Войтех Замаровский - Тайны Хеттов
Четыре дня и три ночи ему потом казалось, что колеса экспресса неумолчно твердят: с чего начать? с чего начать?
С чего начал Шампольон? С чего начал Гротефенд? С чего начал Роулинсон? Но ведь тут дело особого рода…
Глава пятая. КАК РАСШИФРОВЫВАЮТСЯ НЕИЗВЕСТНЫЕ ЯЗЫКИ И НЕИЗВЕСТНЫЕ ПИСЬМЕНА
Четыреста видов письма
В 1914 году перед Грозным стояла проблема не расшифровки неизвестного письма, а расшифровки неизвестного языка, запечатленного знакомыми письменами. На первый взгляд эта проблема казалась более легкой, чем дешифровка письма и языка древних египтян и вавилонян. Но, несмотря на это, решить ее долго не удавалось — и не каким-нибудь восторженным дилетантам, а ученым, вооруженным всеми средствами филологической науки и опытом расшифровки египетских иероглифических и вавилонских клинописных текстов. «Именно это и выводило из себя больше всего!».
Расшифровка этих неизвестных письмен неизвестного языка — египетский и вавилонский языки уже более двух тысячелетий были мертвы и забыты — явилась одним из величайших достижений человеческого духа и в то же время одним из наиболее захватывающих этапов научного поиска. Уже одно это вызывает желание отклониться от нашей темы, но мы устояли бы перед искушением, если бы для объяснения метода Грозного не требовалось хотя бы кратко упомянуть о методах предшествующих исследователей и о некоторых особенностях восточного письма.
К тому же этим мы облегчим главу о расшифровке хеттского языка и избежим пространного введения к ней, которое в противном случае было бы необходимо.
В начале этого экскурса в отличие от Библии стоит не слово, а буква. Определение буквы мы опустим, но напомним, что существует три принципиально различных типа письма: предметное, рисуночное и буквенно-звуковое. Мы различаем около четырехсот видов письма (если оставить в стороне всевозможные предшествующие и переходные). Подавляющее большинство их относится к прошлому, и сейчас из них используется лишь около двух десятков.
На самой низшей ступени стоит письмо предметное, к нему относится так называемое узелковое письмо древних персов, китайцев и перуанцев, где слова и фразы выражаются различными по величине узлами на шнуре и расстоянием между ними, или, скажем, руны древних германцев (а возможно, и славян), то есть различные сочетания палочек с отметками, позднее обозначавшиеся и графически.
Предметное письмо до сегодняшнего дня существует в Африке, например у западноафриканского племени иебу. Примечательно, что ихароко — жгуты из прутьев и ремешков с подвешенными на них предметами — выражают и абстрактные понятия. Так, в письме, воспроизведенном на рисунке, говорится (по X. Иенсену и К. Вейле, а главным образом по объяснениям самих иебу, поскольку методику чтения своего письма они европейцам не открыли): «Течение болезни неблагоприятно. Единственная наша надежда на бога». В то же время отлично известен метод, при помощи которого читается письмо северносибирской юкагирки (представительницы национальности, на языке которой в конце прошлого века говорило всего лишь около 400 человек). Из комбинации шнуров, палочек, перьев и орнамента (см. рисунок) адресат читал: «Уходишь! Ты любишь русскую, которая преграждает путь ко мне. Пойдут дети, и ты будешь радоваться им. Я же буду вечно грустить и думать лишь о тебе, даже когда придет другой мужчина, который меня полюбит». Североамериканские индейцы еще в прошлом веке употребляли «ленточное письмо» — пояса вампум. На ленты из кожи и других материалов нанизывались разноцветные раковины вампум. В 1682 году таким вампумом индейцы племени лени-ленапе закрепили договор с Вильямом Пенном, основателем Пенсильвании, и даже позднее объединенные племена из района Великих озер домогались признания своих прав на свободное рыболовство в «ленточном» послании, направленном Конгрессу США.
Более высокая ступень письма — письмо рисуночное. По его древнейшим видам трудно установить, просто ли это рисунки (хотя и сильно стилизованные) или же настоящее письмо. Принцип его весьма прост: кружок с лучами означает солнце, волнистые линии — воду и т. д. Дальнейшей ступенью такого чисто пиктографического письма является письмо идеографическое. Оно выражает уже некоторые понятия, но главным образом слова. Например, две ноги означают «ходить», человек с длинной бородой или палкой означает «старость» и т. п. Общим признаком и одновременно отличием этого типа письма от звукового является отсутствие связи между письменным изображением и произношением. Скажем, мы можем совершенно спокойно читать их по-словацки, хотя тексты начертали древние охотники за бизонами из Альтамиры в Северной Испании или шумерские жрецы еще до «всемирного потопа».
Образцы предметного письма. Слева — «ароко» нигерийских иебу, справа — юкагирское любовное письмо
Чтобы быть настоящим письмом в нынешнем понимании этого слова, рисуночное письмо должно располагать постоянными знаками. В процессе подобной фиксации знаков существенную роль играл материал, на который и которым они наносились. Материал оказывал также решающее влияние на вид письма. В Месопотамии с незапамятных времен писали на дощечках из мягкой глины, на которых знаки либо прорезались, либо вдавливались. Так возник вид письма, называемый нами клинописным на основе того впечатления, какое оно производило на его открывателей в новое время. Первоначально закругленные части знаков постепенно упрощались и выравнивались, превращаясь в прямые линии, в различные комбинации борозд, которые с одной стороны были глубже и шире, с другой — мельче и уже. Там, где для письма употреблялись папирус и тростник, как, например, в Египте, изображения, вначале выбитые на камне, принимали более простые и округлые «рукописные» формы.
Дальнейшей ступенью развития — прошли тысячелетия, прежде чем человечество достигло ее, — явилось разделение изображения и звука, «обособление знака», с тем чтобы он выражал не предмет, а слово, которым данный предмет называется. Фонетизация знаков была процессом чрезвычайно сложным, она вела к созданию характерных знаков для целых слов, для части слова, для слогов и, наконец, для отдельных звуков. При этом дело часто доходило до так называемой акрофонизации знаков, то есть при письме исходили из первоначальных изображений, например волнистая линия означала не только слово «вода», но и первую букву этого слова — «в». К немалому огорчению дешифровщиков письма, особенно письма Ближнего Востока, в письме оказались просто-напросто элементы ребуса (как если бы мы, например, слово «стоять» передали при помощи цифры 100 и знака ъ, называвшегося в старой русской азбуке «ять»).
И еще одно обстоятельство усложнило дело: во многих из этих видов письма в обычных словах, за исключением имен собственных, опускались гласные. Читатель должен был их угадывать по различным сочетаниям согласных.
Возникали еще и другие проблемы и любопытные способы их решения. Например, в древнеегипетском письме изображение руки обозначало букву «а», квадрат — «р», полукруг с диаметром — «t». Эти три знака (и их можно уже назвать письменами) обозначали слово dpt или, после дополнения его гласными, — depet. Это слово, однако, имело два значения: во-первых, оно означало «корабль», а во-вторых, «аппетит» («вкус») (вроде нашего слова «край», которое означает и территорию и предел). Чтобы читатель не путал эти слова, древние египтяне прибавляли к ним отличительные или, скорее, определительные знаки, так называемые детерминативы: если речь шла о корабле, к слову пририсовывали стилизованный челн, и даже с гребцом, если речь шла об аппетите — высунутый язык, что было не менее красноречиво. В различных видах месопотамского письма детерминативы ставились перед словом и, поскольку они были однозначны, в некоторых случаях попросту дублировали слова, выполняя примерно ту же функцию, что и наши сокращения. Знаки, которые обозначают целые слова, целые понятия, а иногда и имена собственные, называются идеограммами или, менее часто, логограммами. В аккадском языке их было примерно столько же, сколько у нас транспортных знаков, на которые они похожи и по своему значению.
Египетские и месопотамские виды письма, которые использовались на самой заре истории, а говоря точнее, пять тысяч лет назад, уже в значительной степени были фонетизированы. При этом в египетском письме не обозначались гласные (за исключением имен). В Египте, где существовало множество наречий, пропуск гласных, в произношении которых отчетливее всего проявлялись местные различия, означал усиление государственного и культурного единства. Зато в этих видах письма было гораздо больше согласных.
Например, в иероглифическом египетском языке существует по два знака для «h», «k», «ch» и «s». Какова была разница в их произношении, этого сейчас мы твердо не знаем. Кроме того, существовали и слоговые знаки, чтение которых доставляло, по крайней мере дешифровщикам, гораздо больше трудностей, чем прочтение сочетаний в латинском письме (например, в немецком языке для обозначения нашего звука «ш» используется соединение букв «sch»).
