихся в финских концлагерях;
-демобилизация 50% финской армии в течение мая и далее ее сокращение до 37 тысяч;
-возмещение убытков СССР в размере 600 миллионов долларов;
-возвращение СССР Петсамо.
При условии принятия этих условий Советский Союз считал возможным отказаться от прав на аренду Ханко без компенсаций.
Результаты переговоров государственного советника Паасикиви и представленные советским руководством предложения были рассмотрены на заседании сейма и правительства Финляндии. Парламент и правительство пришли к единодушному мнению, что согласиться на них нельзя, советские предложения по выходу Финляндии из войны "...неосуществимы по техническим причинам, их принятие в значительной степени нарушило бы условия, при которых Финляндия может оставаться самостоятельным государством". Финляндия осталась в одном строю с Германией, "предпочитая разделить судьбу гитлеровского рейха". Похвальная, более чем вассальная верность!
В связи с этим, можно было бы привести содержание бесед Маннергейма с канцлером Германии, и рехсминистрами Герингом и Гимлером, которые посетили финского главнокомандующего в дни его юбилея, в июне 1943 года. Как признается сам Маннергейм в этих беседах "почти не затрагивалась тема участия Финляндии в войне, она и так как верный союзник сделала многое для победы" над СССР. Ограничимся только мнение генерала Йодля, так же побывавшего с визитом в финской ставке проездом из Раваниеми от Дитля (командующего 20 немецкой армии) в изложении самого маршала Маннергейма:
"В октябре генерал Эрфурт передал мне письмо военного руководства Германии, в котором спрашивали, не могу ли я принять генерала Йодля, которому поручено сделать сообщение об общей военной обстановке. Несомненно, что главным мотивом визита была катастрофа в Италии, а также страх перед теми психологическими последствиями, которые, как полагали, она породит в Финляндии. Я с удовольствием принял генерала Йодля, которого знал как умного офицера, с симпатией относившегося к нашей стране.
Остановка наступления войск союзников на каком-либо подходящем рубеже в Северной Италии предотвратила бы последствия, вызванные крахом Италии, и ситуация стала бы терпимой. Об угрозе высадки войск в Западной Европе, прежде всего на побережье Франции, генерал Йодль сказал, что таковая высадка, очевидно, будет отражена примерно теми же силами, которые сейчас несут охрану побережья Атлантики. Если высадившиеся войска не будут отброшены на самом побережье и им удастся захватить плацдарм для разгрузки дополнительных сил, то есть возможность нанести союзникам решающий удар и после этого высвободить силы для остановки наступления русских.
Говоря о событиях на фронте под Ленинградом, генерал Йодль признал, что "неудача здесь создала для нас опасную обстановку". Одновременно он сказал, что военное руководство Германии уже обсуждало вопрос об отводе левого фланга восточного фронта в район Риги, однако отказалось от этого мероприятия, нацеленного на сохранение войск, прежде всего, учитывая то воздействие, которое оно оказало бы на Финляндию.
Генерал Йодль пишет, что ему было известно о попытках Финляндии установить контакты в целях выяснения возможности выхода из войны и в этой связи заявляет: "Ни у одной нации нет большего долга, чем сохранение своей страны. Все другие точки зрения должны уступить этому путь, и никто не имеет права требовать, чтобы какой-либо народ стал умирать во имя другого народа". Положение Финляндии, продолжал Йодль, в данный момент, несомненно, опасное.
Он задает вопрос: Какие возможности будут у Финляндии в ближайшем будущем? И отвечает на него: "Конечно, мы можем заключить сепаратный мир, но в этом случае Финляндии угрожает такая же судьба, какая постигла прибалтийские страны в 1940 - 1941 годах, страна будет большевизирована, а образованную часть населения отправят в ссылку. Если Финляндия считает, что победят западные союзники, она может заключить перемирие и принять участие на их стороне (в случае если англичане и американцы высадятся в Скандинавии) в выяснении отношений, которое, по его мнению, состоится между ними и Советским Союзом. И в этом случае Финляндия окажется вынужденной продолжать борьбу, которую она начала вместе с Германией, но тогда вести ее на стороне тех государств, которые сейчас являются ее противниками. Кроме всего прочего, имеется возможность, присоединившись в борьбе с немцами на заключительном этапе к русским, мы обретем для себя преимущества, которые едва ли будут достижимы при заключении мира. Однако он не верит, что финский народ изберет именно этот путь, поскольку он не совместим с понятиями чести и верности, присущими народам стран Севера. Последней альтернативой является продолжение войны вместе с Германией. Именно это Йодль считает наименее опасным. Высказывания генерала Йодля еще больше убедили меня и моих ближайших подчиненных в том, что он человек чести, который даже в моменты неудач принял во внимание наши трудности. Стратегические перспективы его сообщения все же не оказали влияния на мою точку зрения о сложившейся ситуации".
Очевидно, что читателей "Мемуаров" не могут не умилить слова немецкого генерала и финского маршала о "чести и верности", а также их прогноз развития ситуации на северо-западе. Но В. М. Молотов оказался прав, когда год спустя 22 апреля 1944 года заявил: "Финское правительство в своих отношениях с немецкими фашистами зашло так далеко, что уже не может, да и не хочет, порвать с ними. Оно не хочет восстановления мирных отношений".
Условия мира, переданные советским правительством последовательно через бельгийское посольство в Швеции, через Колонтай и Паасикиви, были отвергнуты финским сеймом. Советское военное командование было вынуждено провести две стратегические наступательные операции против немецко-финских войск на всем 1300 километровом фронте, от Ленинграда до Петсамо. Общие потери советских войск в двух успешных наступательных операциях составили 117 тысяч, в том числе безвозвратные - более 29 тысяч человек. Войска были в очередной раз остановлены на рубеже, определенном соглашением 1940 года.
Любопытно то, что в преддверии операций советских войск 22 июня 1944 года МИД Финляндии через свое посольство в Швеции начался "мирный зондаж послевоенных намерений" СССР. Но одновременно с этим в Хельсинки прибыл Риббентроп, и президент Финляндии Рютти "заключил личный пакт с Германией". Сознательное проявляя двурушничество, президент Финляндии обязался "не подписывать мирный договор с Советским Союзом без согласования с Германией".
Далее разразился правительственный кризис, и 1 августа Рютти подал в отставку, а его преемник маршал Маннергейм лишь 2 сентября и только после консультаций с представителем немецкого командования генералом Кейтелем созрел для принятия условий второй в своей карьере капитуляции.
16 сентября 1944 года будущий "творец мирной политики Финляндии" Паасикиви в своем дневнике записал: "Наше вступление в эту войну явилось колоссальной ошибкой... следовало бы вести политику таким образом, чтобы в июне 1941 года мы могли бы остаться вне этой войны". Но несколько раньше он же совершенно в духе упомянутой ноты финского МИД пишет: "...Рютти и правительство в 1941 году должны были перед военным руководством поставить вопрос: было ли оно (военное руководство финских ВС, - С.А.) уверено в том, что Германия выиграет войну и победит Россию".
