Альбигойский крестовый поход - Джонатан Сампшен
Не забывайте, что жизнь и смерть находятся в руках Бога. Бог может внезапно поразить Вас, и его гнев предаст Вас вечным мукам. Даже если Вам будет позволено жить, не думайте, что несчастье не настигнет Вас. Вы сделаны не из железа. Вы слабы и уязвимы, как и другие люди. Лихорадка, проказа, паралич, безумие, неизлечимая болезнь — все это может напасть на Вас, как и на любого другого из Ваших родичей. Разве Вам не стыдно нарушить клятву, которой Вы поклялся искоренить ересь в своих владениях?… Неужели Вы уже настолько безумны, что считаете себя мудрее всех верных Вселенской Церкви?… Рука Господа больше не будет остановлена. Она протянется, чтобы сокрушить Вас, ибо гнев, который Вы вызвали, не останется без кары.
Трем архиепископам Юга было приказано зачитывать этот приговор в своих церквях каждое воскресенье, пока Раймунд не подчинится. Ни одна церковная служба не должна была проводиться ни в одном месте, где останавливался. Ни один принц, рыцарь, шателен или чиновник не должен был общаться с ним под страхом отлучения. Ни судья, ни нотариус, ни врач не должны были ему прислуживать, "даже кузнец, подковывающий его лошадь". Его вассалы были освобождены от оммажа, его подданные — от обязанности повиноваться. В случае же неподчинения графу грозило еще более худшее. Иннокентий оставил за собой право низложить его и пригласить соседних правителей вторгнуться в его владения.
Запустив процесс отлучения, Пьер де Кастельно прибыл ко двору Раймунда, чтобы лично сообщить ему о его последствиях. Он был принят с характерным проявлением нетерпения. Граф хвастался, если верить легату, что он может найти множество еретических епископов, чтобы доказать, что их Церковь превосходит католическую. Много лет спустя высокомерное поведение Раймунда перед лицом легата опровергли его друзья; сын Раймунда утверждал, что граф искренне сожалел об отказе в церковных услугах своим домочадцам и даже произносил молитвы у закрытых дверей церквей по воскресеньям и святым дням. Вероятно, ни та, ни другая версия не были очень близки к истине. Отлучение от Церкви было раздражающим фактором, но Раймунд, конечно, знал, что его двоюродный брат Филипп Французский перенес двухлетний папский интердикт и остался невредимым. Он еще не имел перед глазами пример короля Иоанна I Английского, чтобы понять влияние отлучения от Церкви монарха, который не полностью контролирует своих подданных. Сила же Иннокентия заключалась в силе его союзников, а в Лангедоке его союзники были немногочисленны и слабы.
Понимая слабость своего положения, Иннокентий III возродил проект, который уже дважды приходил ему в голову, — вторжение короля Франции в Лангедок. 12 ноября 1207 года он обратился с очередным призывом к Филиппу Августу. Тулузские еретики, писал он, показали свою невосприимчивость к аргументам и угрозам. Вердикт Церкви был объявлен, но не имел никакого веса, и теперь настало время, когда меч гражданской власти должен прийти на помощь. "Пусть сила короны и страдания от войны вернут их к истине", — заявил Папа. Иннокентий предложил индульгенции крестоносцев всем, кто последует за французским королем против неверных, засевших в сердце христианского Запада. Копии обращения Папы были отправлены некоторым из потенциальных крестоносцев: графам Фландрии, Бара, Дрё, Невера и герцогу Бургундии; были даны указания обнародовать его содержание в городах катаров на юге.
Весть о обращении Папы быстро достигла Раймунда VI. Провозглашение крестового похода было совершенно неожиданным, и граф немедленно принял меры, чтобы предотвратить любую угрозу с севера. Папское письмо прибыло в Париж в середине декабря, и король Филипп поручил местному епископу подготовить ответ. На юге Раймунд поспешно попытался добиться капитуляции путем переговоров. В конце декабря он отправил Пьеру де Кастельно известие, что готов удовлетворить все его требования, если отлучение будет снято, и пригласил легатов на встречу в Сен-Жиль в январе. Два легата, сам Пьер и епископ Кузерана, прибыли в Сен-Жиль на второй неделе января. 13-го числа их принял угрюмый и обиженный граф. Раймунд ничего не знал о переговорах в Париже, и был намерен удовлетворить легатов, сохранив при этом свободу маневра, насколько позволяло его уязвимое положение. Он чередовал смиренную покорность и гневное неповиновение. К концу дня легаты так и не добились никаких существенных уступок, и Пьер объявил, что предлагает всем разойтись. Граф настаивал на том, чтобы они остались, гневно угрожая, что "нет места на суше или на воде, где бы он не следил за ними". Несвоевременное вмешательство аббата Сен-Жиль и ведущих горожан не смогло успокоить Раймунда, и с наступлением темноты легаты покинули город в сопровождении телохранителей из аббатства, направившись на восток вдоль болотистого берега рукава Роны.
В Риме же папские чиновники изучали ответ французского короля, который, был далеко не обнадеживающим. Филипп не отказался от вторжения в Тулузское графство, но выдвинул свои жесткие условия. Английскому королю Иоанну удалось поднять против него восстание в Пуату, а его союзники заперлись в крепости Туар. Филипп не мог вести две войны одновременно. Но если Папа поспособствует заключению перемирия с Иоанном и обеспечит, чтобы французское духовенство и баронство оплатили расходы на войну, король рассмотрит возможность проведения кампании на Юге. Если же король Иоанн нарушит перемирие, Филипп оставлял за собой право немедленно отозвать свою армию. Филипп знал, что Иннокентий был не в состоянии выполнить эти условия. Английский король находился под угрозой интердикта, и эта угроза была воплощена в жизнь лишь два месяца спустя. Влияние Папы на Иоанна было незначительным. Французские дворяне также не могли быть более сговорчивыми, чем их государь. Решение проблемы Иннокентия было еще далеко не ясным, когда совершенно непредвиденное событие в корне изменило ситуацию. 14 января Пьер де Кастельно был убит придворным графа Тулузского.
V. 1208–1209: Начало крестового похода
Я приведу на вас... народ издалека... народ сильный, народ древний, народ, языка которого ты не знаешь...
Иеремия 5: 15В феврале 1208 года весть об убийстве легата достигла Рима. Папа, по словам наваррского посла, опустил голову на руки и удалился помолиться в святилище Святого Петра под главным алтарем Ватиканской базилики. Через несколько дней после
