Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века - Коллектив авторов
Находясь во Львове, еще до ареста я и много других прохожих по улице Свентокжижской (в настоящее время улица Московская) были очевидцами страшного злодеяния. На тротуаре прыгал маленький еврейский ребенок, один из немецких солдат схватил этого ребенка за ноги и, размахнувшись, ударил головой об стенку дома, а после оставил его мертвого на тротуаре.
Протокол записан с моих слов верно и мною прочитан: Макаруха. Допросил: ст[арший] следователь прокуратуры Львовской области Антошко. Перевел с украинского Беспальчук.
ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 116. Д. 392. Л. 29–31. Машинопись. Копия.
1.2.9. Протокол допроса Ю. Ц. Ишихожева, г. Тбилиси, 14 января 1960 г
Я, народный следователь прокуратуры р[айо]на им[ени] Орджоникидзе Джанджгава, допросил в качестве свидетеля с соблюдением ст. 19–23 Временных правил производства предварительного следствия по уголовным делам Грузинской ССР:
Ишихожева Юсуфа Цуовича, 1918 г[ода] р[ождения], уроженца аула Ходзь Кошехабльского р[айо]на Адыгейской автономной области Краснодарского края[1748], по национальности адыгейца, беспартийного, со средним педагогическим образованием, учащегося с/х школы, ранее не судимого, проживающего по месту рождения, военный билет СК № 339165, выдан Адыгейским областным военным комиссариатом.
Об ответственности за отказ от дачи показаний по ч. 1 ст. 93 УК ГССР и за дачу заведомо ложных показаний по ст. 95 УК ГССР предупрежден (подпись), который посему дал следующие показания.
Русским языком я владею свободно, поэтому показания хочу дать на русском языке (подпись).
В 1941 году под гор[одом] Полтавой я попал в плен. В лагере, где содержали военнопленных, были крайне тяжелые условия: сотни людей умирали с голоду, их даже не успевали хоронить.
Через некоторое время военнопленных расселили по национальному признаку и подвергли медицинскому освидетельствованию. Работой по отбору военнопленных руководил немецкий офицер, фамилия которого, как я впоследствии узнал, Оберлендер. Вместе с ним был переводчик в чине зондерфюрера по фамилии Кученбах.
Отобранных военнопленных вывезли в гор[од] Нойгаммер. Нам объявили, что формируется Кавказский батальон под названием «Бергманн».
Первую роту этого батальона сформировали из грузин, вторую из военнопленных народностей Северного Кавказа, третью из азербайджанцев, а всего было шесть или семь рот.
Перед батальоном выступил Оберлендер и объявил, что все мы, военнопленные, входим в состав немецкой армии. Из этого и других выступлений Оберлендера я понял, что перед батальоном ставятся следующие задачи: обеспечение порядка в тылу немецких войск при вступлении их на Кавказ, выявление и уничтожение коммунистов, партизан, политработников, охрана коммуникаций немецкой армии. Из эмигрантов должны были быть сформированы правительства в национальных областях Кавказа.
В лекциях, читавшихся каким-то доктором, нам постоянно внушалось, что после оккупации немцами территории Кавказа мы должны обеспечить проведение такой политики, какую будет диктовать немецкая власть.
Мне известно также, что из нашего батальона в тыл Советской Армии забрасывались люди для сбора шпионских сведений и проведения диверсий. Так, солдат Шереужев, имени которого сейчас не помню, рассказывал мне, что он выполнял такие задания.
Так как батальон «Бергманн» предназначался для использования на Кавказе, нас направили в Баварию и там, в условиях горной местности, проводились военные занятия.
Здесь мне стало известно о существовании группы, руководимой капитаном Циклаури. Эта группа ставила целью не воевать против русских и по прибытии на Кавказ организовать переход на сторону советских войск. О существовании группы мне рассказал лейтенант Тибоев.
В конце мая я узнал, что Циклаури и еще 20 человек арестованы. Прошла неделя или две. Нас собрали на учебном плацу, и Оберлендер перед строем зачитал приказ о расстреле Циклаури и других.
После этого командир роты немец лейтенант Фогель, а затем лично Оберлендер допрашивали меня, был ли я связан с группой Циклаури. Я ответил отрицательно.
В августе 1942 года наша рота была переброшена на Кавказ. Нас высадили в Армавире[1749], затем перевезли в Нальчик.
В Нальчике меня с должности командира отделения назначили командиром взвода.
В районе Нальчика мы проводили карательные операции против партизан. Особенно мне запомнились бои с партизанами в районе местечка Хасания[1750] и Голубого озера[1751]. В бою против партизан у Лескенского фанерного завода были взяты в плен два человека. Солдат нашей роты балкарец Алиев опознал их как работников прокуратуры, сообщил об этом командиру роты, и они были расстреляны.
Общее руководство операциями против партизан осуществлял Оберлендер. Это я знаю хорошо, так как был командиром взвода.
В связи с отступлением немецких войск с Северного Кавказа подразделения «Бергманн» были направлены в Крым.
Оберлендер пробыл там непродолжительное время и вскоре куда-то уехал.
Вопрос: Кого вы знаете из бывших участников подразделений «Бергманна»?
Ответ: Из бывших участников «Бергманна» помню Бештакова Касыма, командовавшего кавалерийским эскадроном, Тлемахова, служившего старшиной эскадрона, Цуганова – рядового эскадрона, Нагоева Харуна.
Хочу дополнить, что когда я был в Германии, то слышал, что бывший командир дикой дивизии «Султанов» Клыч Гирей[1752] намечался на пост губернатора Адыгейской области, а полковник Ологай – на пост военного министра.
Показания с моих слов записаны правильно и мною лично прочитаны[1753]. Пшихожев.
Допросил: Г. Джанджгава.
ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 116. Д. 392. Л. 229–231. Машинопись. Копия.
1.2.10. Протокол допроса свидетеля Ш. И. Шавгулидзе, г. Тбилиси, 15 января 1960 г
Я, районный следователь прокуратуры р[айо]на им[ени] Орджоникидзе Джанджгава, в прокуратуре в качестве свидетеля с соблюдением ст. 19–23 допросил:
Шавгулидзе Шота Ираклиевича, 1915 года рожд[ения], уроженца г[орода] Кутаиси, грузина, беспартийного, окончившего Тбилисский государственный университет в 1938 году, исторический факультет, в настоящее время работает в школе-интернате воспитателем, несудимого, проживающего в г[ороде] Кутаиси, ул[ица] Сталина, шестой тупик, № 2, который по сему дал следующее показание.
В переводчике не нуждаюсь. Русским языком владею, показания буду давать на русском языке.
Подпись – Ш. Шавгулидзе.
27 сентября 1941 года я попал в плен и был помещен в лагерь близ города Полтавы. Положение военнопленных в лагере было ужасное. Люди опухали от голода, подвергались избиениям. На моих глазах расстреляли несколько человек, еще нескольких живых, обессилевших военнопленных бросили в канаву и залили водой. Все было сделано для того, чтобы довести нас до животного состояния.
В этот период появились в лагере два немца, один из которых свободно говорил по-русски, второй с акцентом.
Первый представился как фон Кученбах, другого он называл Оберлендером.
Выяснив, что я грузин, Оберлендер предложил мне и другим грузинам пойти работать
