Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века - Коллектив авторов
Об ответственности по ст. 87 УК УССР за отказ от дачи показаний и по ст. 89 УК УССР за дачу заведомо ложных показаний предупрежден (Савчук).
Вопрос: Что вам известно о зверствах со стороны немецко-фашистскими оккупантов в 1941 году?
Ответ: В период немецкой оккупации немецко-фашистскими захватчиками я проживал в селе Михайловка.
Село Михайловка было оккупировано в первых числах июля 1941 года, и когда немецкие войска продвинулись вперед, в село прибыл карательный отряд в несколько сот человек. Все были одеты в немецкую форму с нашивками «трезуб». Вооружены они были винтовками, пулеметами и другим оружием и именовали себя «бендеровцами».
Карательный отряд сразу приступил к грабежу еврейского населения. Я лично видел, когда каратели избивали стариков, женщин. Грабили имущество, часть награбленного раздавали местному населению, а часть увезли с собой.
Я лично видел убитых карателями граждан Гройсмана Хиля, Лернера, имя не помню. Димермана Сруля, Берштейна Моисея, комсомольца, также убили Перельмута, Гройсмана и еще одного гражданина, вспомнил его фамилию – Гальперин. Все они работали бухгалтерами. Всего примерно было убито 20 человек, которые похоронены в братской могиле.
Руководил карательным отрядом немец в офицерской форме, фамилию его не знаю.
Всего карательный отряд находился в селе Михайловка три дня, и после погрома еврейского населения выехал по направлению гор[од] Хмельницкий.
Я припоминаю и такой факт со стороны карателей, чему я явился лично очевидцем: был задержан гр[аждани]н Димерман Сруль, он работал в торговой системе. Возраст его примерно 30–35 лет. Один из карателей заставил его лазить на коленях и рвать траву. Димерман впоследствии был расстрелян этими же карателями.
Записано с моих слов верно, мне зачитано, расписываюсь (Савчук).
Записал: пом[ощник] обл[астного] прокурора, советник юстиции (Зарубин).
ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 116. Д. 392. Л. 148–149. Машинопись. Копия.
3.10. Выписка из протокола допроса свидетеля Г. Ф. Николаенко о преступлениях немцев и украинских националистов в с. Некрасово в июле 1941 г. Село Некрасово, 20 октября 1959 г
Помощник прокурора Винницкой обл[асти] мл[адший] советник юстиции Тесля допросил свидетеля:
Николаенко Гавриила Филипповича, 1895 г[ода] рождения, уроженца и жителя с[ела] Некрасово[1815] Винницкого р[айо]на Винницкой обл[асти], украинца, б[ес]п[артийного], грамотного, колхозника, работает сторожем фермы колхоза, несудимого.
Об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний по ст. 89 УК УССР предупрежден (Николаенко).
Вопрос: Что вам известно об издевательствах немецко-фашистских захватчиков над коммунистом, председателем сельсовета с[ела] Майдан Юзвинский[1816] Козяром Алексеем в 1941 году?
Ответ: С приходом фашистских войск в с[ело] Некрасово в июле 1941 г[ода] галичане, которые были тогда в составе части, захватившей все наше село, назначили меня комендантом села. В этой должности я был 7–8 дней, а потом меня сняли, избили сильно за то, что я освободил Козяра Алексея из-под стражи, и больше я в этой должности и вообще у немцев не работал, не пособничал им.
Через несколько дней после прихода фашистов был арестован ими Козяр и посажен в помещение, где сейчас буфет. Мне поручено было ночью охранять его. Жена Козяра – ныне Шайловская Елена – просила меня освободить ее мужа, и сам Козяр просил об этом. Я решился на это и отпустил его. Наутро за это меня избили галичане-солдаты. Они били меня плетками, прикладами винтовок по всему телу. После этого я пять дней лежал в постели, болел в связи с избиением меня.
Козяра галичане все-таки поймали на второй или третий день после того, как я его отпустил. Его судьба мне неизвестна.
При допросе Козяра я не присутствовал. О чем его спрашивали, я не знаю, и он мне не рассказывал об этом. Следов побоев на нем я не видел, криков его я не слышал.
Записано верно и мне прочитано (Николаенко).
Пом[ощник]прокурора области (Тесля).
ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 116. Д. 392. Л. 118–119. Машинопись. Копия.
3.11. Протокол допроса свидетеля Г. С. Дзюбанюка о преступлениях немцев и украинских националистов в с. Некрасово в июле 1941 г. Село Некрасово, 20 октября 1959 г
Пом[ощник] прокурора Винницкой обл[асти] мл[адший] советник юстиции Тесля допросил свидетеля:
Дзюбанюк Григория Степановича, 1902 г[ода] рождения, уроженца и жителя с[ела] Некрасово Винницкого района Винницкой области, украинца, б[ес]п[артийный], образование – 6 классов, колхозника, работает ст[аршим] конюхом, служил в Советской Армии в 1944-45 гг., награжден медалью «За победу над Германией в Великую Отечественную войну 1941-45 гг.», несудимый.
Об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний по ст. 89 УК УССР предупрежден (Дзюбанюк).
По существу заданных мне вопросов отвечаю: я в начале Отечественной войны угонял от захватчиков колхозный скот в тыл страны, но немцы перерезали нам путь, и я возвратился домой, когда в селе уже 4–5 дней были и немецкие солдаты, и украинские националисты. Одеты они были в немецкие шинели с той лишь разницей, что националисты носили трезубы и имели желтые нашивки на воротниках. Все эти захватчики были расквартированы в помещении клуба и в палатках. Их было до трехсот человек. Находились они в селе примерно две недели, а потом выехали. Один из националистов-солдат мне говорил, что их командиром является немец-лейтенант. Фамилию его я не запомнил.
Эти солдаты занимались в селе грабежами граждан, магазинов, складов, издевались над еврейским населением, преследовали коммунистов. Я был очевидцем таких фактов: около помещения клуба в первые дни оккупации я видел, как солдаты в немецких шинелях били прикладами винтовок и резиновыми дубинками коммунистов Козяра Алексея и Максименко (имя не помню, первый был председателем, а второй – секретарем сельсовета с[ела] Майдан-Юзвинский, в 6 километрах от с[ела] Некрасово).
Избивая этих лиц, солдаты тем самым заставляли их нести железный ушат на шесть-семь ведер воды. У Козяра был паралич левой половины туловища, и ему было тяжело нести это ушат, а с водой, когда он весил примерно 90 кг, – еще труднее. Солдаты сопровождали этих коммунистов, когда они шли за водой и обратно, и понукали их, наносили удары. Лица у этих арестованных были с кровоподтеками, опухшие, шли они с трудом.
Я также видел, как в первые дни оккупации примерно пять солдат вели по селу односельчанина Клигера Аврума Ароновича. Руки у него были связаны за спиной. Лицо опухшее и побитое. Его подгоняли прикладами винтовок, погнали в кладовую общины. Оттуда доносился его крик. Был он там минут 20. Я живу неподалеку от кладовой колхоза (в то время это была кладовая общины).
Услышав крики, я ближе подошел к кладовой и наблюдал, как националисты повели Клигера к его дому. Он показал, где у него спрятано золото в погребе. Я видел, как Клигер вышел из погреба, а за ним солдаты вынесли кастрюлю с золотом и понесли ее к начальству в клуб. Я стоял на площади и все это видел. Тут же Клигера, Козяра и Максименко посадили на автомашину и
