Фашисты - Майкл Манн
Однако члены этой семьи сильно различались между собой (общие обзоры см. Polonsky, 1975; Payne, 1980; Lee, 1987; Berend, 1998). Некоторые исследователи делят их на две группы: собственно «фашистов» — и намного большую группу, которую именуют либо «авторитарными консерваторами», либо просто «авторитаристами» (Linz, 1976; Blinkhorn, 1990). Но этого недостаточно. Во-первых, хотя такое определение и признает, что фашизм представляет собой изменение ориентации, специфическое сочетание «правизны» с радикализмом, но не видит в этом конечную стадию более широкой проблемы, с которой сталкиваются правые: необходимости справиться с организованным политическим давлением масс. Современный авторитаризм отличается от деспотических режимов прошлого тем, что старается вобрать и впитать в себя массовые движения снизу: именно это характерно для всей политики XX века. Во-вторых, группа «авторитаристов», выделяемая этой классификацией, слишком велика и разнородна. Так, режим Франко, часто расплывчато называемый «авторитарно-консервативным», хладнокровно уничтожил не менее 100 тысяч человек. Режим Метаксаса в Греции, носящий то же название, едва ли погубил больше сотни[14]. В-третьих, с течением времени эти режимы становились жестче. Необходима более четкая классификация, показывающая, как менялся авторитаризм от страны к стране и от эпохи к эпохе. Исследуя семью авторитарных режимов, я выделяю в ней четыре степени авторитаризма. Разумеется, четких и однозначных границ между ними нет: в любом делении на типы есть элемент произвольности, к тому же каждый тип включает в себя очень разные режимы. Стоит помнить также, что речь о режимах, а не о движениях. Как отмечает Каллис (Kallis, 2000), режимы не просто выражают ту или иную идеологию. Они воплощают в себе процессы, которые он называет политической консолидацией, политическим формированием и стремлением к переменам. Режим — это не только идеология, но и политическая практика (см. Paxton, 1998)[15].
ПОЛУАВТОРИТАРНЫЕ РЕЖИМЫ
Это были наиболее консервативные и умеренные режимы. Они стремились придерживаться методов управления конца XIX века. По существу, это были «двойные государства», в которых значительной властью обладали и выборная законодательная ветвь, и неизбираемая исполнительная — отсюда название «полуавторитарных». Давление снизу отклонялось при помощи манипуляций выборами и парламентами. Исполнительная власть фальсифицировала результаты выборов, покупала депутатов, назначала кабинеты, расправлялась с «экстремистами». Однако за парламентами, судами и прессой сохранялась определенная свобода. В этой категории преобладали монархии, дополненные традиционными, лояльными монарху консервативными и либеральными партиями. Этатизм здесь означал лояльность существующему «старому режиму». Национализм, едва ли органический, власть держала в узде. Политических врагов запугивали, бросали в тюрьмы, но убивали крайне редко — если не считать краткий послевоенный период революционной смуты. Ощутив себя в целом в безопасности, режимы перестали полагаться на убийства и, в частности, не потворствовали еврейским погромам: евреи были для них полезны. Некоторые из них использовали распространенные предрассудки против меньшинств, однако, как правило, эти режимы всего лишь дискриминировали меньшинства, не стремясь их изгнать или уничтожить. Армии их были достаточно сильны, но внешняя политика оставалась осторожной. Налоговая и социальная политика также были консервативными, прокапиталистическими. Эти режимы противостояли и демократии, и модернизму.
Примеры таких режимов в межвоенный период: Греция вплоть до переворота Метаксаса, румынские режимы 1920-х и начала 1930-х, испанский режим Альфонсо XIII до 1923 г., режим адмирала Хорти и графа Бетлена в Венгрии 1920-х, христианско-социалистическое правительство канцлера Зейпеля в Австрии конца 1920-х, дофашистские итальянские правительства Саландры и Сонино, донацистские режимы Брюнинга, Шлейхера и фон Папена в Германии. Фашистские идеологии имели на них мало влияния; как правило, они оставались умеренными и прагматичными — в сравнении с тем, что за ними последовало. Но ни один из них не продержался долго.
Полуреакционные авторитарные режимы
Итак, старый режим (опирающийся на монархию, армию и церковь) противодействует давлению снизу, ужесточая репрессии. Он упраздняет или лишает силы законодательную власть, тем самым покончив с упомянутым выше двоевластием. Репрессии чередуются с дискриминационными мерами против «козлов отпущения» — левых, меньшинств, евреев. Режимы все еще боятся масс. Однако уже делают ограниченные модернистские шаги — поэтому я и называю их «полуреакционными». Они начинают присматриваться к органическому национализму, хоть пока и опасаются мобилизовать народ под его знаменами. На них начинает оказывать влияние идеология фашизма. Некоторые (напр., Салазар, Пилсудский, Примо де Ривера), по примеру Муссолини, культивируют власть одной партии, однако партии, контролируемой сверху: задача ее — не возбуждать массы, а приручать. Могут возникать парамилитарные формирования, однако скорее для парадов, чем для боев; монополия на военное насилие по-прежнему остается за армией. Внешняя политика остается осторожной, внутренняя — прокапиталистической, но становится явно модернизационной. Примо де Ривера и Пилсудский даже пытались провести социальные реформы, но этому воспротивились их консервативные сторонники: в результате Примо де Ривера был свергнут (см. главу 9), а Пилсудский совершил поворот вправо.
Таков был самый распространенный тип межвоенных режимов. Примеры его — венгерское правительство адмирала Хорти и других (см. главу 7), румынская «управляемая» демократия короля Кароля в 1930-х (глава 8), режим генерала Примо де Ривера, Испания, 1923–1930 гг. (он внес много корпоративистских элементов, см. главу 9), генерала Пилсудского, Польша, 1926–1935 гг., милитаристские режимы в Прибалтике (Сметона в Литве, 1926–1940 гг.; Ульманис в Латвии, 1934–1940 гг.; Пятс в Эстонии, 1934–1940 гг.)[16], режим короля Зогу в Албании, 1928–1939 гг., короля Александра и регента Павла в Югославии в 1930-х, болгарского короля Бориса с 1935-го, правление Метаксаса в Греции, 1936–1938 гг., Дольфусса в Австрии с 1932 по 1934 г. (глава 6) и военная хунта в Португалии с 1928 по 1932 г.
Корпоративистские режимы
Около трети режимов дрейфовали дальше. Они стремились повысить уровень этатизма, мобилизовать народ на основе органического национализма, с удвоенной силой лепили козлов отпущения из левых и меньшинств. Наконец — и это важнее всего — они начали, часто под давлением настоящих фашистских организаций, заимствовать многое из фашистской идеологии и практики. Заимствования эти касались скорее этатизма «сверху», чем парамилитаризма «снизу». Слово «корпоративизм» передает этот образ единой иерархической организации, хотя термин этот не вполне точен: он стремится сгладить противоречия, часто возникавшие между основными
