Б Николаевский - Тайные страницы истории
Таким образом, в основе того главного конфликта, который взорвал "коллегию трех" и до крайности обострил внутренние от-ношения в БЦ вообще, лежал вопрос о праве распоряжаться теми "темными деньгами", которые имелись в распоряжении БЦ.
Чтобы покончить с этой стороной конфликтов, необходимо добавить, что на том совещании членов БЦ, которое состоялось 21--30 июня 1909 г. в Париже и известно как "Совещание расширенной редакции Пролетария-", была сделана попытка подведения итога и ликвидации всех конфликтов, которые раздирали БЦ в 1908--1909 гг. Была избрана особая "конфликтная комиссия", в состав которой вошли исключительно те члены БЦ, которые зиму 1908--1909 гг. жили в России и не принимали личного участия в борьбе вокруг БЦ за границей. В эту комиссию вошли Гольден-берг-Мешковский, Дубровинский и Рыков, на рассмотрение которых был передан конфликт внутри старой "коллегии трех", причем они получили для ознакомления даже секретную переписку между Лениным и Красиным, которая не только до сих пор не опубликована, но, по-видимому, и не сохранилась109. В результате своей работы, эта комиссия предложила совещанию БЦ принять нижеследующую резолюцию:
"Ознакомившись с рядом конфликтов между большевиками, принимавшими участие во внутрифракционной борьбе последних месяцев, комиссия предлагает расширенной редакции "Пролетария": а) признать, что эти конфликты между революционерами, долгое время работавшими рука об руку, отнюдь не могут быть поставлены на счет чьей бы то ни было злой воли, а целиком объясняются неизбежным раздражением сторон в разгоряченной атмосфере фракционной борьбы, причем каждая из сторон субъективно руководствовалась мотивами идейными и партийными;
б) потребовать прекращения всех третейских и прочих судов, как ведущих к безысходной склоке, сеющих смуту и дезорганизацию; в) призвать всех товарищей, вовлеченных в эти конфликты, по мере возможности ликвидировать все личного характера столкновения путем частных объяснений".
При анализе этой резолюции необходимо иметь в виду, что комиссия эта состояла только из одних сторонников Ленина, которые незадолго перед тем фактически выбросили из БЦ Богданова и Красина, лично на совещание не прибывшего -- явно из нежелания участвовать в обсуждении склочных вопросов; что по тем же причинам на совещании не присутствовал Покровский, который хотя и расходился с Богдановым и Красиным политически, но в вопросах внутрипартийных их поддерживал; из противников Ленина на совещании в это время был только один Шанцер,, уже тяжело больной. Тем показательнее эта резолюция и ее голосование.
Так как в основе всех конфликтов лежало обвинение Красина и Богданова в "присвоении партийного имущества", то резолюция, которая не сочла нужным даже упомянуть об этом обвинении по существу, объективно была, конечно, отмежеванием от него, и лишь пыталась не оправдать, а хотя бы только объяснить поведение тех, кто это обвинение выдвигал, ссылкой на "разгоряченную атмосферу фракционной борьбы".
Ленин, конечно, понял этот смысл резолюции и пытался против него протестовать. Он указал, что в докладе совершенно нет упоминания о его конфликте с Красиным. Его поддержал только один Таратута, говоривший о "необходимости обсудить и ликвидировать конфликт" с Красиным. Протоколы этого совещания БЦ вообще крайне неполны. Особенно они кратки в передаче дебатов по докладам конфликтной и ревизионной комиссий. Но отношение совещания к этому вопросу выявилось уже в том, что Зиновьев, сразу же после речи Таратуты предложил закрыть прения, и это предложение, несмотря на возражения Таратуты, было принято. Совещание большинством в 8 голосов против одного (Ленина) резолюцию комиссии, приняло. Ленин оговорил свое недовольство, заявив, что "оставляет за собою право на особое мнение". Это заявление, конечно, лишь подчеркнуло отрицательное отношение совещания к поведению Ленина в деле Красина.
Так как в этом заседании участие принимали 11 человек -- 8 членов БЦ и 3 делегата, с мест -- то при голосовании двое явно воздержались: ими должны были быть Таратута и, вернее всего, Каменев. Ленин не имел полной поддержки даже со стороны всей тройки его верных помощников из эмиграции110.
Значение этого решения было подчеркнуто одновременным принятием решения по делу о долге БЦ некой А. И. Умновой, состоятельной женщины из числа сочувствовавших большевикам. Де
ло это не имело само по себе никакого интереса. Значение оно приобретало лишь ввиду своей связи с делом Ленина--Красина. Умнова принадлежала к числу тех людей, у которых Красин, когда был кассиром БЦ, в тяжелые для кассы моменты производил кратковременные займы, иногда довольно крупные. С того времени оставался его долг Умновой в несколько тыс. руб. Красин подтверждал правильность ее претензии и настаивал на том, что новая финансовая комиссия БЦ должна ей этот долг уплатить, но эта новая финансовая комиссия и лично Ленин платить отказывались, требуя, чтобы расплату произвел Красин из средств, которые он якобы удержал. Вокруг этого вопроса шла довольно острая борьба, так как Умнову поддерживали некоторые из эмигрантов-большевиков, видные деятели военных и боевых организаций, связанных с БЦ, которые были осведомлены об этом старом долге. Комиссия предложила долг Умновой заплатить, правда, с оговоркой: "постаравшись добиться скостки".
Это предложение встретило возражения. Таратута дважды настаивал на обсуждении этого вопроса по существу, но предложение это было дважды отклонено. Ленин просил занести в протокол, что он "вносит по этому вопросу особое заявление" (в архивах этого документа не оказалось). При голосовании лишь один Ленин голосовал против предложения комиссии (Каменев и Скрыпник воздержались)111.
Это второе поражение Ленина, дважды подряд побитого по одному и тому же вопросу, с особенной ясностью подчеркивает, что поражение было не случайным, что даже на этом совещании политических единомышленников методы его борьбы против вчерашних ближайших друзей встречали осуждение. Совещание настолько определенно считало его неправым, что даже тройка его постоянных адъютантов того времени -- Зиновьева, Каменева и Таратуты -- не выдерживала испытания и уклонялась от прямой с ним солидаризации.
Таким образом, мы можем подвести итог этой группе конфликтов: их точное содержание в тогдашних формулировках нам до сих пор неизвестно, и вполне возможно, что известным оно никогда не станет, так как все участники ушли из жизни, не оставив, по-видимому, своих воспоминаний, а важнейшие документы, скорее всего, уничтожены. Но главные линии этих конфликов установить все же удается. Основное, что взорвало "коллегию трех" -- это руководящее ядро БЦ 1906--1907 гг. -- а затем и весь БЦ, т. е. старый большевистский блок эпохи революции 1905 г., было не чем иным, как спором на почве дележа "темных денег", которые попали в распоряжение этого БЦ.
Незаконный (речь идет о, незаконности с точки зрения внутрипартийной конституции) способ получения этих денег вынуждал людей, в распоряжение которых эти деньги попадали, сосредото
чивать это право распоряжения в руках небольшой, весьма замкнутой группы лиц, которая по своему типу все больше и больше становилась, как еще в те годы правильно определил Мартов, чем-то "средним между тайным центральным комитетом и группой подрядчиков бандитного дела". Внутреннее развитие этой группы шло по пути острых конфликтов и расколов, взаимных интриг и обвинений, в которых, конечно, верх одерживали "наиболее приспособленные" к такой борьбе. Это превращало такой центр в фактор морального разложения окружающей среды. Но в то же время колоссальные материальные средства, которыми располагал один БЦ, при умелом ими, пользовании, давали огромные возможности влиять на движение в целом.
Первое убедительное доказательство правильности этой двойной роли, которую играл БЦ, принес ближайший пленум ЦК, заседавший 24--26 августа 1908 г.
* *
На совещании БЦ в августе 1908 г. эти острые конфликты, разлагавшие старый БЦ изнутри, выявились еще далеко не полностью, их напряженность была относительно еще не высокой. Ленин умело дозировал свое движение к власти: старая "коллегия трех" уже была упразднена. Богданов с Красиным уже перестали играть ведущие роли в БЦ. Руководство уже перешло в руки той новой четверки (Ленин, Зиновьев, Каменев и Таратута), которую немногим позднее Богданов назвал тайным "антибойкотистским центром"112, действующим за спиною БЦ, но под его фирмой. Касса -- и это было самым важным -- уже полностью находилась под контролем Ленина. Но фикция единства большевиков еще продолжала оставаться полезной для Ленина и он ее поддерживал. Представитель "богдановцев" входил не только в узкую редакцию "Пролетария", но и в новую финансовую комиссию113. На пленум 24--26 августа большевики явились, как единая фракция, с Лениным и Богдановым во главе. Конечно, всю внутрипартийную игру направлял Ленин, но Богданов ему всемерно помогал.
