Виктор Панченко - Размагничивание кораблей Черноморского флота в годы Великой Отечественной войны
Кроме того, в соответствии с решением совещания в Техническом отделе ЧФ в мае проведены более подробные измерения магнитных полей подводных лодок типов М, Щ и С, сторожевого корабля «Шквал», катеров «морских охотников», шхуны и минзага «Сызрань», а также более глубокое размагничивание этих кораблей, чем раньше. Эта особенность состояла в том, что результирующее магнитное поле доводилось до значений, определяемых нормами, но знак этого поля становился противоположным исходному, с которым корабль пришел на размагничивание.
По заказам УК ВМФ были оборудованы размагничивающими устройствами с прокладкой кабелей обмоток по верхней палубе БТЩ «Мина» и «Взрыв». Монтажные работы были приняты комиссией, а контрольные измерения поля и регулировку размагничивающих устройств намечалось провести по выходе кораблей из ремонта.
Для монтажа размагничивающего устройства на БТЩ-16 с прокладкой кабелей обмоток по верхней палубе заготовлены кабель, арматура, защитные кожухи, однако работы не начаты из-за участия корабля в военно-морских операциях. Намечалось провести их во время ближайшего ремонта корабля.
На сторожевых кораблях «Шторм» и «Шквал» проведена приемка монтажных работ. Контрольные измерения магнитных полей этих кораблей показали, что они в полтора раза превышают допустимые нормы. Как выход из возникшего положения намечено провести дополнительное безобмоточное размагничивание.
По нашим заказам закончен монтаж размагничивающего устройства на эскадренном миноносце «Бодрый» с перенесением кабелей обмоток на верхнюю палубу. Проведена регулировка, и размагничивающее устройство принято комиссией. На эскадренном миноносце «Беспощадный» такие же работы выполнены лишь частично и будут закончены после устранения боевых повреждений корпуса корабля.
Выполнены две научно-исследовательские работы: «О влиянии сотрясений на изменение магнитных полей кораблей, оборудованных размагничивающими устройствами» и «Устойчивость магнитных полей кораблей, размагничиваемых безобмоточным методом».
В конце мая 1942 г. на Черноморский флот прибыл новый представитель УК ВМФ военный инженер II ранга Б. И. Калганов, заменивший инженер-капитана III ранга И. В. Климова. Он ознакомился с нашей работой и отчетами минно-тральной лаборатории ЧФ, составленными профессором О. Б. Броном в Севастополе, а также с дополнительными материалами ОВР главной базы о разоружении вражеских магнитных мин[48].
Из поставленных противником 15 и 27 марта и 5 мая у Севастополя мин, разоруженных нашими минерами 7 и 9 апреля и 14 мая соответственно, первая и третья оказались с магнитными замыкателями, установленными на порог срабатывания +20,5 и —65,5 мЭ, двустороннего действия с прибором кратности, а вторая — с магнитно-акустическим замыкателем, установленным по магнитному каналу на порог срабатывания +5,18 мЭ, одностороннего действия с прибором кратности. Четвертая мина, выставленная немцами у Керчи, оказалась магнитной, установленной на порог срабатывания +23 и —55 мЭ.
Таким образом, наряду с магнитными минами противник начал применять новые, комбинированные, более чувствительные магнитно-акустические мины, защита от которых требовала значительного повышения эффективности размагничивающих устройств системы ЛФТИ и методов безобмоточного размагничивания кораблей.
13 июня 1942 г. представители УК ВМФ И. В. Климов и ЛФТИ П. Г. Степанов доложили Л. С. Гуменюку, что для дальнейшего повышения качества размагничивания кораблей в связи с применением противником новых, более чувствительных магнитно-акустических мин необходимо на Черноморском театре оборудовать стенды для размагничивания кораблей, увеличить количество СБР и выделить дополнительный кабель.
При передаче оставшихся по линии УК ВМФ дел по размагничиванию кораблей И. В. Климовым Б. И. Калганову в акте были перечислены выполненные по заказам УК ВМФ работы на БТЩ «Мина», «Трал», «Щит», «Гарпун», а также на СКР «Шторм» и «Шквал». Смонтированные на этих кораблях размагничивающие устройства не в полной степени компенсировали их магнитные поля и требовали дополнительного безобмоточного размагничивания, что было отмечено мной[49].
В годы Отечественной войны мне неоднократно приходилось наблюдать, как командиры отдельных кораблей старались не начинать никакого серьезного дела в понедельник, а тем более 13-го числа. И все окружающие относились к этому с пониманием, а начальства либо делало вид, что не замечает, либо добродушна журило «виновников». Во всяком случае, я ни разу не-слышал, чтобы кто-либо был за это наказан. Вспоминается эпизод, происшедший зимой 1942 г. на одном из БТЩ, стоявшем в Батуми. Прибыл я на корабль около 18 часов для проведения контрольных измерений магнитного поля и регулировки работы размагничивающего устройства после боевых повреждений и ремонта корабля.
Выход корабля на выполнение нового боевого задания был назначен на 23.00. После того как я определил объем работ и сообщил командиру, что все работы будут закончены до выхода корабля в море, он был раздосадован и спросил, нельзя ли закончить работы не к 23.00, а к 24.00, с тем чтобы корабль вышел в море не в понедельник, а уже во вторник. Я сказал, что работы будут закончены к 23.00 и нет необходимости из-за меня переносить выход корабля. С тем я и пошел работать. Часа через два начал уговаривать меня и замполит. Они с командиром действовали так энергично, их аргументы были настолько убедительны, что я не устоял, и была сообщено оперативному дежурному штаба ВМБ, что работы по размагничиванию будут закончены в 24.00. Одновременно запрашивалось «добро» на выход корабля в море в 00.05. Согласие было получено.
Впоследствии с этим командиром БТЩ мы много раз встречались, и я понял, что в этом отношении он своего мнения не изменил.
В один из последних дней апреля 1942 г. на Батумском рейде я производил контрольные измерения и регулировку размагничивающего устройства на госпитальном судне «Грузия» — одном из пассажирских теплоходов крымско-кавказской линии мирного времени. Все каюты и помещения, ранее предназначавшиеся для пассажиров, теперь были оборудованы для перевозки раненых из Севастополя на Кавказ.
Мы привыкли работать на военных кораблях, когда в измерениях магнитного поля нам помогали краснофлотцы из состава экипажа. Теперь же экипаж состоял, главным образом, из девушек — бывших студенток медицинских институтов, медсестер и врачей. Даже в боцманской команде был только один мужчина — сам боцман, а остальные девушки. В первые часы мне непривычно было смотреть, как молодые женщины переносили тросы и шланги магнитометра. Это был тяжелый, не женский труд, но приходилось это делать.
По окончании размагничивания «Грузия» ушла в Севастополь за ранеными. Это был ее последний рейс. Во время приемки раненых она была потоплена в Южной бухте вражеской авиацией, несмотря на то что на ней были яркие, отличительные знаки госпитального судна.
После захвата Керчи и Феодосии противник сосредоточил огромное количество войск и военной техники под Севастополем и начал наступление[50]. Огромную работу по доставке пополнения войск и военных грузов защитникам Севастополя и эвакуации раненых выполняли санитарные транспорты из числа пассажирских теплоходов Черноморского пароходства мирного времени — «Абхазия», «Грузия» и др. Например, с начала обороны Одессы и Севастополя и до середины апреля 1942 г. «Абхазия» вывезла 27 тыс. раненых, доставила 70 тыс. человек пополнения и более 40 тыс. т боезапаса и вооружения[51].
10 июня 1942 г. в Севастополе погибла «Абхазия», а 13 июня — «Грузия»[52]. Последний поход «Абхазии» описан врачом этого судна в книге «Гибель теплохода «Сванетия»»[53].
В эти же дни крейсера «Красный Крым» и «Ворошилов», а затем и «Молотов» в сопровождении эскадренных миноносцев под флагом командира отряда легких сил капитана I ранга Н. Е. Басистого доставили защитникам Севастополя подкрепление, боезапас, вооружение, продовольствие и эвакуировали раненых.
Еще один поход из Новороссийска в Севастополь 15 июня 1942 г. совершил крейсер «Молотов». На этот раз вход в Северную бухту был затруднен, так как к этому времени были разрушены инкерманские створные огни.
Крейсер загружали у Килен-площадки, под артиллерийским обстрелом. На корабле были убитые и раненые. Сам корабль вел артиллерийский огонь. Приняв более трех тысяч раненых и около двухсот женщин — жителей Севастополя, крейсер отправился в обратный путь[54].
По пути из Новороссийска в Севастополь и обратно корабли подвергались ожесточенным атакам самолетов-бомбардировщиков, торпедоносцев и торпедных катеров. Только искусное управление кораблями и меткий огонь зенитчиков позволили уклониться от прямых попаданий авиабомб и торпед.
