Ирина Павлова - Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941
Кредо своей кадровой политики Сталин выразил в организационном отчете ЦК на XII съезде РКП(б): «После того, как дана правильная политическая линия, необходимо подобрать работников так, чтобы на постах стояли люди, умеющие осуществлять директивы, могущие понять эти директивы, могущие принять директивы, как свои родные, и умеющие проводить их в жизнь. В противном случае политика теряет смысл, превращается в махание руками»[175]4.
Принципиальное значение имели также пункты нового устава партии о назначении Центральным Комитетом партии редакций центральных органов, работавших под его контролем (таким образом под жесткий идеологический контроль ставились средства массовой информации), и о том, что он распределяет силы и средства партии и заведует центральной кассой[176]5.
Проведение политики «диктатуры партии» предусматривало не только подбор руководящих работников и их расстановку на соответствующих местах. Одного этого было бы недостаточно, чтобы «возникла нужная симфония»[177]6 как образно выразился М. Восленский. Эти кадры еще необходимо было «повязать» разными льготами и привилегиями. Поэтому не случайно та же XII конференция РКП(б) предусмотрела ряд мер по улучшению материального положения активных партработников. По этому вопросу было принято специальное постановление. Круг таких партработников («командный состав партии») первоначально был определен в 15 235 чел., включая работников центральных и областных учреждений, работников губкомов и губкомсомола, укомов (или райкомов) и укомсомола, секретарей волостных ячеек и ячеек, имевшихся на крупных предприятиях. Все они должны были обеспечиваться ставками 17 18 разряда, жильем, медицинской помощью и содействием в воспитании детей. Причем специально отмечалось, что эти мероприятия будут проведены ЦК за счет партии. По высшему разряду оплачивались члены Центрального Комитета и Центральной контрольной комиссии (ЦКК) РКП(б), заведующие отделами ЦК, члены областных бюро ЦК и секретари областных и губернских комитетов партии. Кроме того, «допускались персональные повышения в оплате»[178]7.
Здесь уместно вспомнить соответствующий пункт резолюции IX партийной конференции «Об очередных задачах партийного строительства»: «Ответственные работники коммунисты не имеют права (выделено мною И. П.) получать персональные ставки, а равно премии и сверхурочную оплату»[179]8. Этот пункт был забыт, как и сама дискуссия о «низах» и «верхах» партии.
Еще в июле 1922 г., перед XII партконференцией, Оргбюро ЦК приняло специальное постановление «Об улучшении быта активных партработников»[180]9. В нем устанавливалась четкая иерархия окладов партийных работников всех уровней. Так, минимальный оклад партработника для секретарей ячеек на предприятиях и сельских ячеек устанавливался в 300 руб., для членов ЦК, ЦКК и секретарей губкомов 430 руб. в месяц. Примерно такими же были оклады ответственных работников - коммунистов в соответствующих советских и хозяйственных органах. При этом для партработников с семьей из трех человек предусматривалось повышение окладов на 50 % и еще на 50 % за работу во внеслужебное время. Отчисления с высоких окладов были чисто символическими и начинались со ставки в 645 руб. Уместно заметить, что средняя заработная плата в промышленности летом 1922 г. составляла около 10 руб. в месяц.
Кроме окладов, активные партработники и члены их семей имели продовольственный паек, бесплатно обеспечивались жильем, одеждой, медицинским обслуживанием, иногда персональным транспортом. Так, члены РКП(б) ответственные работники центральных советских органов летом 1922 г. получали в месяц дополнительно к окладам 12 кг мяса, 1,2 кг сахара, 4,8 кг риса и т. п. Для работников губернского масштаба этот паек был скуднее 4,6 кг мяса или рыбы, 1 кг жиров, 400 г сахара, 162 папиросы, 3 коробки спичек и т. п.
Расширялась сеть санаториев, предназначенных для отдыха ответственных работников. Заведующий административно-хозяйственным отделом ВЦИК А.Д. Метелев, готовя отчет за 1924 год, подсчитал, что содержание всех загородных владений, предназначенных для отдыха ответработников, обошлось почти в 600 тыс. руб. «Эта цифра, писал он, составляет для меня предмет величайшего размышления. Мне кажется, конечно, если правительство найдет необходимым расходовать такую цифру и в будущем году, наше дело расходовать ее возможно экономнее, но мне кажется, что при нашей бедности, при тех трудностях выплаты продналога крестьянином, из которого составляется наш доходный бюджет, непременной обязанностью коммуниста является подумать над тем, как бы эти самые расходы уменьшить. Они представляют вопиющую цифру»[181]10.
Надо добавить, что наиболее «ответственные работники», как и раньше, периодически проводили отпуск (от одного до трех месяцев) в домах отдыха за границей. Туда же они выезжали для поправки здоровья, часто в сопровождении членов семьи и лечащих врачей также за счет бюджета партии. Так, по постановлению Секретариата ЦК от 5 мая 1922 г. (в каждом конкретном случае требовалось именно его разрешение) на проезд до места отдыха или лечения выделялось 100 руб. золотом, на первый месяц пребывания в санатории – 100 руб. золотом, «на устройство и мелкие расходы» еще 100 руб. и далее по 100 руб. золотом на каждый последующий месяц. По решению Оргбюро ЦК от 27 сентября 1922 г., принятому после XII партконференции, число ответственных работников всех рангов возросло уже до 20 тыс. чел., а число работников партаппарата (включая технических), получавших дополнительно к окладам натуральный паек, до 40 тыс. С 6 декабря 1922 г. освобожденные партийные должности вводились в ячейках с числом членов более 25 чел. и на предприятиях с более чем 1 000 рабочих, даже если членов РКП(б) было меньше 25[182]11.
Стремясь предотвратить недовольство партийных «низов» такой политикой целенаправленного обособления ответственных работников и ростом их привилегий, руководство партии время от времени выпускало демагогические циркуляры, которые зачитывались на партийных собраниях, как, например, циркуляр ЦК и ЦКК от 19 октября 1923 г. «О борьбе с излишествами и с преступным использованием служебного положения членами партии»[183]12, или всячески муссировало конкретные факты злоупотреблений. В 1925 1928 гг. громкую известность получили факты морального разложения партийно-советской верхушки в ряде губернских и окружных центров – «чубаровский скандал» в Ленинграде, «смоленское дело» и др., находившие выражение во взяточничестве, вымогательстве, пьянстве, насилии и нередко в бандитизме. Направляя гнев масс на конкретные объекты, сталинское руководство преследовало и другую цель перетряхивание местного партийно-советского актива[184]13. При этом оно не допускало никаких посягательств на высшие органы партии и на систему в целом.
В 1920-е гг. лидеры партии, в том числе будущие члены оппозиции, наслаждались своей безраздельной властью. Имело место массовое переименование городов на советской карте уже были города Троцк, Зиновьевград, Сталин, Сталинград и т. д. В Ленинграде сложился настоящий культ Зиновьева. Приведу еще один характерный штрих к его портрету: «Во Дворце Труда "смычка" трудящихся с академиками. Перед концом речи С.Ф. Ольденбурга дверь у эстрады, где стоят двое часовых, распахивается выпархивают две девы в золотистых платьях, с золотистыми волосами. Молча садятся за стол перед кафедрой, возбуждая общее недоумение. Через несколько минут дверь распахивается вновь входит "сам" Зиновьев в шарфе, кивает на ходу Ольденбургу, садится в приготовленное кресло. Выждав конец рассказа С.Ф., произносит длинную речь, которую записывают "золотые" девы, оказавшиеся стенографистками (так рождается многотомное собрание сочинений Зиновьева). Выходит после оваций сначала один, минуту спустя стенографистки. Садится внизу в бывший личный автомобиль Николая Второго»[185]14.
В конце декабря 1922 г. Секретариат ЦК (особенно активную роль в нем в это время, кроме Сталина, играли секретари В. Молотов и В. Куйбышев; организационно-инструкторский отдел возглавлял Л. Каганович, учетно-распределительный С. Сырцов) провел совещание секретарей и заведующих отделами губкомов и областных комитетов партии, приехавших в Москву на Х Всероссийский съезд Советов. Совещание поддержало и утвердило положение о том, что ЦК учитывает и распределяет партийных работников всероссийского, областного и губернского масштаба и что все более или менее крупные назначения производятся Оргбюро и Секретариатом ЦК[186]15. Только с апреля 1922 г. по март 1923 г. Учраспред ЦК осуществил 4 750 назначений на ответственные посты[187]16. К учету и распределению ответственных уездных работников Учраспред ЦК после декабрьского совещания 1922 г. имел непосредственное отношение в тех случаях, когда речь шла о широких плановых перебросках, о контроле над использованием их губкомами или о выдвижении уездных работников на более ответственную работу. Предполагалось, что рядовые работники на местах будут браться на учет и распределяться теми партийными органами, с которыми они тесно связаны, райкомами и уездкомами. До этого совещания и рядовые работники прибывали на утверждение в Секретариат ЦК. В задачу учраспредов входил также сбор характеристик, отзывов и т. п. об ответственных партийных работниках в том или ином учреждении или партийном комитете. Совокупность этих материалов давала возможность Учраспреду ЦК иметь на каждого кандидата исчерпывающее досье, что практически исключало возможность случайного назначения.
