Михаил Худяков - Очерки по истории КАЗАНСКОГО ХАНСТВА
Крымские ханы питали непримиримую ненависть к родственникам хана Ахмеда, изгнанным из Сарая и нашедшим убежище в России. В 1516 году крымское правительство протестовало против назначения Шах-Али владетельным царевичем Касимовским и ходатайствовало о предоставлении Касимовского удела царевичу Сагибу, но русское правительство не удовлетворило ходатайства, Теперь, через 3 года, Москва так же решительно отклонила кандидатуру Сагиба на казанский престол и выдвинула на это место опять Шах-Али.
[стр. 77]
Родившийся в России, росший и воспитывавшийся среди русских, Шах-Али, разумеется, не мог быть врагом русских на казанском престоле; к тому же его юный возраст (мальчику было 13 лет) гарантировал русском правительству контроль и опеку над ним, и все это делало кандидатуру Шах-Али незаменимой для русских. По отношению к Крымскому ханству выбор Москвы был вызовом. Со смертью Ивана III дружественные отношения между русским и крымским правительствами пошатнулись, а после смерти хана Менгли-Гирся (1515 г.) союз России и Крыма распался. Политика русского правительства носила двоедушный характер: когда Василий III возобновил на бумаге союз с преемником Менгли-Гирея, ханом Мухаммедом-Гиреем, и крымское войско, добросовестно исполнивши договор, вторглось в Польшу и дошло до самого Кракова, одерживая блистательные победы, — русское правительство и не думало исполнять союзный договор, напротив, именно в этот момент оно выдвинуло враждебную для Крыма кандидатуру на казанский престол.
Казанцы приняли кандидатуру Шах-Али, предложенную русским правительством, и в феврале 1519 года в Москву было отправлено новое посольство для извещения об этом великого князя и для заключения договоров. В состав посольства входили Абу-Бази, карачи князь Булат Ширин, земский князь Шах-Юсуф и старый опытный дипломат бакши Бозек. Провозглашение Шах-Али ханом казанским состоялось в Москве 1 марта. Крымское посольство, находившееся в то время в Москве, заявило протест против избрания на казанский престол лица из враждебной Гиреям династии, так как Василий III всего за несколько дней перед этим подписал союзный договор с крымским правительством и принес присягу в том, что он[78] будет "дружить его друзьям и враждовать неприятелям". На заявление крымских послов русское правительство дало ответ, что оно предполагало предоставить казанский престол одному из крымских царевичей, но казанцы сами избрали на престол Шах-Али, и русское правительство согласилось на эту кандидатуру, во избежания еще более нежелательного избрания, напр. кого-либо из астраханских царевичей — непримиримых врагов Крымской династии.
При вступлении Шах-Али на престол были заключены следующие договоры с русским правительством: 1) о взаимном именовании обоих государей в официальных бумагах «братьями»; 2) Шах-Али дал расписку ("запись на себя") в том, что он будет охранять интересы русских в Казани и до конца жизни не нарушит этого договора; 3) члены казанского посольства дали от себя также расписку ("дали на себя иную запись") в том, что они будут охранять интересы русских в Казани, ни они, ни их дети не нарушат договоров и не выберут на престол нового хана без согласия русского правительства. Все договоры были скреплены присягой, лричем казанские послы принесли дважды присягу — от себя лично и от имени всего государства.
По выполнении этих формальностей, 8 марта Шах-Али выехал из Москвы в сопровождении казанских и русских послов. В апреле месяце состоялась в присутствии русских послов церемония возведения Шах-Али на престол, причем казанцы дали присягу в верности как хану, так и союзу с Россией — "что им неотступным быти от государя великого князя и до своего живота".[74]
Новому хану было всего только 13 лет. Он родился в России и с 6-летнего возраста жил в Касимове, который стал для него родным городом. Шах-Али отличался неприятной, даже отталкивающей наружностью. Русский летописец описывает его так: "Оный Шеяль зело был взору страшного и мерзкого лица и корпуса, имел уши долгие, на плечах висящие, лице женское, толстое и надменное чрево, короткие ноги, ступени долгие, скотское седалище".[75] Судя поэтому описанию, мальчик производил впечатление неповоротливого увальня и урода: на коротких ногах с длинными ступнями было толстое тело с длинными, как у обезьяны, руками; на очень короткой шее сидела огромная голова с некрасивым бабьим лицом. Русский летописец с сарказмом заметил: "Такого им, татарам, нарочно избраша царя в поругание и в посмеяние им".[76] [79]
Герберштейн сообщает, будто "Шеале, женившись на вдове Махмедэмина, получил Казанское царство при помощи московского князя и брата супруги",[77] Это сообщение следует признать совершенно неправильным, так как кандидатура Шах-Али была объявлена в Москве в то время, когда он был еще не женат, тем более — на вдове Мухаммеда-Эмина, скончавшегося в Казани всего "за несколько дней перед этим.
В Казани Шах-Али был непопулярен. Русское засилье при дворе малолетнего хана достигло крайних пределов. В сущности, государством управлял русский посол Федор Андреевич Карпов, который считал необходимым вмешиваться во все дела. В Казани стоял русский военный отряд, введений под предлогом обеспечить русских от возможности повторения резни 1505 года. Недовольство против русских и против хана назревало в течение двух лет; во главе недовольных стоял оглан Сиди.[78] Оппозиция нашла себе естественную поддержку в крымском правительстве. В Бахчисарай было отправлено тайно посольство для того, чтобы заключить союз с Крымским правительством и пригласить на престол царевича Сагиба, Переговоры привели к желаемым результатам, и весною 1521 года в Казань был отправлен крымский отряд в 300 человек вместе с претендентом Сагибом.[79]
Переворот был подготовлен совершенно неожиданно для русского посла Карпова и воеводы Поджогина. При появлении крымского войска правительство растерялось и не успело оказать никакого сопротивления… Царевич Сагиб беспрепятственно вступил в Казань. Немедленно начался погром, русские лавки были разбиты, дома касимовских выходцев и русских купцов были разграблены, все русские арестованы. По сообщению "Казанского Летописца", в резне погибло 5.000 касимовских татар ханской гвардии и 1.000 русских солдат из отряда Поджогина.[80] Шах-Али, вместе с уцелевшими остатками ханской гвардии, будто бы в числе 300 человек, удалось бежать из Казани в Россию. Благополучно достигнув Москвы, он был принят Василием III. Русское правительство назначило ему местом жительства Москву, так как в Касимове удельным государем был уже брат Шах-Али царевич Джан-Али. [80]
Составитель "Казанского Летописца" превратил повествование о перевороте 1521 года в яркий роман. Шах-Али мирно царствовал в Казани, ко "много жити не любят казанцы во смирении тихо и без мятежа", и вот они начали подговаривать Шах-Али изменить великому князю. Но хан не склонился на их уговоры и одних заключил и темницу, других же казнил. Тогда казанцы возненавидели его, тайно призвали царевича Сагиба, свергли Шах-Али и учинили погром. Спасение Шах-Али составитель "Казанского Летописца" приписывает самому Сагибу, который "упросивше у казанцев, пощади его, царского ради семени и юности ради и благородства, еже в нем велик разум. Бе царь Шигалей по роду великих царей Златыя Орды, от колена Тактамышева, и того ради царь Сапкирей не дал воли казанцам убити его".[81] По словам автора, Сагиб даже сам отпустил Шах-Али из Казани с воеводой московским и 300 касимовскими татарами, "и проводиша его в поле чистое, нага, во единой ризе, на худе коне". Между тем, великий князь, узнав о перевороте, много дней не ел и не пил от печали, проливал слезы о гибели христиан и плакал об участи Шах-Али. 8 это время Шах-Али, бежавший из Казани, попал за 1000 верст от Казани под Девичьи Горы и встретился там с русскими рыбаками, Узнав от хана о погроме, происшедшем в Казани, рыбаки побросали лодки и сети в огонь и в воду, а сами побежали с ханом "не знающе, куда очи несут". Проплутав долгое время, наголодавшись, питаясь падалью, ягодами и травой, они достигли России. Великий князь, узнав о спасении хана, выслал навстречу ему запас пищи, питья и одежды. При приближении хана к Москве бояре встретили его за посадом и поклонились ему до земли, а Василий III "от радости не може усидети в полате своей" и побежал встретить хана на лестнице. Друзья обнялись, заплакали (при этом все присутствовавшие прослезились) и взявшись за руки пошли вместе в палату. Далее помещены нравоучительные сентенции.
Так изобразил составитель "Казанского Летописца." совершившийся переворот. Вельяминов-Зернов справедливо отметил, что "этот рассказ полон ошибок: в нем многое походит на басню… Всего любопытнее и несбыточнее конец рассказа".[82]
