Михаил Худяков - Очерки по истории КАЗАНСКОГО ХАНСТВА
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Эпоха национального возрождения (1521–1550)
Господство восточной партии. Турецкий протекторат. Переворот 1521 года возвел на казанский престол династию крымских Гиреев в лице хана Сагиба-Гирея. Сагиб-Гирей был сыном хана Менгли и внуком родоначальника крымской династии Хаджи Гирея.
[стр 83]
Хан Сагиб-Гирей родился в Бахчисарае и провел все детство в Крыму. В 1510-11 годах он сопровождал свою мачеху царицу Нур-Салтан в ее большой заграничной поездке в Москву и Казань. В противоположность некрасивому Шах-Али, татарские летописцы рисуют его с привлекательной внешностью: "Он был красив лицом — совершенное полнолуние, льющее свет в созвездии миловидности; редких качеств" и т. д.[85]
По словам Подробного Летописца, хан Сагиб-Гирей был рожден от одной матери с ханом Мухаммедом-Гиреем,[86] [83] но Вельяминов-Зсрнов ошибрчно считал, что они была сыновьями царицы Нур-Салтан.[87] Герберштейн утверждает, что Нур-Салтан не имела детей от хана Менгли-Гирея,[88] и хронологические соображения подтверждают это, так напр., сын Мухаммеда-Гирея царевич Бегадур, бывший в 1515 г. уже взрослым, не мог быть внуком царицы Нур-Салтан, которая вышла замуж за хана Менгли-Гирея лишь в 1480 году, а следовательно, и Мухаммед-Гирей не мог быть ее сыном.
Историк Крымского ханства Д. В.Смирнов предполагал, что между Сагибом и Мухаммедом были враждебные отношения. Он говорит: "Про Сахыб-Герая читаем у крымских историков, что он сперва находился несколько времени в заключении, посаженный свирепым братом своим Мухаммед-Гераем, когда тот учинил кровавую расправу с прочими своими братьями, для вящшей своей безопасности и большей гарантии от соперничества. Потом, когда опросталось ханское место в Казани, за вымором царствовавшей там династии, сообразительный Мухаммед-Герай, по просьбе казанцев, дал им в ханы Сахыб-Герая… Не даром же брат его Мухаммед-Герай удалил его в Казань, хотя и под благовидным предлогом занятия ханского трона: тут вовсе не то было побуждение, чтобы этою мерою прибрать к своим рукам Казань, как полагает г. Вельяминов-Зернов (I, 256).[89] Оставляя в стороне неточности в изложении исторических фактов (Сагиб-Гирей стал ханом казанским не сразу после того, как "опросталось ханское место, за вымором династии", а через 21/2 года, когда престол был занят ханом Шах-Али), отметим, что соображения Д. В. Смирнова противоречат историческим данным. Между крымским и казанским правительствами в царствование Мухаммеда и Сагиба были наилучшие, союзные отношения, так что совершенно исключена возможность предположения, будто Мухаммед удалил Сагиба в Казань с злонамеренной целью. Проф. Вельяминов-Зернов безусловно прав в данном вопросе; подтверждением этому служат предшествовавшие дипломатические переговоры крымского правительства о предоставлении казанского престола царевичу Сагибу-Гирею, а также последовавшая война с Россией, где оба брата выступают в тесном союзе друг с другом. [84]
Немедленно по вступлении на престол хана Сагиб-Гирея началась война Казани с Россией. Союзные войска казанцев и крымцев одновременно вторглись в Россию с востока и юга. К союзу пытались привлечь и Астраханское ханство — крымское правительство прислало туда посольство, которое заявило от имени хана: "Между собою были мы братья — был я в дружбе с Московским, и он мне изменил. Казань была юрт наш, а теперь он посадил там султана из своей руки; Казанская земля этого не хотела, кроме одного сеида, да и прислала ко мне человека просить у меня султана; я им султана и отпустил на Казань, а сам иду на Московского со всею своею силою. Хочешь со мною дружбы и братства, так сам пойди на Московского или султанов пошли".[90] Однако, союз с Астраханью не состоялся. Между тем крымское войско переправилось через р. Оку и разбило русское войско под начальством князя Андрея Старицкого, брата Василия III. Казанское войско заняло Нижний и двинулось к Москве вдоль Оки. Союзные войска соединились в Коломне и стали совместно наступать на Москву. Попутные селения были опустошены, множество жителей было забрано в плен и продано в рабство на невольничьих рынках в Астрахани и в Кафе. Союзники сожгли Никольский монастырь на Угреше и великокняжеский Дворец в с. Острове под Москвой. Василий III эвакуировался в Волоколамск, поручив оборону столицы своему зятю, царевичу Петру-Худай-Кулу. В Москве была паника. Герберштейн сообщает: "Во время этой паники от женщин, младенцев и других неспособных к оружию, которые стекались в крепость с телегами, повозками и тяжестями, произошло в воротах ужасное смятение: своей излишней торопливостью они только замедляли и давили друг друга. Это множество народа произвело в крепости такое зловоние, что если бы неприятель три или четыре дня остался под городом, то осажденным пришлось бы гибнуть от заразы".[91] Москва была охвачена кольцом пылающих деревень, а по ночам заревом окрестных пожаров. 29 июля союзники подступили к самой Москве и расположились в с. Воробьеве, пили мед из великокняжеских погребов и любовались Москвою. Русское правительство немедленно предложило мир, и союзники согласились на переговоры. Василий III принужден был подписать унизительный договор — формально признать свою зависимость от крымского хана и платить ему дань, [85] "по уставу древних времен", т. е. так, как платили ханам Сарайским. По заключении почетного мира союзники покинули пределы России. Этот блестящий поход достав казанцам громадное количество военной добычи, несметное число пленников и полное освобождение от русского протектората. Восточная партия могла справедливо го диться успехом.
В 1523 году крымское правительство объявило войну астраханскому хану Хуссеину, который заключил союз с русским правительством. Астрахань была взята крымцами, и одновременно с этим, в силу союзного договора между Казанью и Крымом, казанцы бросили вызов России. Как и в 1505 году, в Казани произошел ужасный погром, причем были убиты все русские купцы и русский посол Василий Юрьевич Поджогин. Русские летописцы говорили о хане Сагиб-Гирее: "Кровь пролия, аки воду".[92] Для русского правительства это было поводом начать войну, и сам Василий III лично приезжал в Нижний Новгород и пробыл там 3 недели. Однако, русское войско, которым командовал Шах-Али, не решилось дойти до Казани и ограничилось лишь набегом на черемисские и чувашские деревушки. Русское правительство перешло к обороне и решило обезопасить свою границу со стороны Казанского ханства построением на Волге пограничной крепости при устьи р. Суры. Для основания этой крепости русские выбрали не левый, а правый берег Суры и захватили пограничный клочок казанской земли, так что русская крепость была построена на территории Казанского ханства. Крепость получила название в честь великого князя «Василь-город» — нынешний Васильсурск.
Перетяткович совершенно правильно отметил, что основание Василь-города имело оборонительное значение: "До сих пор на Волге крайним значительным пунктом, из которого русские могли наблюдать за предприятиями и движениями казанских татар, был Нижний Новгород… Построение укрепленных городов, из которых русские были в состоянии наблюдать за появлениями татар в Поволжье и за их движениями здесь, могло быть лучшею защитою для русской земли от неожиданных вторжений хищников…".[93] По поводу построения крепости на территории, принадлежавшей соседнему государству, в Москве рассуждали различно. Многие отнеслись отрицательно к захвату правительством казанской земли и утверждали, [86] что при этом будет невозможен мир с Казанью. Таким образом, первый шаг захватной политики, русского государства встретил осуждение в общественном мнении, и москвичи отнеслись к нему несочувственно. Зато правительство нашло поддержку со стороны духовенства: захват чужой территории был одобрен главой русской церкви — митрополитом Даниилом, причем Даниил пошел даже дальше и высказался за дальнейший захват территории, сказав: "Тем городом мы всю землю Казанскую возьмем".[94] Этим словам русские историки впоследствии придавали преувеличенное значение.
Для казанцев война началась в неблагоприятный момент: начало ее совпало с убийством крымского хана Мухаммеда, всегда оказывавшего энергичную поддержку казанцам против России. Новое правительство хана Сеадет-Гирея обратилось к Василию III с посредничеством, предлагая ему заключить мир с Казанью, но русское правительство отказалось: "Помириться нельзя, во первых потому, что Саип стал царем без ведома великого князя; во вторых потому, что посла московского и торговых людей велел убить, чего ни в одном государстве не ведется: и рати между государями хотят, а послов и гостей не убивают".[95] Это, однако, не помешало самому Василию III в 1527 году убить крымских послов — Чабыки и других.[96]
