Игорь Можейко - Конан Дойл и Джек-Потрошитель
После этого профессор направил экстракт следователю с письмом, в котором рекомендовал выяснить, не имел ли граф дела с никотином. Ведь его в аптеке не купишь.
Следователь далеко не сразу поверил брюссельскому профессору: сама идея казалась абсолютно бессмысленной. Да и граф, когда его спросили об этом, выказал такое удивление, что следователю стало неловко. Граф требовал немедленного освобождения, утверждая, что не имеет отношения к смерти шурина.
И всё же следователь снова поехал в замок и допросил слуг. Но никотина никто из них не видел. Правда, садовник припомнил, что всё лето граф занимался разведением растений для приготовления одеколона. Так как одеколон и никотин ничего общего не имеют, следователь пропустил было слова садовника мимо ушей, но, уходя, на всякий случай поинтересовался, какие же растения выращивал граф для одеколона.
— Табак,- ответил садовник.- Он хотел сделать мужской одеколон с запахом табака.
Тогда-то следователь воспрял духом. Оказывается, граф растил табак до конца октября, затем снял все листья и отнес наверх, где в кабинете с помощью реторт и склянок эти листья выпаривал и извлекал из них сок.
И еще: за десять дней до приезда Густава граф прекратил свои опыты, а когда служанка вошла к нему в кабинет, она увидела, что все приборы куда-то исчезли.
Обыск в замке ничего не дал, зато следователю удалось узнать от кучера, что тот как-то летом возил графа в Гент к профессору химии. Профессора отыскали, и он рассказал, что некий молодой господин в самом деле брал у него консультацию касательно извлечения никотина из табака и выяснил также, насколько чистый никотин смертелен.
Теперь следователь знал, что искать. Он отправил на анализ стружки с пола в столовой, одежду Густава и графа. А полицейские, которым было приказано перекопать окрестности замка, вскоре нашли целое кладбище уток и кошек, на которых граф испытывал действие никотина.
Оставалось непонятным, почему же рот и пищевод Густава так обожжены, что врачи заподозрили отравление серной кислотой? И на это дал ответ профессор Стас. Он показал на опытах с собаками, что сам по себе никотин убивает, но не обжигает. Но если, дав никотин, вы захотите избавиться от его характерного запаха с помощью уксуса, то соединение никотина и уксуса обжигает ткани. Об этом граф не знал.
На процессе граф был вынужден признаться, что Густав был отравлен никотином, однако клялся, что это произошло случайно: жена перепутала бутылку и вместо вина дала родственнику рюмку никотина. Это оправдание присяжные во внимание не приняли, граф был обезглавлен. Его жена была приговорена к пожизненному заключению.
Это дело характерно тем, что обе стороны делали ставку именно на необычные методы работы: преступник изобрел яд, который при нормальных условиях обнаружить в организме не смогли бы, и следствие вынуждено было бы признать, что Густав умер от естественных причин. Но следствие обратилось к науке, и граф потерпел поражение.
Началось соревнование между криминалистами и преступниками, особенно если последние сами были врачами и знали свое дело. Следующий триумф токсикологии также связан с этим соревнованием. И относится уже к годам сыскной молодости Шерлока Холмса.
В 1892 году нью-йоркский журналист Уайт зашел по делу в контору шерифа и увидел там человека весьма подозрительного вида, назвавшегося Смитом. Он обвинял доктора Бьюкенена в том, что он убил свою жену.
История показалась шерифу пустой, зато журналиста заинтересовала жизненным драматизмом и определенной пикантностью. Он почувствовал, что из этого можно сделать интересный материал.
Смит рассказал, что года три назад в публичном доме, который держала Энн Зутерланд, начал регулярно бывать молодой доктор. Сначала он интересовался девицами, затем его интерес переключился на саму бандершу, женщину непривлекательную, куда старше Бьюкенена.
Смит, который служил в том публичном доме кем-то вроде вышибалы или охранника, испугался, что может потерять доверие хозяйки и работу. Потому он стал наводить справки о докторе. И узнал, что тот был женат на молодой женщине, которая покинула супруга из-за его распутства. Но никаких мер Смит принять не успел, потому что Энн поддалась чарам доктора, продала публичный дом, вышла за доктора и уехала с ним в Нью-Йорк.
Смит утверждал, что жили супруги плохо, и вскоре Энн умерла, как утверждает тамошний врач, «от сердечного приступа», тогда как Смит может поклясться, что сердце у мадам было здоровым и ее попросту отравил охотник за ее деньгами проклятый Бьюкенен. И он даже знает, как он ее отравил, — морфием! Недаром доктор говорил своим приятелям, что Энн морфинистка. Но ведь Энн ненавидела наркотики и наркоманов!
Уайт вспомнил о том, что недавно присутствовал на процессе, где обвинялся человек, отравивший жену морфием. И даже вспомнил, как врачи определили, что это именно морфий, — оказывается, при смерти от отравления морфием зрачки жертвы настолько уменьшаются, что почти исчезают. Внимательный врач всегда догадается, послужил ли причиной смерти морфий.
И вот Уайт решил провести собственное расследование смерти Энн Бьюкенен. Сначала он попытался отыскать доктора. И он выяснил, что тот вернулся в свой родной город и, более того, снова женился на своей первой жене! Теперь они собираются вернуться в Нью-Йорк, чтобы получить большое наследство, оставшееся от Энн.
В беседе с одним из приятелей Бьюкенена Уайту удалось узнать, что доктор как-то похвалялся, что смог бы отравить человека морфием, но никто бы об этом не догадался. Тогда Уайт отправился к врачу, который лечил Энн и выдал свидетельство о смерти от сердечного приступа. Врач сказал, что у него вначале возникли подозрения, не имеет ли он дело с отравлением, но когда он исследовал зрачки, то обнаружил, что они ничуть не уменьшены — а это верный симптом, что морфий здесь не замешан.
Уайту стало ясно, что Бьюкенена ни в чем не обвинишь. Ведь прежде чем пойти на эксгумацию трупа, обязательно допросят лечащего врача, и его свидетельство, что морфия не было, будет решающим. А на чем тогда строить обвинение? На ненависти вышибалы публичного дома? На том, что Бьюкенен вернулся к прежней жене?
Но всё же Уайту не хотелось отказаться от этого дела — он был внутренне убежден, что Смит прав, и полагал, что если он бросит это дело, то отравитель останется на свободе, чтобы завтра снова приняться за дело. Уайт решил встретиться с Бьюкененом.
Уайт отыскал его в ресторанчике. Тот оказался совершенно ничтожной личностью в толстых очках. Уайт долго разговаривал с ним, пытаясь сбить с толку неожиданными вопросами, но Бьюкенен был совершенно спокоен и ничего не опасался.
Уайт разговаривал с ним, и в голове всё время вертелась мысль: что же неладно в образе Бьюкенена, что же. смущает? Кого тот ему напоминает? И, уже расставаясь с Бьюкененом, он вспомнил!
Когда-то у Уайта был приятель, страдавший глазной болезнью. Он часто ходил к окулисту для обследования глазного дна. И возвращался со странно расширенными от атропина зрачками. И вот такие расширенные зрачки были у Бьюкенена. А что, если он, после смерти Энн, накапал ей в глаза атропина? И от взаимодействия морфия и атропина зрачки остались нормального размера?
Уайт бросился к медсестре, которая ухаживала перед смертью за Энн, и та вспомнила, что Бьюкенен лечил жену от какого-то глазного недуга и капал ей в глаза капли.
Уайту удалось добиться эксгумации. В теле Энн обнаружили большое количество морфия.
Суд над Бьюкененом начался в марте 1893 года. Он продолжался долго и превратился в спор между химиками и патологоанатомами. Защита строилась на том, что некоторые трупные яды могут давать те же реакции, что и морфий. Так что неизвестно, отравил жену Бьюкенен или нет. И когда защите удалось поколебать присяжных, она совершила ошибку. Адвокат дал слово самому Бьюкенену, который настолько запутался под вопросами прокурора, что сам себя загубил. Его казнили в 1895 году. Так что к тому времени, когда Шерлок Холмс стал пользоваться всемирной известностью, криминалистика сделала еще шаг вперед.
В те же годы определился прогресс и в других областях криминалистики. В ней возникли направления, которых ранее не существовало. Например, баллистика. Дело шло к возникновению полицейских лабораторий и созданию специальной должности экспертов-криминалистов.
Впрочем, криминалистика развивалась во всём мире довольно неравномерно. И если говорить о торжестве научных методов, то Великобритания оставалась далеко позади, она отставала не только от Франции, но в некоторых аспектах и от Аргентины.
И очевидно, нужен был только толчок, чтобы общественное мнение страны проснулось и потребовало перемен.
Этим толчком стал Джек-потрошитель.
Началась эта история 7 августа 1888 года в одном из самых бедных районов Лондона, застроенных ветхими домами, населенных народом нищим и далеко не всегда честным.
