Казимеж Куманецкий - История культуры древней Греции и Рима
Первым событием, втянувшим Дельфийскую амфиктионию в политику в собственном смысле этого слова, стала I Священная война, которую амфиктиония вместе с Афинами и Сикионом вела против богатого города Криса, лежащего в дельфийской долине. Война длилась около 10 лет и позволила дельфийским жрецам окончательно прибрать к рукам цветущий торговый город: Криса была разрушена, а ее территория посвящена богу Аполлону Дельфийскому. Тогда же, в 582 г. до н. э., местные игры были превращены в пышные общегреческие Пифийские игры, проводившиеся каждые четыре года. Амфиктиония расширилась: на ее совете получили право голоса также афиняне и жители Пелопоннеса.
ОБЩАЯ КАРТИНА ЖИЗНИ В ЭПОХУ АРХАИКИ
О частных домах того времени мы почти ничего не знаем. Можно, однако, предполагать, что жилища были скромные, чаще всего одноэтажные. Напротив, одежды отличались, особенно в зажиточной среде, поистине восточной пышностью. Как явствует из эпических текстов, мужчины носили короткие хитоны, а выходя из дому, надевали широкие накидки — хлайны. Женщины носили поверх хитонов роскошные просторные одеяния — пеплумы, стянутые поясами. С Востока пришла мода на длинные тонкие льняные хитоны для мужчин, доходившие до щиколоток; в волосы вставляли золотые заколки, о которых упоминает Фукидид, говоря об Афинах того периода. Тогда же появился характерный для более поздней, классической эпохи прямоугольный гиматий, который перебрасывали через левое плечо, протягивали под правой рукой и вновь закрепляли на левом плече; это одеяние известно нам по скульптуре классического периода, хотя бы статуе Демосфена.
Социальное расслоение не могло не отразиться и в одежде. Аристократическая молодежь, ездившая верхом, укрывалась овальным плащом — хламидой, ремесленник же довольствовался скромной шерстяной эксомидой, переброшенной через левое плечо, дабы правое плечо и руки оставались свободными. У ионийских женщин на смену пеплуму пришли также длинные льняные хитоны. В дорических полисах распространены были короткие хитоны и короткие плащи — трибоны.
Менялись и семейно-брачные обычаи. Во времена Гомера жених выкупал невесту, давая ее родственникам богатые дары. В эпоху архаики все больше входило в обычай наделять невесту приданым. Основой брачного союза было соглашение между родственниками новобрачных. После совершения положенных жертвоприношений и вознесения молитв богам — покровителям брака и семьи — начинались свадебные торжества и пиры в доме отца невесты, в которых принимали участие и женщины. Заходило солнце — и свадебная процессия провожала невесту в дом ее мужа, распевая гимны в честь бога Гименея.
Восточные влияния, отразившиеся, несомненно, в одежде греков эпохи архаики, видны также в погребальных обрядах. Появились профессиональные плакальщицы, бившие себя в грудь и рвавшие на себе волосы, причитая над умершим. После ритуального оплакивания, обмывания и умащения тела благовониями на следующий день совершалось собственно погребение: под аккомпанемент флейт и рыдания плакальщиц покойного несли на кладбище за городом. При этом не забывали вложить умершему в рот монету — как плату Харону, перевозившему души усопших в царство Аида. Вероятно, существовала еще и кремация, о которой упоминают поэмы Гомера: тело сжигали на большом костре, вместе с предметами, дорогими для покойного, под троекратное «Прощай!» всех участников церемонии, завершавшейся ритуальным возлиянием молоком, вином и медом.
ПОЭЗИЯ И МУЗЫКА
С Гомером ушла и его эпоха — эпоха героев. Наступили новые времена, когда в бурной обстановке междоусобиц, внутренней смуты, распада традиционных родовых связей личность пыталась обрести свое место в мире, выразить свой смятенный дух. Новые художественные формы дала лирика. Но, прежде чем лирические поэты завоевали всеобщее внимание, должны были еще сказать свое слово эпигоны Гомера, унаследовавшие формы и средства эпики. Сюжеты древних мифов, разработанные при помощи унаследованной эпической техники, вызвали к жизни большое количество эпических сказаний, образовывавших целые поэтические циклы, названные «циклическими поэмами». Число подобных подражаний Гомеру росло: сохранились «Киприи» Стасина с Кипра, «Эфиопида» Арктина Милетского, «Разрушение Илиона» того же автора, «Малая Илиада» Лесхеса из Пирры, примыкавшие к поэме Гомера о Троянской войне. Сюжетные линии «Одиссеи» развивались в поэмах «Возвращение» и «Телегония». Другие древнегреческие легенды легли в основу «Фиваиды», которую греки приписывали самому Гомеру, «Взятия Эхалии», созданного или Креофилом с острова Самое, или Аристеем с Проконнеса, и иных поэм. Эпигонский характер этих сочинений снискал им дурную славу в более поздние времена, когда название «киклический поэт» стало синонимом плохого, бездарного стихотворца.
Авторы «киклических поэм» оказались неспособны проложить новые пути эпической поэзии. Это удалось лишь великому Гесиоду, обедневшему беотийскому земледельцу, создавшему три новых эпических жанра: космогонический (поэма «Теогония» о происхождении мира, богов и людей), генеалогический («Каталог женщин» — о героинях древних мифов) и тот, который можно было бы назвать собственно дидактическим, назидательным. Этот жанр представлен знаменитым эпосом Гесиода «Труды и дни», содержащим советы и наставления земледельцу. Если эпос генеалогический лишь утверждал в традиционной форме аристократические представления о божественном происхождении знатных родов от браков смертных женщин с богами-олимпийцами, то значение «Трудов и дней» было намного более широким. Поэт черпал темы из разных областей повседневной жизни, опирался на собственные воспоминания, свой житейский опыт. Не традиция, но живая жизнь звучит здесь, и к тому же впервые мы слышим голос греческой деревни. В стихах Гесиода простой крестьянин жалуется на тяготы обездоленного существования, произвол аристократических судей, алчных и подкупных, способствующих разорению невиновного. В поэме выражена вековечная крестьянская мудрость, приводятся советы, которые должны были помочь земледельцу выжить и прокормиться с крошечного надела, повысить продуктивность сельского труда.
…Труд человеку стада добывает и всякий достаток.…Нет никакого позора в работе — позорно безделье.
В социальной среде, из которой вышел сам Гесиод, господствовали, как мы видим, совсем иные идеалы, чем у героев-аристократов «Илиады» и «Одиссеи».
Из лирических жанров теснее всего была связана с традициями эпики, пользовалась ее языком военная элегия. Но в ней есть призыв к действию, страстный голос, обращенный к согражданам. Таковы элегии Каллина из Эфеса, призывавшего земляков к войне с киммерийцами; и так же Солон воодушевлял своими стихами афинян бороться за остров Саламин, а Тиртей поднимал спартанцев во время войны за овладение Мессенией.
Веяния новых времен легко ощутимы в творениях Архилоха с острова Парос (середина VII в. до н. э.). Сама фигура и образ жизни этого искателя приключений резко отличали его от столь знакомых грекам минувшей поры аэдов и рапсодов. Архилох сам пережил войну, испытал превратности судьбы, наблюдал жизнь и сам для себя выстраивал мир своих ценностей, весьма отличный от того, какой утверждала поэзия Гомера. Условия существования людей той эпохи опровергали заповеди древнего слепого аэда, порождали новые идеалы и понятия о морали и социальной организации. Для гомеровского героя с его представлениями о долге и чести бросить щит в бою значит навлечь на себя неслыханный позор. Не так для Архилоха, видевшего не раз воочию, как воины спасали себе жизнь, бросая тяжелые щиты и обращаясь в бегство. Так же поступает лирический герой его поэзии:
Сам я кончины зато избежал. И пускай пропадаетЩит мой. Не хуже ничуть новый могу я добыть.
Подобное пренебрежение к унаследованным от предков нормам поведения, все чаще опровергавшимся самой жизнью, борьба с устаревшими условностями во взглядах и поступках характерны для стихов Архилоха, испытавшего на своем веку немало разочарований, в том числе, возможно, обманутую любовь, суровый отказ отца невесты выдать ее за Архилоха. Поэт не остался в долгу, осыпая отвергшее его семейство оскорбительными стихами. Еще более призрачна посмертная слава, к которой стремились герои Гомера. Никто не вспоминает добром усопших сограждан. Так пусть же живущие ищут расположения живущих, ибо злая участь ожидает умершего в памяти людской. В огне войн, в водовороте человеческой судьбы рождался новый, отличный от традиционного, более реалистический взгляд на мир.
Архилох — первая ярко выразившая себя индивидуальность в греческой литературе. С невиданной прежде силой он передал в своих стихах порывы неудовлетворенной страсти, приступы оскорбленного самолюбия и язвительной мстительности, готовность стойко переносить превратности фортуны. Старые стихотворные размеры ~ гекзаметр, элегический дистих — казались ему неподходящими для целей лирической исповеди, и он обратился к формам народной поэзии, введя в литературу новые размеры — ямб и трохей. Уроки Архилоха были усвоены такими его современниками, как Симонид Аморгский — автор знаменитой ямбической сатиры на женские характеры. Традиции ямбографии были продолжены в VI в. до н. э. Гиппонактом из Эфеса, впервые утвердившим в поэзии холиямб («хромой ямб»). Гиппонакт, изображавший себя голодным простолюдином-бедняком, ввел в греческую литературу мотивы, которые можно назвать плебейскими.
