Сергей Руденко - Крылья Победы
Самым сложным на маршруте оказался участок между Свердловском и Янаулом. Ориентиры здесь малозаметные, а при отклонении в сторону могло не хватить горючего. Но летчики хорошо подготовились и перелет произвели успешно. В Янауле дозаправились и вылетели в Казань.
Нам сообщили, что мы должны садиться на аэродроме Аэрофлота. Но еще в Свердловске стало известно: на нем идут ремонтные работы и для приземления отведена лишь небольшая полоса. Возникло опасение: вдруг произойдет поломка какой-нибудь машины? Куда деваться остальным? Тогда я решил воспользоваться ведомственным аэродромом и заранее послал туда на Ли-2 начальника штаба, чтобы он обо всем договорился и приготовил полосу к приему пяти эскадрилий, насчитывавших 62 самолета.
Прилетаем в Казань и видим: на аэродроме выложен крест — посадка запрещена. На старте никого не было, а наш Ли-2 стоял неподалеку от ангара. Что ж, крест крестом, а все равно надо садиться. Ведь за мной идет полк, горючего на самолетах в обрез. Сел, выскочил из машины и — к посадочному знаку. Стоявший возле него человек в гражданской одежде хмуро спрашивает:
— Почему вы сели?
— Летим на фронт, — отвечаю ему. — А вы почему крест держите?
— Здесь запрещено садиться.
— Кто запретил?
— Начальник аэродрома.
Я твердо и решительно приказываю:
— Выкладывайте посадочный знак! Видите, самолеты на кругу.
Он отказывается. Тогда сам беру полотнище и начинаю растягивать его. Но он мешает мне. Снова пытаюсь урезонить упрямца: на самолетах, мол, горючее на исходе, но тот все равно не соглашается. Что делать? Вынимаю из кобуры револьвер и говорю:
— Если вы сейчас же не выложите «Т» и не начнете принимать самолеты, буду стрелять. Мы на фронт летим, а вы мешаете нам. У истребителей горючее на исходе. Вместо того чтобы воевать, побьются здесь.
Дежурный наконец послушался, расправил полотнище, взял флажки, и мы начали принимать истребителей. Когда сели примерно две эскадрильи, прибежал начальник штаба нашей дивизии подполковник Баранов. Я уже говорил об исключительной четкости и собранности этого человека, и мне было не понятно, почему он не поспел к началу посадки. Баранов доложил, что видел, как я прилетел, как садились эскадрильи, но начальник аэродрома приказал закрыть ворота и не. пускать нас к летной полосе.
Вслед за начальником штаба пришел руководитель ведомства, которому принадлежал аэродром. Он не стал меня ругать, хотя ему пожаловались, что я угрожал оружием дежурному. Я доложил, что дивизия летит на фронт и здесь, на аэродроме, садится истребительный полк.
— Вижу. — говорит он, — человек вы решительный.
— Просто другого выхода не было: мы же на фронт торопимся.
Он предложил ознакомить нас с немецкой авиационной техникой. На их аэродроме были собраны почти все типы вражеских самолетов, привезенных из Германии еще до войны.
— Если вы располагаете временем, — сказал руководитель ведомства. — мы покажем вам машины, расскажем о них. Летчики могут осмотреть кабины. Будете иметь представление, на чем воюет противник.
Мы осмотрели истребители Ме-109 и Ме-110, бомбардировщики «Юнкерс-88», определили возможности обзора и мертвые зоны. Летчики запоминали силуэты вражеских машин, их тактико-технические данные. Так нежданно-негаданно мы по пути на фронт получили весьма полезные знания. Естественно, что наших истребителей особенно заинтересовали «мессеры», с которыми скоро предстояло встретиться в бою.
Нас угостили хорошим чаем, заправили наши самолеты, и часа через полтора мы вылетели на Дзержинск. Один летчик сел на вынужденную в районе Горького. Туда мы сразу же послали группу техников, чтобы привести самолет в порядок. Вокруг истребителя собрались жители соседних деревень. К авиаторам, как мне потом передавали, подошел один старичок и сказал:
— Ребята, какие вы все ладные и здоровые. Неужели такие богатыри не разобьют фашистов?
— Разобьем, дедушка, обязательно разобьем! — заверили его летчики и техники.
На конечный пункт маршрута я прилетел под вечер. Когда вышел из самолета, мне доложили, что 37-й бомбардировочный авиационный полк сосредоточился на заданном аэродроме, там находится 22 дбап, его уже принимают представители авиации дальнего действия. Я приказал к 7.00 вызвать командира 37-го бомбардировочного полка подполковника Терехова в штаб дивизии. Дежурный по аэродрому доложил, что меня вызывает к телефону командующий ВВС П. Ф. Жигарев.
С Павлом Федоровичем я был близко знаком. Родился он в 1, 900 году в глухой деревушке Бриково, затерявшейся в лесах Весьегонского уезда, Тверской губернии. Учился в сельской школе, проявил хорошие способности, но средств для продолжения образования у его родных не было, и двенадцатилетнему пареньку пришлось помогать отцу в полевых работах.
Великий Октябрь круто изменил судьбу Павла. В 1919 году он был призван в Красную Армию. В следующем году его приняли в партию большевиков. После двух лет учебы в Тверской кавалерийской школе Жигарева назначили командиром взвода.
В 1925 году Павел Федорович стал овладевать новой воинской профессией — пошел учиться в школу летчиков-наблюдателей. Окончив ее, служил в Ростове, Оренбурге и Сталинграде сначала летчиком-наблюдателем, затем преподавал аэронавигацию. И везде командиры частей отмечали большую работоспособность молодого штурмана, его стремление как можно глубже постичь тайны сложной авиационной специальности.
Как одного из лучших преподавателей, Жигарева в 1930 году направили учиться в Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского на вновь открывшийся командный факультет. Стране нужны были высокообразованные авиационные командиры, способные освоить поступавшие на вооружение частей ВВС совершенные по тому времени отечественные самолеты: тяжелые бомбардировщики — двухмоторные ТБ-1, четырехмоторные ТБ-3, легкие бомбардировщики и разведчики Р-5, истребители И-5.
Формировались новые авиационные части. Эскадрильи сводились в бригады, насчитывавшие до 100 боевых машин в каждой.
Все это выдвигало более высокие требования к подготовке руководящих авиационных кадров. Их обучение в Военно-воздушной академии началось осенью 1930 года.
На командный факультет было зачислено всего 44 человека. Среди принятых авиаторы составляли лишь половину, остальные до академии служили в сухопутных войсках.
Здесь мне и довелось познакомиться с Павлом Федоровичем. Мы с ним были зачислены в одну учебную группу. Вместе занимались, много беседовали, крепко сдружились.
Обучение в академии базировалось на серьезной научной основе. Особенно глубоко изучались такие авиационные дисциплины, как теория полета, самолетовождение, бомбометание, воздушная стрельба. Лекции по этим предметам читали крупные специалисты В. С. Пышнов, А. В. Беляков, М. Н. Никольской, М. Д. Тихонов. Теоретические знания закреплялись в полетах, которые проводились на Центральном аэродроме. Там находилась учебная эскадрилья академии.
Павел Федорович учился упорно и настойчиво. Полетные задания в качестве летчика-наблюдателя выполнял с особым старанием. Начальник факультета, оценивая его учебу, в выпускной аттестации отметил: «Много работая над собой, всегда был упорен, настойчив и аккуратен. Дисциплинирован и тактичен. Имеет склонность к научно-исследовательской работе. Обладает хорошими инструкторскими и методическими навыками. Целесообразно оставить в адъюнктуре Военно-воздушной академии».
Слушатели первого выпуска командного факультета в 1932 году получили назначения и разъехались в авиационные части. Несколько человек, в том числе и П. Ф. Жигарев, были зачислены в адъюнктуру. Однако педагогическая деятельность не прельщала молодого авиационного командира.
В 1933 году по личной просьбе П. Ф. Жигарев был откомандирован из академии и назначен начальником штаба 1-й военной школы пилотов в Каче. Там без отрыва от основной работы он освоил технику пилотирования и получил диплом летчика. После этого Павел Федорович командовал сначала эскадрильей, а затем бригадой в Белорусском военном округе. Много учился сам, учил подчиненных.
На вооружение поступили скоростные самолеты: бомбардировщики СБ, ДБ-3, истребители И-15 и И-16. По путевкам Ленинского комсомола, взявшего в 1931 году шефство над Воздушным Флотом, в части ВВС прибывали молодые летчики, имевшие, как правило, хорошую общеобразовательную подготовку и неплохо разбиравшиеся в сложной авиационной технике.
Делу совершенствования их летного и боевого мастерства отдавал все силы командир 52-й авиабригады полковник П. Ф. Жигарев. Он умело готовил крылатую молодежь к предстоящим боям.
Неспокойно было в те годы на Дальнем Востоке. Японские войска вторглись в Китай.
Движимые чувством интернационального долга, на выручку китайскому народу пришли советские летчики. Руководить ими было поручено полковнику П. Ф. Жига реву.
