Люси Уорсли - Английский дом. Интимная история

 Первое поколение пижам для женщин (из журнала женской моды 1920-х).

 Не исключено, что с появлением центрального отопления и тонких пуховых одеял надобность в пижамах просто-напросто отпала. Халаты носят до сих пор, но эта привычка уже отдает стариной: такая одежда более уместна для помещений, где есть места общего пользования, — гостиниц или домов, находящихся в совместном владении нескольких семей, но не для интимной обстановки спальни.

Глава 12. В ПОСТЕЛИ С КОРОЛЕМ

Толпу впустили в королевские покои, и взорам посетителей предстала пышная опочивальня с великолепным балдахином.

С королевской церемонией одевания мы уже познакомились. Та же суета происходила и вечером, когда король (или королева) собирался ложиться спать. Истоки королевского ритуала отхода ко сну нужно искать в аналогичном обычае средневекового рыцарства. Когда бы рыцарь ни решил преклонить голову, путешествуя от замка к замку, слуга заботился о нем в соответствии с предписанными правилами: «Убедись, что простыни чистые, затем постели ему постель и согрей его ночной платок. Проследи, чтоб его отхожее место было чисто. Помоги ему раздеться, задвинь занавеси, проверь, чтоб горели очаг и свечи, прогони собак и закрой дверь».

«Парижский домохозяин», адресованный пятнадцатилетней француженке, предлагал ей делать примерно то же (и еще кое-что), укладывая мужа вечером спать. В ее обязанности входило «поставить его обувь перед пылающим очагом, обмыть ему ноги, предложить чистые башмаки и чулки. Накормить сытно и напоить, прислуживая ему со всем почтением. После надеть на него ночной колпак и уложить его спать на чистых простынях, укрыть теплыми мехами и удовлетворить его потребности в других удовольствиях и развлечениях, интимных забавах и тайнах любви, о которых я умолчу».

Королевские церемонии проходили похожим образом, но состояли из большего числа этапов, и в них участвовало гораздо больше людей.

В расходных книгах королевского двора Генриха I упоминаются многочисленные слуги, готовившие королевский спальный покой, в том числе «носильщик королевской кровати». Он получал дополнительные полтора пенни на своего «помощника и вьючную лошадь» (как вы помните, кровать путешествовала вместе с королем от замка к замку). Королевский смотритель белья получал пенни за сушку королевской одежды и «три пенса, когда король принимал ванну». (К сожалению, составитель отчета не знал размера жалованья других слуг: «Что касается прачки, здесь есть сомнения».) Все эти люди, обслуживавшие королевскую спальню, составляли ближайшее окружение монарха.

В правилах домохозяйства, действовавших при дворе Генриха VIII, было четко определено, в каком порядке слуги королевского спального покоя должны готовить постель короля. Монарх спал на восьми матрасах, и его слугам приходилось перекатываться на них, чтобы удостовериться, что враги короля не подложили внутрь смертоносный кинжал. Постелив свежие простыни, слуги должны были перекрестить постель, поцеловать места, к которым они прикасались, и окропить спальное место святой водой.

 Утренний прием в королевской спальне. Короля одевают в присутствии придворных.

Сильные мира сего в личных покоях не только удовлетворяли свои интимные потребности. До конца XVII века королевский спальный покой служил также для приема гостей, проведения аудиенций и церемоний. Иногда, утомившись, монарх удалялся из спальни-приемной в более уединенный личный покой. Во дворце Хэмптон-Корт в частных апартаментах Вильгельма III, находившихся этажом ниже официальной спальни, все три двери запирались изнутри. Там король наконец-то мог побыть один.

Владение ключами от дверей в королевском дворце имело важнейшее значение, потому что ключ означал ту или иную степень контроля над доступом к персоне короля. Самым значимым слугой короля был смотритель ретирадного кресла, заботившийся о приспособлении для отправления большой и малой нужды. Как главному лицу штата спального покоя этому смотрителю доверяли единственный ключ от спальни — «золотой ключ на голубой ленте», и существовало строгое распоряжение: «Никакие другие ключи от спального покоя изготовлять не дозволяется».

Короли редко спали в одиночестве, однако Генрих VIII проводил ночь с женой только если хотел иметь с ней половые сношения, и для этого навещал супругу в ее собственной спальне. В его спальном покое из-под королевского ложа выкатывали кровать на колесиках для одного из слуг — джентльменов спального покоя. Постель с королем обыкновенно делил кто-то из его фаворитов (например, Томас Калпеппер). Со временем Генриху VIII надоело, что слишком многие позволяют себе входить в его спальню, когда им заблагорассудится, и он велел оборудовать для себя другой спальный покой в так называемых тайных комнатах Хэмптон-Корта, где попытался установить более строгий порядок посещений. Он издал указы для штата спального покоя, согласно которым всем шести джентльменам спального покоя отныне запрещалось без разрешения входить в королевскую опочивальню. Такое право было даровано только его фавориту Генри Норрису. «Указом короля запрещается кому-либо еще из шести названных джентльменов входить или следовать за его светлостью в упомянутый спальный покой или в любое другое тайное место, пока его не призовут».

Королевы тоже располагали многочисленным штатом спального покоя, и, естественно, в спальне у них находилось гораздо больше людей, чем им хотелось бы видеть. Однако выдворить того, кто считал себя вправе там находиться, однажды получив разрешение, было непросто. Как-то раз королеве Каролине, жившей в XVIII веке, пришлось битый час слушать пререкания старших фрейлин с лорд-камергером и вице-камергером. Спор был о том, имеют ли эти двое мужчин право входить в покои королевы — «право, на которое они всегда претендовали, а фрейлины неизменно возражали».

Придворные кичились правом доступа в личные комнаты монарха (если они им обладали), так как эта привилегия была признаком высокого положения при дворе. Однажды, когда Каролина приходила в себя после выкидыша, графиня Манчестерская настояла на том, что высокий статус ее супруга дает ей право навестить королеву в ее личных апартаментах. Она заявилась в спальный покой к больной женщине, просто чтобы утереть нос другим аристократам. На взгляд современного человека, все это сущие пустяки, но в свое время подобные привилегии значили очень много. Люди, изо дня в день проводившие время с королем или королевой, могли влиять на государственные дела. Из-за невнимания и лени сильные мира сего легко попадали в сети интриг своих приближенных и порой принимали неверные решения. Поэтому история королевского спального покоя от Тюдоров до Стюартов — это также история королевской власти.

Генриху VIII удалось приструнить штат своего спального покоя, как о том свидетельствует новый порядок отношений, установленный им в «тайных комнатах». При Елизавете I структура власти при дворе изменилась, потому что, будучи женщиной, королева больше времени проводила в спальном покое и личных комнатах. Однако ее старшие фрейлины не были столь влиятельны, как их предшественники-мужчины. Доступ придворных мужского пола к королеве был ограничен, и Елизавета как сильная личность использовала это в своих интересах: она сама принимала решения, упорно навязывая свою волю двору.

Ее преемник Яков I не обладал столь же твердым характером. Прибыв в Лондон из Шотландии, он назначил в штат спального покоя старых друзей-шотландцев. Они образовали небольшой кружок единомышленников, и фаворит Якова лукавый герцог Бекингем так наловчился, манипулируя королем, что добивался принятия нужных ему решений в обход Тайного совета. Правление этой самонадеянной внутренней группировки навлекло неприятности сначала на Якова I, а затем и на Карла I. В конце концов подданные так устали от деспотизма, что подняли мятеж. Как видим, огонь гражданской войны затлел ни много ни мало в королевской спальне. Масштабы этой войны были катастрофические: народу в Англии тогда погибло больше, чем впоследствии в Первую мировую войну.

Спальные покои высокопоставленных аристократов, к их неудовольствию, также были местом частого скопления многих разных лиц. Здесь сталкивались интересы различных кружков приближенных, домочадцев и слуг. Однако начиная с XVII века спальни перестают быть ареной политической борьбы. С ослаблением королевской власти и становлением демократической формы правления — парламентаризма — спальни сильных мира сего постепенно превратились в предмет исследования историков. Они утратили роль центра власти и стали туристической достопримечательностью.