Империя свободы: История ранней республики, 1789–1815 - Гордон С. Вуд
К тому времени, когда Джон Кэрролл из Мэриленда стал первым католическим епископом в 1790 году, католическая церковь Америки начала приспосабливаться к республиканскому климату. В 1780-х годах Кэрролл работал над тем, чтобы сделать католическую церковь «независимой национальной церковью», а не просто католической миссией, зависящей от Ватикана. Он утверждал, что Американская революция дала католикам «равные права и привилегии с другими христианами» и что католицизм заслуживает того, чтобы быть независимым от «любой иностранной юрисдикции». Кэрролл основал католический колледж в Джорджтауне, создал сульпицианскую семинарию в Балтиморе, пропагандировал использование английского языка в литургии и призывал к публикации английского перевода католической версии Библии, которую в 1790 году предпринял иммигрант ирландского происхождения и набожный католик издатель Мэтью Кэри.
В то же время католические миряне начали активно участвовать в организации и управлении своими церквями, повторяя процесс, который многие протестантские группы пережили в колониальный период. Практика формирования мирянами попечительских советов, избираемых жителями прихода, началась в городах, но вскоре распространилась и на приграничные районы. Без помощи духовенства католики объединялись и создавали религиозные общества, избирали своих лидеров, покупали землю под церковь и брали на себя ответственность за управление своей церковью.
Католики уже начали принимать идею отделения церкви от государства и считать себя просто ещё одной христианской конфессией — позиция, которую Римско-католическая церковь в целом официально не одобряла до Второго Ватиканского собора 1962 года. В Мэриленде в 1780-х годах католики выступали против предложения о создании множества учреждений, в которых налоговые средства направлялись бы всем христианским конфессиям, опасаясь, что такая мера станет первым шагом к восстановлению протестантской епископальной церкви в штате. Кэрролл считал, что религиозный эксперимент религиозной свободы, «давая свободное распространение честным аргументам, является наиболее эффективным методом приведения всех деноминаций христиан к единству веры».
Хотя страх перед антирелигиозными идеями Французской революции заставил Кэрролла и американскую католическую церковь в 1790-х годах вернуться к использованию латинской литургии и иерархическому назначению священников, процесс местного церковного управления и мирского контроля над общинными приходами сохранился, в основном из-за нехватки священников и епископов. А поскольку католики везде оставались небольшим меньшинством в море протестантов, они с энтузиазмом поддержали идею отделения церкви от государства. Несмотря на постоянное давление с целью стать более похожей на католические церкви Европы по организации и характеру, американская католическая церковь, по сути, развивалась как ещё одна христианская деноминация среди многих других.
Число католиков быстро росло. В 1808 году епископ Кэрролл добился создания четырёх новых епархий — в Бостоне, Нью-Йорке, Филадельфии и Бардстауне, штат Кентукки. В этом западном форпосте Бардстауна, как утверждал епископ епархии, к 1815 году было девятнадцать католических церквей и не менее десяти тысяч прихожан. С приобретением Луизианы и присоединением епархии Нового Орлеана испанские и французские католики стали частью Соединённых Штатов. В 1819 году были основаны ещё две епархии в Ричмонде и Чарльстоне, и к 1820 году число католиков в стране составило почти двести тысяч человек.
Несмотря на столь бурный рост, страна оставалась в подавляющем большинстве протестантской. Хотя большинство конкурирующих протестантских деноминаций были формально отделены от государства, они склонны были отождествлять себя с нацией. Большинство протестантского духовенства стремилось доказать, что отделение церкви от государства в Америке не приведёт к неверности и религиозному пренебрежению, которых ожидали европейцы. Евангелисты постоянно подчёркивали, что Америка, хотя и не имеет поддерживаемой государством церкви, тем не менее является нацией Бога, христианского Бога, причём протестантского христианского Бога.
Евангелические деноминации XIX века знали, что американцы живут в свободной стране и могут выбирать религию по своему усмотрению; но эта свобода и отсутствие традиционного устоя не означали, что правительство не несёт ответственности за религию. Евангелисты неоднократно призывали правительство Соединённых Штатов признать христианскую основу Америки, предоставляя капелланов в Конгрессе, объявляя дни поста и молитвы и прекращая доставку почты по субботам. У духовенства не было намерения создавать новую церковь или отрицать права совести, заявил Натаниэль Уильям Тейлор из Коннектикута, самый значительный богослов Второго Великого пробуждения. «Мы лишь просим внести в закон те положения… от имени общего христианства, которые причитаются ему как силе и славе нации». Даже государственная школьная система XIX века стала пропитана теми религиозными ценностями, которые по сути были протестантскими. Таким образом, американцы создали то, что один историк назвал парадоксом «добровольного установления» религии.
Вопреки предсказаниям Джефферсона, шансов на то, что простые американцы станут рациональными унитариями, было так же мало, как и на то, что они станут федералистами. Евангелическое христианство и демократия тех лет — та самая демократия, с которой Джефферсон пришёл к власти и уничтожил федерализм, — возникли вместе. По мере демократизации Республики она становилась евангелизированной.
Как только простые люди среднего достатка — такие, как Уильям Финдли, Мэтью Лайон, Джедедиа Пек и Уильям Мэннинг — поняли, что могут бросить вызов деистическому безразличию и старым устоявшимся религиям так же полно, как они бросали вызов аристократическим федералистам, они принялись энергично отстаивать свои собственные, более популярные версии христианства. Действительно, в Массачусетсе и Коннектикуте баптисты и другие раскольники стали республиканцами Джефферсона, потому что не видели разницы между федералистами и постоянным порядком конгрегациональных и пресвитерианских учреждений. В 1801 году один «баптист» из Коннектикута в газете «Патриот, или Бич аристократии» жаловался, что до сих пор его «обманывали, заставляя верить, что мы должны следовать по старой проторенной дорожке, проложенной нашими правителями и священниками, не исследуя, правильно это или нет». Но с приходом к власти республиканской партии Джефферсона эти дни ушли в прошлое. Этот «баптист» стал «подозревать, что каждый класс людей имеет право высказывать своё мнение по вопросам, которые их непосредственно касаются».
С такими демократическими взглядами пришла и новая возрождённая религия. В округе Оцего, штат Нью-Йорк, республиканец-евангелист Джедедиа Пек добивался ежедневного чтения Библии в школах и ругал конгрегационалистов и епископальных федералистов как закрытых деистов, отрицающих библейское откровение, и как аристократов, презирающих простой стиль и народное христианство простых жителей округа. Люди среднего достатка повсеместно обрели новую уверенность в себе, чтобы публично и политически выражать свои религиозные чувства. Уильям Финдли был принят в качестве правящего пресвитера в Реформатскую пресвитерианскую церковь в 1770 году и оставался пресвитерианином на протяжении всей своей жизни. Будучи конгрессменом от Пенсильвании,
