Ирина Воскресенская - Фавориты и фаворитки государей Западной Европы
В отличие от русской императрицы, занятой ведением войны и награждением своих полководцев и адмиралов за военные подвиги, молодая королева Мария Антуанетта, воспитанная в сознании своего величия, внешне очень красивая и привлекательная, привыкшая повелевать и поступать так, как ей заблагорассудится, уже с первых дней своего царствования во всю мощь своей гордыни стала показывать, что она обладает природным правом принцессы и королевы не обращать внимания на недовольство своих подданных. И это вызвало ответную реакцию неуважения к ней прежде всего придворных королевского двора, а затем и всех других подданных.
(В конце XIX — начале XX столетия в России подобным образом вела себя императрица Александра Феодоровна, по рождению Дармштадтская принцесса, внучка королевы английской Виктории, супруга императора Николая II, своей гордыней и увлечением фаворитом-мужиком Распутиным снискавшая неуважение и даже ненависть большинства её подданных во всех сословиях.)
Мария Антуанетта, став королевой и повелительницей французского королевского двора, с лёгкостью восприняла его атмосферу фаворитизма — аморальности, излишней роскоши, вседозволенности и неуёмной жажды обогащения. Вокруг неё сконцентрировались самые легкомысленные и безнравственные придворные, постоянно вызывавшие непристойные скандалы. Эти громкие придворные истории, разврат, царивший при дворе как норма, своевольность королевы и презрительное её отношение к согражданам создали повсеместно в королевстве впечатление, что Мария Антуанетта, «австриячка», ненавидит французский народ: ведь когда ей сказали, что у народа нет хлеба, она ответила: «Если нет хлеба, пусть едят пирожные». (Действительно ли она это говорила или кто-то остроумно придумал это за неё — неизвестно. Ведь в это же время в Испании утверждали, что эти слова якобы произнесла маленькая девочка, испанская инфанта.)
В Париже повсюду судачили, что Мария Антуанетта — главная развратница во Франции, похотливая нимфоманка и лесбиянка, якобы вступившая в сексуальные отношения даже со своим малолетним сыном. И хотя разумному человеку в это поверить просто невозможно, об этом говорили повсеместно, как о непреложном факте, и, конечно, верили в это.
Россия в то время имела прочные связи с Францией. Екатерина II в переписке с Гриммом упоминала королеву Франции, и Гримм делал для Марии Антуанетты выписки из наиболее лестных высказываний русской императрицы о ней и передавал их Марии Антуанетте. В 1781–1782 годах Великий князь Павел Петрович (будущий Павел I), совершая поездку по Европе под именем «князь Северный», останавливался в Париже, посетил Версаль и был принят королевской четой. Он произвёл выгодное впечатление на короля Людовика XVI и на Марию Антуанетту, которая об этом написала так: «Великий князь очень понравился королю своей простотой. Он, кажется, очень образован, знает имена наших писателей и говорил с ними, как со знакомыми, когда ему их представляли». Королева не знала о крепких связях российского престола с крупными деятелями, литераторами и художниками Франции, многие из которых получали материальную поддержку императрицы Всероссийской и часто приезжали в Петербург. Поэтому ничего удивительного не было в том, что Великий князь Павел Петрович со многими из них был уже лично знаком.
Посетила Париж в эти годы и фаворитка Екатерины II — Екатерина Романовна Дашкова, которая тоже была близко знакома с Дени Дидро, Вольтером и другими знаменитостями Франции. Мария Антуанетта приняла Дашкову как фаворитку при российском престоле, но почему-то не в Версале, а в Малом Трианоне, её личной резиденции, где располагался и салон её фаворитки графини Жюли Полиньяк, о которой буквально на каждом парижском углу говорили, что она развратная лесбиянка.
Наступивший финансово-экономический кризис и голод в стране, которой правил неумный увалень-король Людовик XVI, не способный к управлению государством и не знавший даже, как этой страной управлять, вызвали слухи о неуёмной роскоши и расточительности королевского двора, что привело к начавшейся 14 июля 1789 года французской революции, взятию Бастилии и обнародованию памфлетов против королевы Марии Антуанетты, в которых она рисовалась как порнографический монстр. В глазах революционеров Мария Антуанетта из-за её непомерных трат на свои личные нужды и нужды своих фавориток и фаворитов была достойна ненависти как главная виновница банкротства Франции. Но она обвинялась также как «австриячка», урожденная эрцгерцогиня фон Габсбург, в том, что она помогала врагам в войне Франции с Австрией, как шпионка, и якобы участвовала в заговоре против революции, которую поддерживали герцоги Орлеанский, Конде, Бурбоны, Франсуа Ксавье, граф Прованский, будущий Людовик XVIII, да и сам король Людовик XVI, надевший революционную кокарду на свою шляпу. А она, по слухам, была взбешена этим поступком своего супруга и с ненавистью сорвала с его шляпы революционную трёхцветную кокарду.
Накануне революции Мария Антуанетта, ничего не смыслившая ни в политике, ни в экономике, ни в финансах, со всей энергией рьяно взялась за управление государством, что выражалось у неё в снятии министров, назначении новых, кандидатуры которых ей подсказывали её фаворитка графиня Жюли де Полиньяк с её любовником графом д'Артуа, младшим братом короля. (Точно так же императрица Всероссийская Александра Феодоровна во время войны России с Германией в 1916 году, накануне революции, взялась за управление Россией тем же методом — сменой министров по подсказке её фаворита Распутина, которому, в свою очередь, рекомендовала кандидатов на посты фаворитка Анна Танеева-Вырубова, что так же только накалило обстановку.)
Как и должно было произойти в результате такого «правления» Марии Антуанетты, эти «министры», многие из которых тоже не разбирались в проблемах государства, использовали своё назначение на высокий пост прежде всего как личное обогащение и потворство в разворовывании государственной казны их подчинёнными, то есть родственниками и близкими знакомыми. Надеюсь, читатель понимает, к каким последствиям это привело и как сгустило и без того накалённую атмосферу финансово-экономического кризиса и недовольства народа во Франции.
Была ли на самом деле Мария Антуанетта такой развратницей, как её представляла публике французская пресса тех лет и как развязно изображали её в памфлетах и почти порнографических гравюрах, печатавшихся в специальных листовках и книжках? Вот один из оскорбительных памфлетов, сочинённых после рождения у королевы сына, законного дофина:
«Забавные носятся слухиПро жизнь королевской семьи:Бастард, рогоносец и шлюха —Весёлая тройка, Луи!»
Вряд ли всё это было правдой. Тем более, что дофин не был бастардом, а был безусловно сыном Людовика XVI.
Бомарше и другие памфлетисты не щадили и ближайших подруг-фавориток Марии Антуанетты: графиню Жюли Полиньяк и принцессу Ламбаль, — рисуя их как лесбиянок, бросая тень и на королеву по принципу: «С кем поведёшься, от того и наберёшься».
Ближайшая подруга Марии Антуанетты, её фаворитка графиня Жюли де Полиньяк подавала повод для слухов о её беспримерном разврате, потому что была хозяйкой закрытого (только для избранных) аристократического салона, о котором ходили слухи как о гнезде крайнего разврата Она открыто имела любовника, не скрывая с ним любовной связи. Это был граф д'Артуа, младший брат короля. В Париже были модны аристократические культурно-просветительские салоны. Графиня Жанна де Польньяк тоже держала салон, но это был не такой салон, какими были салоны мадам Жоффрен и мадам Тиссо, где собирались знаменитые писатели, художники, учёные, где обменивались научными сведениями и новостями в области литературы и изобразительного искусства, где велись жаркие философские и искусствоведческие споры. Салон мадам де Полиньяк носил строго закрытый характер, в него допускались только «свои», а потому даже королю было запрещено посещать этот салон без особого, притом одноразового разрешения с указанием даты и часа. Удалялись и слуги после приготовления ими стола с винами и снедью. Но утаить от слуг, чем занимались их господа в этом салоне, было задачей непосильной: после ночных развлечений в салоне всё приходилось убирать не кому-то, а слугам, а по оставленным следам кутежа было видно, какие оргии там происходили, каким развратом занимались их господа. Конечно, эти сведения выходили за стены салона мадам де Полиньяк, где главными действующими липами были Мария Антуанетта сначала как дофина, а затем как королева, и её фаворитка-подруга Жанна Полиньяк. Тем более, что все видели, какая неуёмная страсть к удовольствиям живёт в Марии Антуанетте. Ещё будучи дофиной, она веселилась буквально все ночи, до четырёх-пяти часов утра, то на балах, то на скачках, то в Опере, то в салоне Полиньяк, то на ужинах у мадам де Ламбаль, то за картами, то в Версале на весёлом празднике. Везде были кавалеры, которые оказывали ей особое внимание, а она кокетливо принимала их ухаживания. Вот и гадали и слуги, и придворные: с кем это она изменяет мужу — с Лозеном, с Койиньи, с Ферзеном? А может, с другими претендентами? По их подсчётам получалось, что у Марии Антуанетты огромное количество любовников.
