Геннадий Семенихин - Космонавты живут на земле

Метнулись назад две ровные строчки ограничительных огней, темный купол неба навис над фонарем кабины. Алеша потянул на себя ручку управленияЮ и широкий, как тубус, нос истребителя вздыбился, становясь в крутой угол набора высоты. Коротких стреловидных плоскостей он сейчас не видел: они оставались за его спиной. Алеша невольно вспомнил Комкова, называвшего этот тип истребителя трубой. Действительно, машина, обладавшая огромной скоростью, чем-то напоминала трубу. Будто выпущенная из гигантского лука стрела, вспарывая небо, мчалась она ввысь.

Горелов очень скоро набрал заданную высоту и не успел еще перевести машину в горизонтальное положение, как с командного пункта штурман приказал:

-- "Старт-143", цель выше. Курс прежний.

Движение рулей -- и большая стрелка описала на высотомере круг. Настали для молодого летчика секунды, когда наводящие команды посыпались одна за другой. В эту ночь перехваты учебных целей выполняли и другие летчики дивизии, и Горелов, связанный с командным пунктом радиоканалом, чутко ловил свои позывные. По этому каналу он получал указания, докладывал об их исполнении. Эфир кипел пестрыми, малопонятными для непосвященных фразами.

"Вам курс триста тридцать, высота пятнадцать" -- это командовали ему. "Высота занята" -- это уже сообщал он. И снова ему: "Цель на встречных, приготовиться к развороту влево". Потом он: "Разворот выполнен". И опять ему: "Цель справа, включите высокое".

Двадцатый век освободил летчика-истребителя от необходимости напрягать зрение, чтобы в ночных условиях увидеть цель при сближении и маневрировать пере атакой. Всю эту сложную работу теперь выполняет всевидящий радиолокационный прицел, и в кабине реактивного истребителя летчик, преследующий противника, больше похож на инженера, склонившегося над прибором, чтобы произвести опыт, чем на бойца.

Чуть ссутулившись, следил Алексей за пульсирующими метками на матовом экране, маневрируя в воздухе, загонял их в пространство, которое именуется на прицеле "лузой захвата". А когда верхняя и нижняя метки совпали, радостно воскликнул: "Захват произвел!" Потом нажал кнопку. Две метки на экране пропали, и вместо них появилась одна новая. Летчики ласково именовали ее в обиходе "птичкой". Теперь "противник" находился в центре сетки прицела. Еще небольшой маневр, и Горелов торжествующе передал:

-- Цель атакована.

-- Молодец, возвращайтесь, -- сказала ему земля.

Он увидел, как резко отвалил вниз самолет-цель, исчерпавший полностью свою миссию в этом ночном полете. Горелов хотел переключить радиостанцию на второй канал, связывающий его не с командным пунктом, а со стартом, но вдруг впереди, повыше себя, заметил еще один синий бортовой огонек. Охваченный небывалым азартом от радости, что первая ночная атака увенчалась успехом, он запросил КП.

-- Снова вижу цель. На этот раз визуально. Разрешите повторить атаку?

С командного пункта не сразу дошел до него неуверенный голос:

-- Если видите, повторите.

Горелов увеличил обороты турбины и потянул ручку на себя. Снова истребитель полез вверх. Зеленый огонь, подрагивая, манил к себе. Кажется, он вот-вот импульсами забьется в прицеле, и тогда можно будет еще раз передать на землю: "Закончил вторую атаку". Но прошли две минуты, три, а метки на экране не появлялись. "Что за чертовщина?" -- подумал Алеша. Все так же дразня Горелова, цель не приближалась и не удалялась. "Подожди, я сейчас тебя все-таки возьму, -- упрямо подумал Алексей. -- Быть не может, чтобы не взял на таком сильном перехватчике". Он еще круче задрал нос истребителя и неприятно похолодел от того, что машину, всю, от стабилизатора до капота, охватила мелкая дрожь Глянул на доску приборов -- стрелка давно уже перешагнула предельную высоту. В ту же минуту прозвучал строгий окрик земли:

-- "Старт-143", немедленно снижайтесь!

А зеленый бортовой огонь неизвестного самолета все манил и манил. Казалось, набери еще с полтысячи метров, и тогда он никуда не уйдет.

-- Разрешите еще пятьсот метров набор? -- запросил Алеша.

-- Запрещаю, -- донеслось с командного пункта.

-- Вас понял, -- сообщил на землю Горелов и, опустив нос самолета, стал снижаться.

Через несколько минут он по всем правилам сел. Подбежал техник самолета и лаконично спросил, будут ли замечания.

-- Полный порядок, -- бодро ответил Горелов.

-- Вас тут посыльный искал, -- сообщил техник. -- Передал, как только зарулите -- немедленно к командиру.

-- К какому командиру? -- уточнил Алеша. -- К командиру эскадрильи?

-- Нет. К майору Климову велено.

Пожав плечами и предчувствуя что-то недоброе, Горелов зашагал по летному полю к разрисованной в шахматную клетку деревянной двухэтажной будочке, где размещался СКП. Пока он дошел, последние самолеты вернулись с учебного задания и, оглушительно ревя турбинами, заруливали на стоянки. Электрическое Т и стартовые огни на взлетной полосе были выключены. Сразу на аэродром навалилась темень. Из приоткрытой двери выбивалась жиденькая полоса желтоватого света. Алексей распахнул дверь и скрылся в ее проеме. По узкой винтовой лестнице поднялся на второй этаж. В остекленной комнате, откуда был виден весь, до квадратного метра, аэродром, майор Климов, замполит Жохов и еще несколько офицеров собирались домой.

-- Товарищ майор, -- входя в комнату, отрапортовал Алексей, -лейтенант Горелов по вашему вызову явился.

Климов, сгоняя усталость, провел сверху вниз обеими ладонями по лицу. Тонкие его губы сжались.

-- Доложите о выполнении перехвата.

-- На высоте семнадцать тысяч восемьсот получил первую команду с КП, стал сближаться с "противником" и атаковал его в двадцать три сорок одну.

-- А дальше?

-- Дальше "противник" ушел маневром вниз, и я на время потерял его из виду. Потом увидел над собой левый его бортовой огонек и попросил у КП разрешения атаковать вторично.

-- И атаковали?

-- Нет, -- смущенно признался Алеша.

-- Почему же?

-- "Противник" был впереди, выше меня. Я набрал максимальную скорость, поднял самолет еще выше и почувствовал тряску. В это время с КП приказали возвращаться.

-- Как вы думаете, -- кусая губы, поинтересовался майор Климов и покосился на замполита Жохова, который, отвернувшись, делал руками какие-то знаки присутствующим. -- Почему же самолет одинакового с вашим типа сумел подняться выше, а вы нет?

-- Я до сих пор ломаю над этим голову, -- совсем не по-уставному развел Алексей руками. -- Кажется, так близко до него оставалось, а у меня двигатель уже не тянул.

Едва он закончил нескладную свою речь, как все присутствующие оглушительно расхохотались.

-- Ну и потешил! -- вытирал слезы Жохов.

Потом, как по команде, замполит и командир полка с двух сторон приблизились к Горелову, обняли его, растерянного и недоумевающего, за плечи.

-- Милый ты мой, -- совсем уже по-домашнему заговорил Климов. -- До этого самолета, который ты столь победоносно пытался атаковать, было, если верить нашей астрономии, по меньшей мере, всего-навсего несколько миллионов километров, а система этого самолета, опять-таки в нашей астрономии, именуется Венерой. Вот за кем ты гонялся, дорогой мой!..

-- Быть того не может! -- воскликнул Алеша потрясенно.

Командир полка ободряюще похлопал его по спине:

-- Ладно, ладно, иди отдыхать, космонавт. Задание выполнил хорошо. И за дерзость хвалю. А мастерство, оно сразу не приходит ни к кому.

= x x x

В дружной семье летчиков, жадных до всяких подначек и острот, за Алешей после этого ночного происшествия прочно укрепилось прозвище Космонавт. В эскадрильской стенной газете появился разрисованный красками шарж. Ночное небо, осыпанное большими и малыми звездами, внизу летит космический корабль "Восток-1" с выглядывающим в иллюминатор Юрием Гагариным, немного выше его -- "Восток-2" с застывшим в удивлении Германом Титовым, а еще выше, устремляясь к Венере, несется на своем реактивном истребителе Горелов с лихим выкриком: "Догони-ка попробуй". Подпись под шаржем гласила: "По небу полуночи ангел летал" и дальше стояло обидное многоточие.

Горелов рассматривая рисунок, хмурился:

-- Очень банально. Я бы и то изобразил себя лучше.

-- А мы не знали, что ты так самокритику любишь, -- засмеялся проходивший мимо секретарь комсомольской организации белобрысый летчик Лева Горышин, -- так что считай, что стенгазета за тобой. Это я от имени комсомольского бюро.

Шли дни, такие быстрые, что едва поспеваешь срывать листки календаря. Горелов прочно усвоил напряженный ритм, каким жила его вторая эскадрилья. Незаметно он налетал уже на сложном самолете много часов. Полковник Ефимков, повстречавший его как-то на аэродроме, одобрительно пообещал:

-- Вчера смотрел полковую документацию. Ты меня порадовал, Горелов. Такие показатели, что буду ставить вопрос о присвоении третьего класса. На уровне идешь Так-то, парень!

А потом пришло время, и майор Климов зачитал новый приказ о несении боевого дежурства на аэродроме. Попала в него и фамилия Горелова.