Азиза Джафарзаде - Баку - 1501
- Стойте! Уведите его и повесьте на площади! Пусть люди, которых он считает баранами, увидят его. Прикажите глашатаям: пусть оповестят народ о его вине! Так будет с каждым, кто посягнет на нашу свободу!
Ошеломленному гонцу, не верящему, что его, посланца могущественного шаха, могут вот так просто вздернуть на дворцовой площади, проворно скрутили руки за спиной. Абульфаттах-бек поспешно шагнул вперед, сложив на груди руки:
- Простите, но ведь личность парламентера неприкосновенна, он находится под защитой аллаха! Не срамите династию Ширваншахов слухом, что они убивают посланцев!
Он тоже разговаривал скорее тоном назидания, чем просьбы: ведь дарга прекрасно видел, что сидящий на троне - не Газибек. Абульфаттах-бек знал Султаным-ханым, из дочери "холопа" превратившуюся в супругу принца. Кроме того, дарга был заранее осведомлен о том, что по ту сторону крепости уже стоит наготове Хюлафа-бек.
Но когда Султаным-ханум, не удостоив его взглядом, снова подняла руку со словами: "Уведите!" - Абульфаттах-бек заметил у нее на пальце перстень с печатью Фарруха Ясара и тотчас понял, что приговор будет приведен в исполнение. Растерянный, он стал искать какие-то новые доводы в надежде уговорить Султаным-ханым...
Тем временем вмиг потерявшего всю свою доблесть гонца поволокли прочь из дворца. Он вдруг с ужасом понял, какой совершил промах. "Я считал его ребенком, которого легко напугать. А это, оказывается, был тигр в овечьей шкуре! Боже, ведь я среди врагов, и пока Хюлафа-бек придет мне на помощь, я уже погибну", - мысли эти разом мелькнули в голове гонца. Он рванулся из рук тянувших его к дверям мужчин, вырвался и, упав ничком у ног "принца", завопил:
- Прости, прости, принц! Ваше высочество, я неправ, я сделал глупость...
Султаным-ханым презрительно сдвинула брови:
- Так ты, оказывается, еще и трус? Не ползай... из-за одной ложки собственной крови. Умей умереть так же мужественно, как говорил...
Она еще раз подняла руку с перстнем на пальце:
- Уведите!
- Прости... пощади...
Гонца уволокли. На дворцовой площади спешно соорудили виселицу. Здесь уже собрались сотни напуганных тревожными вестями горожан. По обычаю, глашатаи громко разъяснили толпе вину посланника шаха - и повесили.
А в приемном зале Гази-бека накал страстей достиг своего апогея. Абульфаттах-бек говорил, убеждал и даже требовал. Уже больше месяца он был завербован людьми Хюлафа-бека, выполнял их задания, организовал ряд диверсий, подготовляя крепость к сдаче. Хоть и он не знал, где находится Гази-бек, однако сегодня имел случай убедиться, что принц либо тяжело болен и лежит во дворце, либо уже умер и это до определенного момента скрывают от народа. Дарга еще больше осмелел:
- Госпожа, вы совершили недоброе дело, как бы вам не пожалеть об этом!
- Почему? - с любопытством спросила Султаным-ханым. - Что, надо было пощадить посланника, уничтожающего Ширваншахов, считающего людей баранами? А, может, оказать почести, усадить во главу стола?!
- Но ведь это Шах Исмаил! Бойтесь его гнева! Ширваншах Фаррух Ясар, ваш уважаемый свекор, наш повелитель - погиб в Джабанах. На его месте должен был быть принц Гази-бек. Его тоже здесь нет. С какими силами мы выступим против святыни мира?
- Для тебя он тоже стал святыней мира, бек?
Вопрос был задан столь гневно, что Абульфаттах испугался. Его лоснящееся лицо покрылось потом, черная, как агат, борода затряслась. Он провел рукой по бороде - окрашенные хной пальцы тоже заметно дрожали. Но полученные дары, данное слово, заманчивые обещания заставили старика еще поиграть со смертью:
- Но, мать моя, сестра моя, война - это мужское дело! Ты женщина, откуда тебе знать, является он святыней мира или нет?! Ты лучше бойся его гнева! Сдай город! Или же сообщи нам местонахождение принца.
Султаным-ханым в негодовании подняла руку с перстнем:
- Я имею право говорить от имени Ширваншаха, и тебе это известно. Но хотела бы я знать, что тебя заставляет выступать в его защиту? Говорят, в древности некий потерпевший поражение падишах очень уж смело разговаривал с победителем. Тот посоветовался со своими визирями: отчего бы это? И один мудрый старец предложил приглядеться, где, на каком месте стоит побежденный, когда ведет свои смелые речи, и раскопать это место. Так и сделали. Раскопали там землю во время очередного разговора и нашли несколько кувшинов с золотом и драгоценностями. Смелость побежденному шаху придавала сокровищница, на которой он стоял. Так вот и я убеждена, что тебя заставляют так говорить полученные от врагов подарки. Ты встал на путь измены, Абульфаттах-бек!
Бек был потрясен неожиданной проницательностью Султаным-ханым. "Откуда она знает? Может, у нее тоже есть свои люди в резиденции падишаха?" подумал он. Вспомнил о судьбе только что повешенного гонца, и у него от ужаса кровь в жилах застыла. Дарга понял, что запираться больше не имеет смысла. Он униженно распростерся перед троном, у ног Султаным-ханым:
- Пощади, принцесса, меня обманули! Во имя духа твоего почтенного свекра прости меня... Поручи самое трудное дело, что бы я мог выполнить его ценой своей жизни!
Султаным-ханым воскликнула:
- Я просто заподозрила тебя, бек! А после того, как ты сам признался, что стал изменником, что мечтаешь о поражении родного края, тебе может быть только одно наказание - смерть! Уведите!
Растерявшиеся от столь неожиданного признания и сурового приговора придворные выволокли Абульфаттах-бека из зала и передали палачу. Султаным-ханым велела:
- Пусть глашатаи поведают народу об измене городского головы. А теперь, давайте думать, как нам лучше организовать оборону крепости, как защитить наш город...
Военачальники и знать прошли в совещательную комнату. Исходящая от молодой женщины огромная духовная сила подчинила их, против воли, Бибиханым-Султаным. Теперь Султаным-ханым была военачальником, главой штаба, и собравшиеся воспринимали каждое ее повеление как приказ Ширваншаха. Предки наши недаром ведь говорили: "Храбрец узнается, когда призовет Родина".
* * *
...Ровно два дня под предводительством Хюлафа-бека и Байрама-бека велась осада Бакинской крепости. Однако яростные атаки не давали результата. Бакинцы и не думали сдаваться, стойко, упорно защищали город. Вечером второго дня осады незадолго до вечернего намаза, к месту сражения прибыл с войском Шах Исмаил в сопровождении Леле Гусейн-бека. Узнав, что крепость еще не взята, Исмаил взял руководство осадой в свои руки. Сначала он вместе с Хюлафа-беком и свитой объехал крепость. Чтобы не быть мишенью для защитников крепости, они держали коней на расстоянии, недосягаемом для летящих из бойниц стрел.
Потом молодой шах подъехал к только что поставленному зеленому шатру с золотым куполом, украшенным золотом и серебряными кистями. Спешился, вошел внутрь и, откинув вуаль, велел вызвать к себе самых близких мюридов и военачальников. Сел на трон, поставленный против входа в шатер, и стал с нетерпением ждать. Вместе с мюридами в шатер вошли военачальники из племен устаджлу, шамлу, афшар, зульгадар, гаджар, румлу
- Пожалуйста, садитесь, - говорил молодой шах, указывая места входящим.
Опустившись на колени на походные тюфячки, разложенные вокруг трона, облокотившись на боевые щиты, они приготовились внимать падишаху.
- Осада может затянуться, и тогда покорение Бакинской крепости займет много времени. Кроме того, нам не нужны лишние жертвы. Я предлагаю другое: провести подкоп под какие-нибудь ворота и взорвать башню.
Леле Гусейн-бек восхитился быстротой, с которой молодой шах оценил обстановку и нашел наилучший выход. "Если тебе повезет, с таким умом ты далеко пойдешь", - подумал он и проговорил:
- Святыня мира, если вы так решили - давайте сделаем подкоп там, где мы сейчас стоим, под одну из башен, расположенных у Двойных ворот.
Шах подумал немного, покачал головой:
- Нет, по-моему, нам надо взорвать башню рядом с Северными воротами, что в ста - ста пятидесяти шагах выше Двойных. Потому что основное внимание осажденных направлено как раз на Двойные ворота. Верхние ворота узки, противник не ждет оттуда нападения.
Мысли Байрам-бека Гараманлы текли в том же направлении, что и мысли Леле Гусейн-бека. Он тоже гордился воинскими успехами своего воспитанника.
- Святыня мира прав. Лучше всего сделать подкоп именно под Северными воротами, тем более, что они плохо охраняются, - подтвердил он.
И молодой шах положил конец совещанию следующими словами:
- Прекрасно! Пусть с сегодняшней же ночи отряд Байрам-бека займется подкопом... А Леле-бек со своими людьми с утра начнет отвлекать внимание осажденных от Северных ворот. Время от времени, для отвода глаз, надо будет устраивать и ложные атаки, пока не достигнем главной цели... Но надо быть начеку. Поручите сотникам усилить дозор. Пусть остерегаются ночных вылазок врага! Ведь у защитников Баку нет другого выхода, кроме ночных атак, если они вздумают бежать из осажденного города. Но будьте осторожны, смотрите, чтобы с вами не случилось стамбульской трагедии!
