Энтони Бивор - Сталинград
На совещании в Полтаве Гитлер практически не упоминал о Сталинграде. Похоже, и для его генералов это был просто очередной город на карте, не более. В первую очередь Гитлера интересовали нефтяные месторождения Кавказа. «Если мы не захватим Майкоп и Грозный, – заявил он, – мне придется прекратить войну». На этом этапе Сталинград интересовал фюрера лишь постольку, поскольку требовалось разрушить находившиеся там военные заводы и закрепиться на Волге. Гитлер не считал захват города необходимым.
Операция «Блау» должна была начаться со взятия Воронежа. Затем планировалось окружение советских войск западнее Дона, после чего 6-я армия, развивая наступление на Сталинград, обеспечивала безопасность северо-восточного фланга. Предполагалось, что Кавказ оккупируют 1-я танковая армия Клейста и 17-я армия.
Бок закончил изложение плана, и слово взял Гитлер. По его мнению, все обстояло предельно просто. После зимней кампании Красная Армия выдохлась, и победа войск вермахта под Харьковом – лишнее тому подтверждение. Фюрер был настолько уверен в успехе, что после взятия Севастополя (в чем он нисколько не сомневался) собирался не медля отправить 11-ю армию Манштейна на север. В частной беседе Гитлер как-то даже признался Манштейну, что мечтает захватить Ближний Восток и Индию.
Однако, прежде чем приниматься за реализацию плана «Блау», следовало предпринять ряд наступательных операций меньшего масштаба с тем, чтобы выровнять линии фронта, обеспечить тылы и навести переправы через реку Донец.
5 июня многие солдаты и офицеры 6-й армии в последний раз перед началом летней кампании посетили спектакль Харьковского театра оперы и балета. Артисты, которым уже давно ничего не платили, пережили зиму только благодаря пайкам, выдаваемым им по распоряжению командования вермахта. В тот день в театре давали «Лебединое озеро», и зрители, изнемогавшие от жары, все же получили огромное удовольствие от спектакля. История принца Зигфрида, страдающего из-за козней злодея-колдуна Ротбарта, многим показалась весьма символичной. Дело в том, что второе название операции «Блау» было именно «Зигфрид», а «Ротбарт» по-немецки означает «Барбаросса».
После окончания балета солдаты и офицеры поспешили в свои части. Этой безлунной ночью передовые подразделения 6-й армии уже начали выдвигаться в район Волчанска.
10 июня в два часа ночи несколько рот 297-й пехотной дивизии переправились на лодках на правый берег Донца и, захватив плацдарм, сразу же начали наводить понтонный мост длиной 20 метров. К вечеру следующего дня через него переправились первые танки 14-й танковой дивизии. А утром немцам удалось захватить мост выше по течению реки. Советские солдаты, несшие охрану моста, не успели его подорвать. Однако эта переправа была слишком узкой, с обеих сторон дороги шли сплошные минные поля, и сразу же возникли пробки. Пыльные проселки превратились в непролазные трясины. Чтобы хоть как-то выделить безопасный участок, вдоль дороги натянули белые ленты. Но эта мера предосторожности таила в себе новую угрозу – тут же рядом упали два снаряда, взметнув в небо фонтаны грязи и черного дыма. Лошади одного из фургонов шарахнулись в сторону, сметя жалкое ограждение, и подорвались на мине. Животных разорвало на части, а фургон загорелся. Огонь мгновенно перекинулся на среднюю повозку, на которой везли гранаты и ящики с патронами. Боеприпасы взорвались, и переправа надолго застопорилась.
Весь следующий день немцы тщетно пытались переправиться на другой берег. Продвижение осложнялось боями местного значения и рядом досадных промахов. Казалось, сама природа восстала против войск вермахта.
Майор из штаба Швабской дивизии со своим подчиненным выехали на рекогносцировку в одну из передовых частей. Едва они появились на наблюдательном пункте, оборудованном на железнодорожной насыпи, как скрывавшийся в зарослях советский снайпер первым же выстрелом убил штабного офицера, а вторым ранил в плечо шофера. Майор приказал пехотинцам открыть ответный огонь, погрузил убитого и раненого в машину и спешно покинул роковое место. Вечером в штабной палатке офицеры за ужином обсуждали случившееся. Большинство высказалось за то, что внезапная смерть для солдата предпочтительнее. Кое-кто даже говорил, что желал бы умереть так же. Другие были подавлены, считая, что подобная гибель лишь доказывает несовершенство мира, ибо жизнь зависит от игры случая. Сам же майор на протяжении всего ужина хранил мрачное молчание. Он был явно угнетен тем, что его подчиненный погиб от пули, предназначенной ему самому.
Тем временем произошло еще одно важное событие, поставившее под вопрос успех всей операции «Блау», начало которой было назначено на 28 июня. 19 июня майор Рейхель, офицер оперативного отдела 23-й танковой дивизии, на легком штабном самолете вылетел в части, расположенные на линии фронта. В нарушение всех правил о соблюдении военной тайны он захватил с собой детальные планы предстоящего наступления. Самолет был сбит неподалеку от передовой. Патруль, направленный к месту катастрофы, чтобы забрать тела и документы, обнаружил, что русские добрались до самолета первыми.
Гитлер, узнав о том, что произошло, пришел в бешенство. Он потребовал, чтобы командира дивизии и командира корпуса судил военный трибунал, и настаивал на расстреле. По иронии судьбы Сталин, когда ему доложили о захваченных бумагах, посчитал их очередной дезинформацией. Вновь, как и в прошлом году, он проявил просто маниакальное упрямство, отказываясь верить всему, что противоречит его убеждениям. В данный момент Сталин был уверен, что главный удар Гитлер нанесет по Москве. Узнав, что командующий Брянским фронтом генерал Голиков, на чьем участке и должны были развернуться основные боевые действия, считает документы подлинными, Сталин сердито сбросил бумаги со стола. Голикову же было приказано немедленно возвращаться в свой штаб и в кратчайшие сроки подготовить план превентивного наступления с целью освобождения Орла. Командующий Брянским фронтом и его штабисты весь следующий день и всю ночь работали над составлением этого плана, но, к сожалению, их работа пропала даром: через несколько часов началось наступление немецкой армии.
28 июня 1942 года 2-я армия и 4-я танковая армия вермахта начали наступление на Воронежском направлении, а вовсе не на Орловско-Московском, как предполагал Сталин. В воздухе постоянно находились самолеты-разведчики Люфтваффе, оснащенные рациями последней модели и готовые в случае необходимости мгновенно связаться со штаб-квартирой. Танковые дивизии Гота вышли на оперативный простор и стремительно ринулись вперед.
«Юнкерсы» Рихтгофена обеспечивали им продвижение, подвергая массированным ударам все сколько-нибудь значительные скопления вражеской техники.
Прорыв 4-й танковой армии Гота вызвал серьезную тревогу в Москве. Теперь Сталин согласился удовлетворить просьбу Голикова о подкреплении и направил на Брянский фронт несколько танковых бригад из резерва Ставки и с Юго-Западного фронта Тимошенко. К несчастью, сосредоточение техники для нанесения контрудара потребовало слишком много времени. «Фокке-Вульф-189» из эскадрильи ближней разведки обнаружил район дислокации русских танков, и 4 июля 8-й воздушный корпус Рихтгофена нанес по ним мощный удар.
30 июня 6-я армия Паулюса также перешла в наступление. На левом фланге немецких войск двигалась 2-я Венгерская армия, а правый фланг армии Паулюса прикрывала 1-я танковая армия. Солдатам Паулюса пришлось преодолевать неожиданно упорное сопротивление русских. Здесь же они столкнулись с очередным сюрпризом: советские «тридцатьчетверки» и противотанковые орудия были закопаны в землю и тщательно замаскированы во избежание бомбежек с воздуха. Эта довольно действенная мера, однако, ставила русских танкистов в невыгодное положение, так как более опытные германские танкисты с легкостью обходили подобные узлы обороны. А вот советские танковые экипажи, лишенные маневренности, вынуждены были либо сражаться в окружения, либо в последний момент оставлять позиции. «Русские танки, словно гигантские черепахи, начали выползать из своих укрытий, – вспоминал очевидец. – Они пытались, меняя курс, выйти из-под огня. На некоторых из них все еще развевались маскировочные сети, похожие на зеленые крылья».
Наступающие дивизии вермахта двигались через огромные поля подсолнечника и вызревающей пшеницы. Немецкие солдаты особенно опасались красноармейцев, которые, оказавшись в окружении, с отчаянием обреченных продолжали нападать на них с флангов и с тыла. Как правило, немцы открывали ответный огонь, и чаще всего им удавалось подавить очаги сопротивления. Но стоило солдатам вермахта подойти ближе, чтобы убедиться, все ли враги уничтожены, «мертвые» русские солдаты в последний момент начинали стрелять на поражение с близкой дистанции.
