Александр Немировский - Мифы древности - Ближний Восток
Таблица V.
Ров перейден, и вступают они удивленноВ строй лесных великанов. Дышала природа покоем,Но коварный Хумбаба к ним подползал незаметно.Мощное тело его в одеянии было волшебном.Шамаш заметил опасность, и с неба ударила буря.Восемь он выпустил ветров, и громы загрохотали.Молнии перекрестились, словно мечи великанов.И ослепленный ветрами, и оглушенный громами,Силы теряя, Хумбаба, голос могучий возвысил:— Сдадимся тебе, победитель! Можешь взять меня в рабство!Кедров сруби, сколько хочешь, лесов моих порожденье.Сам их на место доставлю, дворец для тебя я воздвигну.— Вспомни коварство Хумбабы! — послышался голос Энкиду.Он не достоин пощады. Но с ним мы покончим позднее.Много опасней Хумбабы лучи в одеянии волшебном.Если погашены будут, творец их могучий затмится.— Нет! — Гильгамеш отозвался. — Если изловлена птица,Птенчикам некуда деться. Сначала Хумбабой займемся.Что до лучей сиянья [15], оставим их напоследок.Так, убеждая Энкиду, топор Гильгамеш поднимает,С силой его направляя прямо в затылок Хумбабы.В грудь хранителя кедров меч свой вонзает Энкиду.— Время птенцами заняться — молвил владыка. — И сразуСтал топтать он ногами светящееся одеянье.Меж тем Энкиду другое сорвал с неподвижного телаИ бросил в яму с водою — и в яме вода закипела,Пар испуская горячий. Энкиду же сеть набросилНа пять остальных сияний. И все они оказалисьВ той же кипящей яме, её заполнив до края.— Теперь возьмемся за кедры! — сказал Гильгамеш и секиройОн по стволу ударил. И лес задрожал от удара.— Что ты делаешь, друг мой, — проговорил Энкиду.Тело живое ты губишь. Я чувствую запах крови.Сходна она с людскою, только другого цвета.
Таблица VI.
Утром, от сна пробудившись, Гильгамеш очищает оружье.Грязное скинув с себя, все чистое он одевает.В мантию облачившись, он примеряет тиару.На красоту Гильгамеша Иштар направила взор свой.С речью к нему обратилась: — Супругом стань мне, владыка!В дар от меня ты получишь небесную колесницу,Золотом блещут колеса, остов янтарный пылает.Сразу же быстрые мулы тебя на небо доставят.Ты дворец мой увидишь и пройдешь через двериВ благоухание кедров. Перед тобою колениСлуги мои преклонят, и одарят богатством.— Слушать тебя не желаю. — Гильгамеш отвечает богине.Лучше сам одарю я дарами, какими желаешь.Дом твой небесный украшу, зерном амбары наполню,Только б тебя не коснуться. Твое отвратительно лоно.Ты — как жаровня, которая в холод тепла не приносит,Ты — как дырявая дверь, что в дом пропускает все ветры,Ты — как колодец без крышки, песчаному вихрю открытый,Ты — сандалия, жмущая ногу, ты — мех, пропускающий воду.Вспомни, кого ты любила, и в любви клялась, не краснея.Где юноша чудный Думузи и почему он страдает? [16]Пастушонка-птичку любила и его, как других, погубила.Слышишь — плачет он: "Крылья, верни мне крылья"!Лев могучий тебе полюбился — семь ловушек ему награда.Жеребца ты на ложе пустила, чтоб отправить потом в конюшню,Чтоб уздечку в рот ему всунуть и лишить желанной свободы.И ещё пастуху-козопасу ты любовь свою подарила.На костре выпекал он лепешки, сосунков приносил ежедневноТы ж его превратила в волка, и его гоняют подпаски.Был тобою любим Ишаллану, твоего он касался лона.Где теперь этот муж влюбленный? В паука ты его превратила! [17]Эту дерзкую речь услышав, взвилась в небо богиня осоюИ предстала перед очами своего родителя Ану.Слезы лились потоком, а глаза, как звезды, сверкали.— О, отец мой, — она вопила. — Гильгамеш нанес мне обиду:Перечислил мои прегрешенья, опорочил меня перед всеми.— Ты сама, — ей родитель ответил, — оскорбила царя Урука.Потому-то и перечислил Гильгамеш твои прегрешенья.— Нет, он будет мною наказан, — не унималась богиня.Если ты меня не поддержишь, преисподнюю я откроюИ оттуда выпущу мертвых, чтоб живых они всех пожрали.Устрашенный этой угрозой, обратился Ану к богине:— Я согласен. Какую же кару ты решила ему назначить?— Дай быка мне, — сказала богиня, — пусть его он погубит.— Будет бык, — отвечает Ану. — Только он нуждается в корме,Ибо бык он земной, не небесный, любит он траву и мякину,Но в зерне его главная сила. Так очисти людские амбары,Чтобы бык мой не был голодным и сражаться мог с Гильгамешем.— Будет сделано, все, что ты просишь, — отвечала отцу богиня.Эту ночь запомнили люди. Бык свалился с неба на землю,Опустился на берег Евфрата. В семь глотков осушил он реку,И побрел он, мыча, к Уруку, — ведь Иштар его погоняла.До сих пор можно видеть ямы от дыхания страшного зверя.Шум услышали побратимы и покинули города стены.Бык, узрев идущих героев, брызнул в лица им едкой слюноюИ хвостом ударил огромным. От удара Энкиду согнулся,И за рог он быка ухватился, приподняв могучую морду.Гильгамеш же ударил в горло, и свалился бык бездыханным.У чудовища вырезал сердце Гильгамеш в подарок Шамашу.Со стены Урука богиня изрыгала в бессильном гневеПобратимам хулу и проклятья. И тогда Гильгамеш изловчилсяУ быка он вырезал корень и швырнул им в лицо богини.Созвала всех блудниц богиня, чтоб оплакать эту потерю.Этот бычий огромный корень, что на ствол был похож древесный.Гильгамеш же созвал умельцев, чтоб рога в серебро оправить.В них входило шесть мер елея, чтобы им совершить возлияньеВ честь отца своего Лугальбанды.
Таблица VII.
День тот веселье принес им. До темноты вспоминали,Как быка поразили и как над Иштар надсмеялись.В сон погрузились они. И средь ночи вскрикнул Энкиду,Разбудив Гильгамеша, о виденьи поведал он другу.— Мне небесный дворец приснился и великих богов совещанье.И вещает Ану Эллилю: — Но они быка погубилиИ Хумбабу, хранителя леса. И они похитили кедры.Гильгамеш за это в ответе. Умереть царь Урука должен.— Нет, за все ответит Энкиду! — возмущенно Эллиль воскликнул.В разговор их Шамаш вмешался: — 3а какую вину он в ответе?Не твоим ли велением, Ану, бык небес и Хумбаба убиты?— Помолчал бы ты лучше, сын мой, — отозвался Ану во гневе.Ведь ты сам был их провожатым и пособником их преступлений.Лег Энкиду на ложе бледный. Его губы затрепетали.Гильгамеш залился слезами: — Почему, о друг мой любезный,Почему меня оправдали? Ведь мы оба Хумбабу убилиИ быка небес поразили. И советчиком был нам Шамаш.Но тебя я спасу от смерти. Умолю я богов о прощеньи.На алтарь принесу все богатства. Все кумиры озолочу я.Вдруг послышался Шамаша голос. Вместе с лучами проник он.— Не помогут вам эти жертвы. Ни к чему вам золото тратить.Не меняет Ану решенья, не вернется в уста ему слово.Такова судьба человека. Все живущее смерти подвластно.— Я готов богам подчиниться, — в слезах отвечает Энкиду.Пусть сбудется все, что предрек ты, этот сон посылая вещий.Но пока со мною мой разум, прими мои пожеланья.Я, как зверь, родился в пустыне и людских не знал бы страданий,Если б мимо прошел охотник, не привел бы в пустыню блудницу.До сих пор бы с газелями пасся и теснился у водопоя.Пусть же будет кара обоим. Посылаю я им проклятья.Пусть охотника руки ослабнут и он тетивы не натянет!Пусть стрела не достигнет цели, пусть капкан его звери обходят!Но обрушатся главные беды пусть на злодейку-блудницу.Об очаге пусть забудет, пусть её из гарема прогонят!Пусть пиво в прок не пойдет ей, пусть оно выйдет рвотой!Пусть она живет одинокой и пусть на холоде стынет!Пусть посетит её нищий, пусть бродяга её колотит! [18].Тогда Шамаш возвысил голос: — Не виновата блудница.Я проклятье твое снимаю. Кто, Энкиду, кормил тебя хлебом?Кто тебя познакомил с сикерой, что приносит забвение бедам?Кто в товарищи дал Гильгамеша, что сейчас сидит с тобой рядом.Он сердце твое успокоит, как положено брату и другу,На почетное ложе уложит, призовет он царей иноземныхИ обряд свой исполнив скорбный, удалится ко львам в пустыню.
ТаблицаVIII.
Едва лишь утро зарделось [19], Гильгамеш над Энкиду, склонился,Положив на грудь ему руку, гимн пропел ему погребальный:— Сын пустыни и друг мой лучший, породила тебя антилопа,Молоком ты вскормлен газельим на далеких пастбищах горных.О тебе вспоминают звери, что теснятся у водопоя,В кедровых рощах, Энкиду, о тебе горюют тропинки,Плачут гор лесистых уступы, по которым с тобой мы взбирались.И Евлей [20] проливает слезы, и рыдает Евфрат многоводный,Возвратившись в прежнее русло, о быке небес вспоминает.Слезы льют старейшины града, те, что нас в поход провожали,Женщины плачут в Уруке, тебя кормившие хлебомПлачет тот, кто вина тебе подал. Свои волосы рвет блудница,Тебя приведшая в город и сделавшая человеком.Как же мне о тебе не плакать, когда мы, как братья родные.Ты, Энкиду, — топор мой мощный, ты мой кинжал безупречный,Щит мой, меня спасавший, плащ, что ношу на праздник.Почему ты меня не слышишь? Тронул грудь, а сердце не бьется.Покрывалом тебя накрою, как лицо накрывают невесте… [21]Едва лишь утро зарделось, призвал Гильгамеш всех умельцев,Всех работающих руками — кузнецов, камнерезов и прочих.Поручил им кумир изготовить, какого не было в мире.Чтоб стоял, как живой, Энкиду на подножье из вечного камня.Чтоб из золота было тело, лик из светлого алебастра,Чтобы кудри лоб украшали и сияли лапис-лазурью…Едва лишь утро зарделось, слепил Гильгамеш фигуркуИзготовил столб деревянный, на него фигурку поставил.Сосуд из лазури медом наполнил, чашу из сердолика елеемИ к богам обратился небесным с мольбой о душе Энкиду.Жертву учуяли боги, Гильгамеша услышали слово,И из жилищ небесных они опустились на землю.Эллиль уста открывает, вещает он Гильгамешу:— Все, что дыханье имеет, должно подчиняться закону.Пахарь взрыхляет землю, сеет, посев убирает.Ловчий зверей убивает, сыт он и в шкуре звериной.Но смерть постигает любого, мрак сменяется светом,Свет сменяется мраком. Жребий людей одинаков.Что же ты ищешь в мире, живущем по вечным законам?
Таблица IX.
