Дональд Портер - Белый индеец
Они бежали еще два дня без остановки, останавливаясь только у рек и ручьев. Никто не отставал, даже Эл-и-чи и двое других младших воинов, еще подростков. Наконец они добрались до земель сенека, и барабаны передали весть о свершившейся мести и благополучном возвращении отряда.
Воины разбили лагерь, и после удачной охоты устроили пир в честь победы. С этого времени задача охраны своей территории от возможного набега гуронов лежала на тех, кто оставался дома. Но гордость не позволяла отряду замедлить шаг, и они по-прежнему рысцой приближались к городу.
Впрочем, вероятность такого нападения была невелика. Сенека нанесли больший урон, чем потерпели сами, и честь племени была спасена. Если б гуроны все-таки решились на ответный удар, это могло привести к началу войны с участием всех ирокезов, к чему не были готовы ни сами гуроны, ни их союзники.
Всю дорогу Ренно с нетерпением ждал возвращения домой, а теперь, у стен города, как-то вдруг успокоился.
Юный воин с честью выдержал новое испытание. Ни у кого в отряде не было больше двух скальпов, которые он добавил к тем, что уже висели за поясом, а обретенная воинская сила наполняла все его существо.
Сун-а-и рассказал великому сахему и другим вождям о том, как четкие и отважные действия Ренно спасли жизнь всему отряду. Смельчаку не полагалось особой награды, но теперь вожди знали, что смелому и предусмотрительному воину можно доверять и более ответственные задания.
Весь город вышел встречать отряд, и люди столпились на улицах, приветствуя своих героев. Все улыбались, а мальчишки бежали за колонной.
Ренно улыбнулся матери и тетке. Неподалеку прыгала счастливая Ба-лин-та. Трудно будет объяснить сестренке, почему он не сумел принести ей подарок.
Только Йалы нигде не было видно. Ренно не предполагал, что могло послужить причиной ее отсутствия, и начал тревожиться.
Воины остановились перед Гонкой, вождями и хранителями веры, собравшимися перед входом в общественный большой дом. Сун-а-и произнес длинную речь, в деталях рассказав обо всем, что произошло в походе. Ренно с радостью наблюдал, как сияли глаза отца, стоили Сун-а-и упомянуть его имя.
Наконец церемонии подошли к концу. Воины пожали друг другу руки и разошлись.
Ренно и Эл-и-си отправились в родительский дом.
- Вы - настоящие сыновья, - сказал Гонка, и для них не было высшей награды.
Трапеза подошла к концу, и Ренно наконец спросил:
- Что с Йалой? Я не видел ее у общественного дома.
Ина и Са-ни-ва переглянулись, но никто не ответил.
Гонка откашлялся.
- Родители отправили ее погостить к родственникам онейда. Она проведет там несколько месяцев.
Расспрашивать дальше не имело смысла, но Ренно встревожился еще больше. Мать и тетка поглядывали друг на друга, подтверждая скупые слова отца, и он догадался, что случилось неожиданное. Радость ушла, и Ренно стало очень грустно.
Глава 7.
Преподобный Обадия Дженкинс сидел на перевернутой бочке, игравшей роль стула, потягивал из щербатой глиняной чашки чай и пытался скрыть растущую досаду. После работы в поле он переоделся в черное платье священника, чего обычно не делал, и отправился в дом Иды Элвин.
Всему виной была племянница тетушки Иды, Дебора. К семнадцати годам она превратилась в настоящую красавицу, редкий цветок, который мог бы потерять всю свою прелесть, проведя остаток жизни на границе вместе с теткой и двоюродным братом. Красота, ум и обаяние сделали бы ее желанной гостьей и в Бостоне, и даже в далеком Лондоне. И только в Англии она сможет встретить достойного ее человека.
Проблема заключалась в том, что Обадии вовсе не хотелось, чтобы Дебора встретила такого человека. Недавно он понял, что влюблен в нее, и с трудом скрывал свои чувства и от Деборы, и от остроглазой миссис Элвин.
Нищий пограничный священник, получающий от прихожан яйца, мешки картофеля и копченые окорока, не в состоянии обеспечить семью.
К тому же у Обадии имелось достаточно соперников. Юный Эйб Томас, из довольно зажиточной семьи, вот уже несколько лет вздыхал по прекрасной Деборе, хотя та не питала особой симпатии к медлительному и неразговорчивому пареньку.
Ей больше подошел бы Джеффри Вильсон, единственный сын самого богатого землевладельца в округе, но его манеры и образ жизни оставляли желать лучшего, и Дебора почти не скрывала своего презрения к нему.
Теперь она стояла перед Обадией, держа в руках тарелку с овсяными лепешками. Золотое облако волос обрамляло прелестное личико, и мысли молодого человека были далеки от приличных священнослужителю.
- Они только со сковородки. Я испекла их, как только узнала, что вы собираетесь нас навестить.
Обадия вообще-то не очень любил лепешки, но взял одну, попробовал и с изумлением понял, что та превосходна.
- Что слышно о французах? - спросила тетушка Ида. - Говорят, полковник Вильсон до сих пор оставляет в форте двойной караул.
- Это обычная предосторожность. Мы уверены, что Алан де Грамон ушел к гуронам, но - по крайней мере, сейчас - они не угрожают нашим поселениям ни здесь, ни в Нью-Йорке. Скорее всего, Грамон сейчас воюет с другими индейцами. Некоторые племена алгонкинов, склоняющиеся на нашу сторону, придерживаются того же мнения, но точно никто ничего не знает.
- Пусть только оставят нас в покое, а дикари могут убивать друг друга, сколько им заблагорассудится. Может, это не совсем по-христиански, но жизнь здесь достаточно тяжела и без дикарей.
Обадия по опыту знал, что с тетушкой Идой лучше не спорить.
Уолтер, очень располневший за последние голы, взял горсть лепешек и затолкал себе в рот. Дебора с отвращением посмотрела на кузена, но в присутствии духовного лица не стала делать замечания. Ей всегда было неловко из-за Уолтера. Мальчик отлично справлялся с работой на ферме, умело выполнял свои обязанности, но во всем остальном был отрезан от других людей.
Обадия проследи за пристальным взглядом Деборы и понизил голос, обращаясь к тетушке Иде:
- Я пришел сегодня с особой целью.
Миссис Элвин наклонила голову.
- Не знаю, насколько удобно говорить про Уолтера, когда он находится рядом с нами.
Тетушка Ида вздохнула.
- Ничего. Просто не нужно смотреть на него, иначе бедняжка догадается, о чем идет речь.
- Мы много говорили о нем на днях с полковником Вильсоном. Рано или поздно ему придется научиться какому-нибудь ремеслу, и мы подумали, не захотите ли вы послать его в Бостон. Он смог бы пойти в ученики, к примеру, к булочнику, или каменщику.
Дебора опередила тетушку.
- Боюсь, это невозможно. Мы хорошо знаем Уолтера, чтобы удовлетворить его нужды и понять, чего он хочет, но с чужими людьми он пропадет.
- Он просто не выживет, - резко заговорила тетушка Ида, - Я помню, как долго он учился читать и писать. Он решит, что мы с Дебби бросили его, отослав из дому.
Священник был разочарован, но чувство долга одержало верх.
- Могу я спросить вас, что вы намерены сделать с ним в будущем?
- Мы еще ничего не решили, - спокойно ответила тетушка Ида, - Я молю Бога, чтобы тот дал бедняжке голос и слух, но Всемогущий глух к моим мольбам. Мы только надеемся, что когда меня не станет, а Дебби выйдет замуж, что Уолтер будет в состоянии следить за своим телом и душой и работать на этой земле. Другого выхода у нас нет.
- Что ж, - осторожно продолжал Обадия, - у вас есть еще год или два, чтобы подумать о его обучении.
Тетушка Ида кивнула, будто соглашаясь, но Дебора ничего не ответила.
Стук в дверь прервал разговор. Никто не слышал, чтобы подъехала лошадь или повозка, но Дебора без страха подошла к двери, открыла и замерла.
На пороге стояли два высоких могучих индейских воина, одетых в набедренные повязки, юбки и кожаные рубахи. Лица были раскрашены зеленой и желтой краской. Каждый имел при себе лук, стрелы и каменный нож, но пока не делали ничего угрожающего.
- Это гуроны, и они пришли убить нас! - прошептала девушка.
Тетушка Ида встала, собираясь схватить стоящий у камина мушкет, а Уолтер снял со стены сковороду.
Обадия единственный понял, что индейцы пришли с мирными намерениями и поспешно вмешался.
- Не знаю, какого они племени, но судя по краске, это не гуроны.
- Можете вы поговорить с ними? - спросила Дебора, пытаясь справиться со страхом.
- Попробую. Полковник Вильсон научил меня языку алгонкин, который, как он говорил, является исходным для всех племен на сотни миль вокруг.
И заткнув за пояс пистолет, он подошел к двери.
Скрестив руки на груди, воины шагнули внутрь, стараясь поменьше смотреть по сторонам.
- Что вы здесь делаете? - спросил Обадия.
- Мы посланцы сенека, величайшего народа ирокезов, - ответил старший. - Мы пришли с миром.
- Тогда добро пожаловать, - произнес Обадия, как только составил ответную фразу.
Дебора и тетушка Ида по выражению его лица поняли, что он еще осторожен, но не встревожен.
