Оскар Йегер - Всемирная история. Том 4. Новейшая история

В то время как Франция начинала собираться с силами и стремиться к единению значительно расшатанных элементов своего государственного механизма при помощи сильно развитого национального сознания, в Австрии совершалось нечто совершенно противоположное. Там до такой степени сильно проявлялось брожение в среде различных народностей, что Австрийской империи грозило чуть не распадение или, по крайней мере, превращение в совершенно бессильный союз государств.

Франц Иосиф, австрийский император

Ввиду германских побед, быстро следовавших одна за другой, Австрия отказалась от опасной попытки союза с Францией и Италией, о которой подумывал граф Бейст, желая восстановить значение, утраченное Австрией в 1866 году; но и министерству графа Потоцкого, правившему делами в Цислейтании с мая 1870 до февраля 1871 года, не удалось отыскать того философского камня, который здесь был так необходим для объединения автономий отдельных стран, входящих в состав империи. Министерство Потоцкого было замещено министерством графа Гогенварта, составленным из людей не парламентарных и до того времени ничем себя не заявивших; это министерство выступило перед рейхсратом с очень фразистой и самоуверенной программой, которая и была здесь принята весьма неблагосклонно. Наиболее затруднений к осуществлению ее представилось со стороны Богемии, или королевства Богемского, в пятимиллионном населении которого оказалось 3/5, принадлежащих к чешскому племени, и 2/5 — к германскому. Чешское большинство пражского сейма потребовало для королевства Богемского и принадлежащих к «короне Венцеслава» земель, Моравии и Силезии, такого же самостоятельного положения, какое занимало королевство Венгрии по отношению к другой половине империи. В этом именно смысле комиссия, избранная чешским сеймом, выработала некоторые «основные параграфы», которые и были приняты богемским сеймом. Немногое бы уцелело от империи и ее единства, если бы эти параграфы были утверждены правительством, тем более, что это стремление к обособлению распространилось и далее и почти каждая из стран, входивших в состав Габсбургской монархии, — Моравия, Тироль, Крайна, Галиция — стали выступать поочередно с подобными же заявлениями своих исторических прав или, по крайней мере, выказали некоторое расположение к тому. Дело зашло уже настолько далеко, что привело к известному императорско-королевскому рескрипту 14 сентября 1871 года, в котором император выказывал себя чрезвычайно расположенным к уступкам в пользу чешских требований. В нем Франц Иосиф изъявил готовность признать «права этого королевства» и закрепить их «своею коронационною присягою»; а это, конечно, послужило бы сигналом к распадению австрийской монархии на составляющие ее маркграфства, графства и иные владения. И еще раз удалось отклонить эту опасность. В совете министров, 20 октября того года, в котором совещались и вырабатывали ответ на заявленные чехами требования, удалось выяснить императору, что бы значило с его стороны — уступить этим требованиям, и, по-видимому, именно графу Бейсту принадлежит честь этой заслуги. Вследствие этого, министерство Гогенварта было распущено, а несколько дней спустя, ради умиротворения Богемии, и граф Бейст подал в отставку. Его место занял венгерский министр-президент граф Андраши, а для Цислейтании было составлено преданное идеям конституции министерство с князем Адольфом Ауэршпергом во главе. Чехам же было только отвечено, что их сейм может посылать своих представителей в рейхсрат. Попытались достигнуть объединения противоположным путем. Оказалось сразу крайне неудобным пополнение рейхсрата депутатами из местных сеймов — главных очагов партикуляризма: сообразно этому предложен был закон, касавшийся реформы в выборах, по которому число депутатов в рейхсрате было повышено с 203 до 351, и эти депутаты, на будущее время, должны были избираться непосредственно из всего населения империи. Закон был принят не без протестов и сопротивлений — 37 поляков при обсуждении его покинули зал заседания рейхсрата — однако же 120 голосами против 2 в Палате депутатов, а 93 против 14 — в Палате господ: это было большой победой в смысле объединения империи и утверждения дуализма Австро-Венгрии. И вот, наконец, новые выборы, произведенные на основании нового закона, в октябре, дали действительно желательное правительству большинство, составленное из элементов, верных идее единства империи. В тронной речи, которой открыт был следующий рейхсрат, не даром было сказано: «После многоразличных превратностей судьбы и тягостной борьбы, Австрия является нам обновляющейся, внутри и внушающей всем почтение извне…» В дополнение к сказанному заметим, что в 1874 году Австрии удалось достигнуть в религиозном вопросе весьма важного успеха: уничтожения конкордата 5 ноября 1855 года, замененного майскими законами, которые, пройдя все парламентские инстанции, удостоены были одобрения императора. Этими законами полагался предел всяким проискам и притязаниям духовной иерархии по отношению к разным вопросам внутреннего управления.

Граф Андраши

Венгерская половина империи была полностью умиротворена. Окончательное соглашение с Хорватией было здесь установлено в 1873 году и военная граница включена в состав королевства Венгрии в 1872 году. В лице Коломана Тиссы (в феврале 1875 г.), до того времени стоявшего во главе левой, Венгрия нашла себе именно такого государственного человека, какой ей был необходим. Он вполне усвоил себе патриотические воззрения Деака и соединением левой с партией Деака достиг того, что на стороне его оказалось громадное большинство. Энергически проводя идеи мадьярского единения, наперекор меньшинству славян и немцев, он повел дела в весьма либеральном и преобразовательном духе. Таким образом австрийская монархия оказалась в положении довольно благоприятном, когда в 1875 году вновь поднялся один из труднейших для Австрии вопросов внешней политики — вопрос восточный. Тут впервые Австрии пришлось пожать плоды той политики, которая была последствием 1866 и 1870 годов: — очень важным условием для нее оказалось то, что она теперь состояла с Германией и Италией в мирных и дружественных отношениях, которые умудренный опытом граф Бейст постарался скрепить. В Германии и в Италии отлично поняли, что Австрия окончательно отказалась от притязаний на свое прежнее положение в обеих этих странах, и потому, конечно, как тут, так и там, весьма охотно оказали Австрии поддержку в ее враждебных России отношениях к восточному вопросу. Нечего было, конечно, и обольщать себя тем, что этот вопрос исчерпан или отсрочен на слишком продолжительное время: на это, отчасти, должен был указывать уже упомянутый нами выше эпизод германско-французской войны, хотя в дипломатической ноте (31 октября 1870 г.), которой князь Горчаков возвещал, что Россия не считает более условия Парижского мира 1856 года, по отношению к Черному морю, для себя обязательными — добавлялось, что российский император тем самым не думает касаться восточного вопроса.

Министр Коломан Тисса

Государственный канцлер князь Горчаков

На Лондонской конференции, созванной по почину Бисмарка, Россия, к великому удовлетворению русского национального сознания, действительно отстояла это решение, высказанное в вышеупомянутой ноте. Многие пытались это объяснить как бы взаимной услугой, оказанной Бисмарком России в отплату за нейтральную политику ее во время франко-прусской войны, доставившую Пруссии возможность разгромить Францию. Но, в сущности, гораздо правильнее будет взглянуть на результат Лондонской конференции, как на вынужденную уступку державе, которая в данный момент были сильнейшей, и ввиду сильного расширения соседних держав, не требовала себе никаких территориальных приобретений, а мирным путем добивалась только вполне справедливой отмены унизительных для нее условий трактата, которой она легко могла добиться силой. Вообще говоря, отношения России с Германией за это время оставались дружественными, и внутри она пользовалась полным спокойствием, при котором безостановочно продолжалась также гуманная преобразовательная деятельность императора Александра II. Вслед за освобождением крестьян, введением земских учреждений и преобразованием судов, о которых мы говорили выше, император Александр II в 1874 году издал манифест, по которому защита отечества от внешних врагов была признана обязанностью всех сословий государства, иначе сказать, введена была общая воинская повинность, необходимость которой обусловливалась тем, что такой способ пополнения вооруженных сил государства, по примеру Пруссии, был уже введен во всех государствах Европы. Главным государственным деятелем, наиболее потрудившимся по введению у нас общей воинской повинности, был Д. А. Милютин, военный министр и один из ближайших советников императора Александра II. Одновременно с введением этой реформы обращено было особое внимание на широкое распространение школьного образования в народе. По почину России в том же 1874 году собрался даже конгресс в Брюсселе, с целью усовершенствования Женевской конвенции. Все это конечно не препятствовало, хотя и медленному, но безостановочному ходу процесса приравнивания всех народностей, входящих в состав обширного царства, по отношению к их правам и обязанностям в смысле общегосударственном, начавшемуся еще со времен польского «повстанья» 1863 года. Не вполне затихла и закончилась и давняя борьба с Англией в Центральной Азии, где так быстро и сильно распространилось русское влияние. В январе 1874 года, однако же, Российский царствующий дом впервые вступил в родственные связи с английской королевой.