Ефим Грекулов - Православная церковь — враг просвещения
О настроении учеников Саратовской гимназии можно судить по отчёту попечителя Казанского учебного округа за 1862 год. С тревогой писал он, что на гимназистов оказывал влияние H. Г. Чернышевский, что ученики проявляют большой интерес к естествознанию и в результате такого влияния «не признают ни бога, ни власти родителей»41. Попечитель Виленского учебного округа в своих отчётах отмечал, что в Пинском реальном училище «из года в год росли беспорядки, ученики отказывались посещать уроки закона божьего».
Даже в кадетские корпуса, несмотря на господствовавшую в них палочную дисциплину, проникали идеи революционных демократов. Среди кадетов возникал протест против церковной идеологии. В декабре 1862 г. один из воспитанников Московского кадетского корпуса сломал икону и выбросил её обломки в уборную. В корпусе произошёл бунт, для подавления которого пришлось вызвать войска. Как показало расследование, среди воспитанников старших классов были распространены сочинения Фейербаха и Бюхнера, многие кадеты не ходили в церковь и открыто говорили, что они не верят в бога.
Донося, что учащиеся читают сочинения Фейербаха и Бюхнера, местный священник-законоучитель писал: «Остановить эту пропаганду не было возможности: оставалось только действовать путём убеждения, но это не давало желаемого результата».
Длительные посты, молитва и церковные службы вызвали в 1871 г. большие волнения в Волынской военной гимназии. Волнения были подавлены только после того, как военное министерство признало необходимым несколько смягчить здесь церковный режим42. Отрицательное отношение к православию наблюдалось и в гимназиях Могилевской губернии43.
Катехизис Филарета, который ученики долбили в течение многих лет, вызывал особенную ненависть учащихся. Выражая протест против ненавистного им «законца», они жгли и уничтожали эту «символическую» книгу, мстя законоучителям за издевательство над ними. Ученик городского училища Рябичев хорошо сдал экзамены по всем предметам. После экзамена по закону божьему он тут же, на глазах законоучителя, не сдержавшись, стал рвать учебники. По требованию законоучителя Рябичеву поставили в аттестат четвёрку по поведению, тем самым лишили его возможности продолжать образование. Рябичев покончил самоубийством44.
Вспоминая систему религиозного террора в школе и враждебное отношение учеников к закону божьему, один из воспитанников гимназии писал: «После 8 лет обучения библейской и евангельской истории, догматике и богослужению мы оканчивали курс сознательными атеистами»45.
Прогрессивный учитель А. Петрищев, говоря о ненависти к закону божьему и священникам, писал: «В институте у нас развилась и окрепла неприязнь к духовенству, тем более на первый взгляд странная, что закону божьему и религиозному воспитанию институт отводил первенствующее место. Неприязнь эту мы понесли и на службу. Впоследствии я имел достаточно случаев убедиться, что между законоучителями и учителями редко существует взаимное уважение»46.
8
Враждебное отношение к закону божьему и законоучителям особенно ярко выразилось во время революции 1905 года. В средних учебных заведениях в 1905-1906 гг. возникли массовые протесты против бюрократического строя школы и царившей там системы сыска, против внедрения в неё националистическо-религиозной нетерпимости. Наряду с требованиями отменить полицейский режим в школе, изменить программы и систему преподавания учащиеся настаивали на прекращении преследования за невыполнение религиозных обрядов и отмене всех тех мер, посредством которых насаждалось так называемое религиозно-нравственное воспитание в школе.
В 1905 г. учащиеся бессарабских школ потребовали отменить обязательное посещение церкви. Учащиеся одной из этих школ в виде протеста против принудительного насаждения религиозной идеологии повесили на находившуюся в классе икону тряпку, которой вытирали классную доску47.
Учащиеся Псковской мужской гимназии добивались отмены принудительного исполнения религиозных обрядов ввиду их, как писали они в резолюции, «растлевающего действия». Ученики Петербургской гимназии хотели, чтобы «политические и религиозные требования не служили поводом для преследования».
Подвергая критике преподавание закона божьего, учащиеся настаивали, чтобы закон божий не шёл в разрез с «программой строгой научности», чтобы законоучители не использовали религию для возбуждения национальной вражды. Особо ненавистным священникам ученики объявляли бойкот и отказывались посещать их уроки. Так поступили, например, ученики Азовской гимназии, законоучитель которой обратился к полиции с просьбой не допускать собраний в помещении гимназии.
Выступая за исключение из школьной программы закона божьего, как «неприменимого в жизни», учащиеся некоторых гимназий требовали расширить программу по естествознанию, «чтобы преподавание естественных наук находилось на уровне современной научной точки зрения».
Возмущение учащихся вызывала господствовавшая в школе система религиозного сыска — обязательность исповеди и представления свидетельства об этом. Ученики настаивали на отмене «говения», требовали свободы совести, а ученицы женских учебных заведений — отмены обязательного участия в церковном хоре48.
С протестом против религиозно-полицейского засилия в школе выступали также учителя. Состоявшаяся в апреле 1905 г. латвийская нелегальная учительская конференция выступила за отделение церкви от государства и школы от церкви.
В ноябре 1905 г. на учительском съезде в Латвии, где присутствовало более 1000 делегатов, была принята резолюция о недопустимости преподавания закона божьего в школе. Съезд обязал своих участников проводить в школе ту мысль, что у религии нет ничего общего с наукой и поэтому религия не может иметь места в школе. Петербургские учителя требовали свободы совести, отмены обязательного исполнения религиозных обрядов, отмены религиозных и национальных ограничений при назначении па учительские должности.
9
После подавления революции 1905 года самодержавие стремилось так организовать преподавание, чтобы выпускать из школы «политических скопцов, умственных и нравственных калек, безвольных чиновников, рабов»49. Господствовавшая в школе сухость, оторванность от общества, слежка за учителями и учениками вызывали отвращение к науке, убивали у учеников желание учиться, отучали самостоятельно мыслить.
В годы реакции, как писала большевистская «Невская звезда», школа являлась прежде всего дисциплинарным батальоном, а потом уже «рассадником разумных знаний»50. При содействии духовенства происходила массовая расправа с учителями-участниками учительских съездов, выступавшими против самодержавия.
Духовенство мстило учителям за их требования исключить закон божий из школьной программы, отделить школу от церкви; оно изгоняло учителей за непосещение церковных служб, неисполнение церковных обрядов.
По учебному плану на 1906/07 г. из 203 недельных часов на закон божий выделено было 14, а по проекту учебного плана на 1910 г. — из 213 недельных часов — 16 (7,4%), в то время как на русский язык отводилось всего лишь 32 часа (14,7%), а на историю — 20 часов. Синод настаивал на увеличении числа уроков по закону божьему, видя в этом одно из средств борьбы за создание послушной школы. Однако само духовное ведомство вынуждено было признать, что цель преподавания закона божьего — воспитание юношества в духе преданности самодержавию и православию — на практике не достигалась. Синод и министерство просвещения отмечали, что ученики приходят в школы с известными религиозными настроениями, а кончают школу неверующими. Причину этого они видели в неудовлетворительной постановке преподавания закона божьего.
Для разработки мер по усилению воздействия на учеников церковной идеологии в 1909 г. синод созвал Всероссийский съезд законоучителей средней школы. Это был съезд воинствующего духовенства, домогавшегося всей полноты власти и открыто выступавшего против науки.
Съезд потребовал, чтобы в старших классах при прохождении закона божьего подвергли критике научные представления о мире, происхождении человека; чтобы в разделе «нравоучение» учащимся говорили о вреде социалистических идей, марксистского учения о происхождении религии.
Съезд вынес решение о необходимости организовать при духовных семинариях и академиях особые апологетические курсы, которые готовили бы священников для активной борьбы с научным мировоззрением и социализмом. В школе предлагалось внедрять религиозные взгляды на происхождение мира, человека и подвергать критике эволюционное учение.
Воинствующие церковники требовали усилить полицейский сыск за преподавателями, изгонять тех из них, кто не оказывает содействия в насаждении религиозной идеологии; они добивались пересмотра программ по ряду предметов и исключения из них всего, что противоречило религиозному представлению о мире. Особое внимание было обращено на усиление контроля за соблюдением церковности в школе. Для этого предлагалось перед началом занятий читать молитвы в присутствии директора, инспектора и учителей; посещать церковные службы; восстановить преподавание церковнославянского языка.
