Анна Баринова - Приключения профессионального кладоискателя
Из наших с нею телефонных бесед явствовало, хотя в письме все звучало несколько по-иному, что родственники все же о кладе знали или по крайней мере догадывались и потихоньку намекали: мол, мы все бедствуем – не пора ли клад откопать?! Но сначала дед отказывал твердо, потом и внучка наказ его свято исполняла.
И вот наступили 1990-е года. Остановились производства. Люди потеряли работу. Великая некогда Россия агонизировала. Народ стал нищим. Много родни у Нины. Стали они с голодухи на нее наседать: покажи место да откопай клад! Да так насели, что переругалась она со всеми. Мы, дескать, все прозябаем – пора уже спасать нас! Нина твердила: «Нет, поступлю, как дед повелел!» Семья разъехалась, разбежалась: кто-то уехал в Магадан, кто-то – в Архангельск, а с ней уж никто не общается, говорят, «как собака на сене» – ни сама дедово «наследство» не берет, ни другим дать не хочет!..
Складная в общем история, не правда ли? И решил я ее проверить – слишком уж красивая и гладкая для выдумки психа! Из опыта моей кладоискательской деятельности я знал, что где-то раз на 5-7-й подобные истории оказываются реальностью. Поэтому в начале осени мы собрали экспедицию. Поехало нас четыре человека. Я взял два вида металлоискателей: глубинный прибор, который не видит всякий металлический мусор: осколки, гильзы, гвозди, а дает сигнал лишь на крупные объекты, и обычный – на всякий случай: копать ямку – и уже там внутри и проверять.
Итак, со мной ехали спонсор, который финансировал экспедицию и готов был сразу заплатить за находки и выкупить часть, принадлежащую этой женщине, водитель и копатель. Из Москвы вырулили спозаранку. Въехали в Севск около шести вечера. Это – древнейший город, ему скоро стукнет 900. Петр I ссылал в Севск бунтовщиков-стрельцов – тех, которых не развесил вокруг Москвы! Поэтому в окрестностях города есть стрелецкая слобода. А еще ранее Севск был весьма укрепленным – ведь это пограничные земли Московского княжества. Древнее городище включает в себя детинец – так называлась крепость с двойным рядом стен. Прорвав оборону защитников, нападающие вламывались в ворота, думая, что вот уже все – город покорен. Однако оказывались в закрытом пространстве между внешней стеной и внутренней, с которой защитники города лили на них кипящую смолу, бросали бревна и камни. Сегодня же Севск – потрясающе чистый и уютный старенький провинциальный городишко. Общее западное влияние на Россию его будто не коснулось: там практически нет развлечений – одна-другая коммерческая палатка да ресторан! В деревнях сказывается, поскольку недалека украинская до граница, заметное влияние южной степной культуры: если колодцы, то обязательно с «журавлями», если дома – то мазанки белые.
Войдя в дом этой Нины, я как будто в 1985-1987-е годы попал! Небольшая белая мазанка, состоящая, наверное… из двух комнат. Пустые оштукатуренные и недавно побеленные стены. В сенях – примерно двенадцать квадратных метров – ничего лишнего, а из них входишь в жилую комнату, не более восемнадцати квадратов, чистую и по-своему уютную: две полуторные пружинные кровати, старый двухстворчатый шкаф, стол, накрытый ажурно вывязанной салфеткой, и скрипучие стулья. В красном углу на тумбочке – черно-белый «Рекорд» 80-х годов выпуска. Здесь сосредоточена жизнь ее безработного сына – целые дни перед телевизором. И здесь же отдыхает от бесконечных забот его мама. Нина, казалось, нам обрадовалась, налила пустого чая – слава богу, мы с собою тортик привезли. Видимо, на лицах всех четверых ясно отражалось тягостное впечатление от окружающей жуткой нищеты, потому что хозяйка, вздохнув, пояснила:
– А что делать? Вот и Петруша у меня уже очень долго не работает. Ну, так он и здоровьем слаб, да и работы у нас нету никакой! Мне платят копейки – от четырехсот до восьмисот рублей выходит. Я заведую библиотекой городской. Так – перебиваемся.
Прямо за столом мы перешли к делу. Радовало, что хозяйка в точности повторила свою историю. Но и напрягали некоторые по ходу выясняющиеся обстоятельства: оказывается – не мы первые, она сама признавалась, что всеми силами пыталась зазвать на клад, – создавалось впечатление – кого угодно!.. Я задался вопросом: «Какие цели она преследует? Прославиться? Да, об этом свидетельствуют некоторые, обрываемые отточием, строки ее письма. Потешить тщеславие? Отчасти похоже, но, с другой стороны, она выглядит измученной и довольно-таки напуганной. Ждет крупного вознаграждения? Но это в ее положении естественно».
Пока наш спонсор с загоревшимися глазами переживал все новые озвучиваемые хозяйкой драгоценные подробности клада, я наблюдал, сопоставлял факты, размышлял. Я уже заметил, что местные считают ее за чудачку. Догадывался, что эта слава о ней уже вышла за пределы городка, а возможно, и во всей Брянской области ее знают.
Наступал вечер. Мы, четверо, отдали должное своей предусмотрительности, что заранее забронировали места в гостинице. Откланялись, договорившись заехать за нею на следующее утро. И, чтоб не ложиться спать голодными, завернули в местный ресторан. Не знаю, поверят ли мне, но в этом городишке четыре здоровых мужика поужинали в ресторане (с горячим, с салатами и со спиртным) всего лишь за 600 рублей!
Но там же от местных мы узнали, что Нина действительно не раз писала уже президенту Путину, обращалась и к брянским властям, и к московским депутатам, и в ФСБ. Узнали также, что один отставной офицер из этого ведомства взялся за дело в личном порядке. Узнав от Нины место, сговорил пару боевых товарищей и в один прекрасный день они щупами прошерстили весь тот огород ее деда. Далее же информация вообще пошла из разряда «необъяснимо, но факт!»: досужие местные «богатеи», коротающие вечер в ресторане, признались, что и сами бы непременно «свято место» проверили, но, по счастью, печальный опыт отставного эфэсбэшника вовремя их остановил.
– С ним что-то случилось? – поинтересовался я.
– И не только, – загомонили мужики, – вся троица пострадала! Через год после той неудачной экспедиции у обоих помощников дома сгорели, один даже не смог жену с дитем из огня вытащить – в дыму задохнулись, да так и погибли, только пепел он потом собрал. Ну с первым и семьей его неведомо, что дальше сталось, а этот второй – понятное дело, свихнулся. В госпиталь забрали его – верно, насовсем. А зачинщик на следующий год заживо сгнил – покрылся язвами, струпьями и гнил. Всё жаловался, как огнем его заживо жгет!
Наш спонсор ахнул:
– Помер?
– А то! – закивали мужики.
– Она говорила, там еще предприниматель какой-то к этому делу вязался? – задал наводящий вопрос я.
– И этот претерпел, – заверил меня старший из местных, – разве газет не читаете? Ограбили магазин-то его подчистую, а потом банк, в котором счет у него был, лопнул! Вот точно, как эта МММ!
– Да она сама ведьма и еще разных колдуний таскает в дом постоянно, – приговорил наиболее молодой из них и самый бойкий на язык. – Бабы говорят, со всей области колдуньи перебывали у нее.
И совсем уж для нас неожиданно, старший, производивший впечатление человека довольно сведущего, несуеверного и, что называется, себе на уме, вдруг солидно буркнул:
– Наши бабы, особенно те, что постарше, многое своими глазами видели – зря лопотать не станут.
Я заметил, что настроение охоты за сокровищами у нашего спонсора немного «сгасло» и даже водитель хмурился, потому тактично поторопил всех с ужином, напомнив, что перед таким важным делом хорошо бы и проснуться пораньше, и помолиться, и, может, даже в церковь местную зайти.
– Ну, дерзайте, забубённые ваши головушки, – добродушно проворчал старший из мужиков, и они вернулись за свой стол.
Разбудил своих товарищей я чуть свет. Успели и помолиться, и в церковь зайти. Нашли даже источник, считающийся у местных святым и целебным, и умылись из него. Подозрения, суеверия, страхи будто рассеялись приветливым светом погожего утра. На роскошном джипе с кузовом – в фильмах на таких моджахеды разъезжают! – мы подкатили к дому Нины. Странное дело: они с сыном, оказалось, давно уж на ногах и заняты сборами. Мы недоумевали: зачем грузить в кузов мешки, веревки, лопаты, пару топоров и лом?
– Помогать вам будем! – деловито пояснила Нина.
Звучало это смешно: немолодая изрядно потрепанная женщина и ее худосочный отпрыск-полуинвалид собираются оказывать помощь четырем здоровенным мужикам! Но мы сделали скидку на провинциальную наивность. А вот другие ее действия меня всерьез насторожили. Когда весь инвентарь был загружен, Нина снова убежала в дом, попросив нас подождать еще пару минут. Вернулась быстро с двумя свертками в руках. Один вручила сыну: «Осторожней! Там перекусить нам». А в другом сквозь полиэтиленовый пакет и прорвавшуюся местами газету я заметил какие-то тряпки, в общем, извините за подробность, использованные женские прокладки… Плюнул было да отвернулся, а потом осторожность все же верх взяла – спрашиваю у нее:
