Олег Гордиевский - КГБ
В 1990 году ПГУ впервые обнародовало требование к абитуриентам андроповского института: «Конечно, желательно хорошее здоровье и способности к иностранным языкам. Каждый сотрудник (ПГУ) знает два языка; многие говорят на трех и более… Однако главное требование ко всем будущим оперативным работникам, занимающимся сбором информации, без исключения — это абсолютная надежность и преданность делу.» В 1990 году стало известно, что все кандидаты для работы в ПГУ должны прыгать с парашютом: «Трусы нам не нужны.»
По всей видимости, с середины восьмидесятых годов андроповский институт мало изменился. В нем проходили одно-, двух— и трехгодичные курсы в соответствии с прошлым образованием и опытом курсантов. По прибытии курсантам давали новое имя и легенду, которой они придерживались в течение всего периода обучения. Обычно имя и отчество они не меняли, а фамилию им давали другую, но начинающуюся с той же буквы, что и настоящая. Письма, приходившие курсантам от семей, вручались им работниками института лично, с тем чтобы другие не узнали их настоящей фамилии. Хотя им присваивались военные звания, но курсанты ходили в штатском. На трехгодичном курсе учились шесть дней в неделю сорок четыре часа: четырнадцать часов языка, двенадцать часов оперативной работы, восемь часов политики и страноведения, четыре часа научного социализма, четыре часа физкультуры и спорта и два часа военной подготовки. В их распоряжении имелось две библиотеки: абонемент со многими иностранными изданиями, запрещенными в Советском Союзе, и читальный зал с секретными оперативными материалами КГБ и диссертациями, такими, как «Особые черты британского национального характера и их использование в оперативной работе» Михаила Любимова.
В середине восьмидесятых годов три основных факультета андроповского института возглавляли только те, кто сделал карьеру в лондонской резидентуре до массовой высылки советских сотрудников в 1971 году: Юрий Модин, начальник политической разведки, Иван Шишкин, начальник контрразведки, и Владимир Барковский, начальник научно-технической разведки. Наиболее интересные лекционные курсы читали вышедшие в отставку нелегалы, которые рассказывали о собственном опыте работы на Западе (Конон Молодый, он же Гордон Лонсдейл, регулярно до своей смерти читал там лекции). Однако Киму Филби, который, пожалуй, пользовался наибольшей популярностью, читать лекции не разрешалось. Как и других перебежчиков с Запада, его держали подальше, хоть ПГУ и использовало его таланты.
Каждые полгода студенты неделю жили в Москве на «вилле» — оперативном учебном центре. Там они проходили индивидуальную и групповую подготовку: вербовка агентов, встречи с агентами, обнаружение слежки, моментальная встреча, использование тайников и другие оперативные приемы. Одним из наиболее трудных предметов считалось страноведение — традиции и обычаи Запада. Для многих студентов было трудно понять смысл даже таких простых и повседневных вещей, как получение ипотечного кредита. Подготовка включала в себя и курсы вождения автомобиля. Отсутствие навыков вождения у молодых офицеров КГБ считалось главной причиной большого числа несчастных случаев во время их первого назначения за рубеж.
В середине восьмидесятых годов выпускники андроповского института не посещали (и несомненно сейчас не посещают) штаб-квартиру ПГУ в Ясенево до тех пор, пока не получат туда назначения. Первую неделю или чуть больше они обычно стажировались у офицера КГБ, чью работу впоследствии они должны были выполнять: слушали телефонные разговоры, учились заполнять бланки, открывать новые дела, затребовать документы из архивов. Затем проходила процедура передачи дел, и новый сотрудник заполнял специальную форму допуска. Телеграммы из загранрезидентур обычно сначала поступали начальнику отдела, который и решал, какие из них передать своим подчиненным для ответных действий или комментария.
Перед первым назначением за рубеж молодому офицеру ПГУ предстояло пройти через еще целый ряд формальностей. Если он был еще кандидатом в члены КПСС, ему надлежало вступить в партию. Вступление в брак было обязательным — ПГУ отказывалось давать назначение холостым, полагая, что любовные связи за границей могут очень сильно навредить делу. Офицерам следовало хорошенько привыкнуть к своей «крыше», обычно дипломатической, журналистской, в торговой миссии или транспортном бюро. Каждому надлежало свыкнуться со своей легендой, а один из «адвокатов дьявола» подробно его допрашивал, пытаясь найти в ней проколы. Затем подходило время заключительного этапа проверок. До побега Станислава Левченко в 1979 году кандидаты на загранпоездку должны были получить три личные рекомендации от своих коллег, потом их стало пять.
Вслед за проверками и утверждением каждый офицер должен был подготовить собственный «план подготовки» и добиться его утверждения. Гордиевский вспоминает о случае с одним молодым сотрудником линии ПР в Третьем отделе (Великобритания, Ирландия, Скандинавия, австралийско-азиатский регион), который получил назначение в Копенгаген. Поскольку у него предполагались возможности проведения операции против недатских объектов, он больше недели обходил Первый отдел (Северная Америка), сектор НАТО Пятого отдела (НАТО и Южная Европа), а также Шестой отдел (Китай). Затем больше месяца он сидел в управлении разведывательной информации, несколько недель в управлении К (контрразведка), почти две недели в службе А (активные действия) и неделю в Оперативно-техническом управлении. Затем еще краткие практические курсы повышения квалификации и практика вождения. И наконец, подготовка для работы «под крышей»: от трех до четырех месяцев в Министерстве иностранных дел для глубоко законспирированного сотрудника КГБ и месяцев шесть в Агентстве печати «Новости» для «крыши» журналиста.
В течение всего этого периода сотрудник КГБ должен интенсивно заниматься языком страны назначения, читать книги и справочники. Предполагалось, что сотрудники, получившие назначение в Лондон, прочитали Диккенса. Рекомендованный список книг включал художественную литературу, начиная от «Тома Джонса» Филдинга до последнего романа Ле Карре. Последнее издание справочника «Анатомия Британии» Энтони Сэмпсона считалось обязательным. Такие же требования предъявлялись к секретной диссертации Михаила Любимова и книге по Британии, написанной бывшим корреспондентом «Правды» В. Овчинниковым.
Жена сотрудника должна была посещать трехмесячные курсы раз в неделю по вечерам, а иногда в дневное время. Занятия проводились в специальном учебном центре на Зубовской площади, в центре Москвы, который был построен в 1980 году. Там она слушала лекции о работе КГБ и стране пребывания, а также бесконечные призывы не жаловаться, если муж будет работать по вечерам. В августе 1983 года андроповский центр начал годичные курсы для специально отобранных жен, которые будут работать со своими мужьями в супружеских парах.
Надо сказать, что в первые годы правления Горбачева в ПГУ на ответственных должностях работало меньше женщин, чем в последние годы сталинского правления — и это в стране, где девяносто процентов учителей, восемьдесят процентов врачей и тридцать процентов инженеров (но не членов Политбюро или старших дипломатов) — женщины. В Ясенево женщин было не больше 10 процентов. Почти все работали секретаршами, машинистками, программистами, уборщицами или поварами и судомойками в столовой. Редко когда в коридоре главного управления можно было увидеть женщину. Одна из немногих в офицерском звании работала во французском секторе службы А (активные действия), была предметом бесконечных мужских шуток. Ее редко называли иначе, чем «женщина, которая сидит на Франции».
Когда в 1988 году КГБ начал заигрывать с общественностью, отсутствие женщин в его плотных рядах было несколько неловким обстоятельством. Но перемен в составе сотрудников практически все же не произошло. Во время одного из телевечеров в Москве в 1989 году ведущий спросил пятерых старших сотрудников КГБ (естественно, всех мужчин): «А есть ли в КГБ женщины? Если есть, то какой процент и чем они занимаются?» Генерал-майор Анатолий Петрович Бондарев в некотором смущении ответил: «Женщины в КГБ есть, и в некоторых областях они просто незаменимы. Но что касается процентов, мне сейчас трудно сказать. Я, откровенно говоря, не ожидал такого вопроса, и у меня нет цифр.» Никто из коллег Бондарева не горел желанием вспомнить о цифрах или областях, в которых женщины незаменимы (столовые и машбюро, в основном). Ведущий решил сменить тему.
Как и в Ясенево, повседневная деятельность сотрудников ПГУ за границей вряд ли сильно изменилась с приходом Горбачева. Большинство офицеров загранрезидентур работают в одной из трех линий: ПР (политическая разведка), КР (контрразведка и безопасность) или X (научно-техническая разведка). Начальник каждой линии одновременно является заместителем резидента. Соотношение сотрудников трех этих линий приблизительно таково: ПР — 40, КР — 30, X — 30 процентов. До своего прибытия на место новые сотрудники получают инструктаж о постоянной опасности «провокаций» западных разведслужб. На памяти Гордиевского, приехав, они тут же начинают подозревать своих соседей, продавцов в близлежащих магазинах, садовников в лондонских парках, через которые они ходят на работу, и вообще считают, что за ними ведется постоянное наблюдение. Однако для большинства из них этот период вскоре проходит.
