Латышские стрелки в борьбе за советскую власть - Коллектив авторов
Как начальник дивизии, в столь критический момент я не мог отказаться от руководства латышскими стрелками, иначе они сочли бы меня трусом и предателем, который оставляет доверенных ему людей на произвол судьбы. Учитывая все это, я заявил Подвойскому и Муралову, что долг заставляет меня взять командование на себя, поскольку сражаться предстоит главным образом полкам вверенной мне дивизии. Я добавил, что не могу допустить, чтобы латышские стрелки были напрасно перебиты в уличном бою и что за успех ручаюсь. Заявление мое отправили в Кремль.
После обсуждения командование было поручено мне.
Разработав требуемый план, я, конечно, мог спокойно стать в стороне и выжидать исхода событий, не возлагая на себя тяжелую ответственность за исход боя, который трудно было предвидеть. Кто знает, что случилось бы, если бы войска были отданы в руки неопытного человека, неспециалиста?..
У меня не было никаких честолюбивых побуждений, когда я взял на себя командование войсками, – просто я понимал, насколько угрожающей является ситуация для большевиков и какая ответственная роль доверяется латышским стрелкам. Моим глубочайшим убеждением было, что закрепить завоевание Великой Октябрьской революции, дать новую жизнь стомиллионному русскому народу, создать для малых народов, входивших в состав старой России, такие исторические условия, в которых они могли бы самостоятельно жить и развиваться, может только партия большевиков. Словом, у меня не было ни малейших сомнений в том, что мой долг – активно поддержать большевиков, которые возлагали главные надежды на латышских стрелков.
Чтобы пояснить условия, в которых приходилось действовать, укажу места, где располагалась латышская дивизия:
1-й полк: один батальон и четыре пулемета – в Москве, один батальон – в Нижнем Новгороде,
2-й полк: один батальон – в Ходынских лагерях, второй разбросан поротно, пополуротно в городах юга России,
3-й полк – в районе Замоскворечья, куда он прибыл с юга и приступил к демобилизации в соответствии с условиями Брестского договора,
4-й полк – на Восточном фронте против чехословаков,
5-й и 8-й полки – в Бологом,
6-й полк – в Петрограде и Торошине,
7-й полк – в Великих Луках и Петрограде,
9-й полк – в Кремле, артиллерия – один легкий дивизион и дивизион шестидюймовых пушек – в Москве,
инженерный батальон – в Москве,
авиационный отряд – в Люберцах,
кавалерия дивизии – в Павловском Посаде.
Помимо того, в моем распоряжении был только что сформированный в Москве Образцовый полк (300–400 человек).
Мой план действий
Вечером наш оперативный штаб был переведен в здание штаба военного округа. Положение было тяжелым: у нас не было войск. Сведения о действиях левых эсеров были весьма неполными и неясными. Разведчики рассказывали, что возводятся баррикады, разрываются улицы, устраиваются проволочные заграждения. Войска левых эсеров оттеснили силы большевиков за реку Яузу, и казалось, что они готовятся штурмовать Кремль. Поговаривали, что левые эсеры создали свое правительство и министерства.
Под вечер положение было весьма благоприятным для левых эсеров, и если бы они начали решительное наступление на Кремль, последний едва ли сумел бы устоять. С возникновением первого пожара Кремль пришлось бы оставить. В последнем случае решено было перенести резиденцию правительства в артиллерийские казармы на Ходынской площади. Об этом мне рассказал Муралов. Такая предусмотрительность была вполне уместной, так как для контрнаступления у нас не было сил.
От ликвидации мятежа левых эсеров путем ночного наступления пришлось отказаться по той простой причине, что невозможно было собрать войска. Поэтому наступление пришлось перенести на 7 июля.
Был разработан следующий план действий:
1) организовать разведку, чтобы к утру получить определенные сведения о действиях войск левых эсеров и сочувствующих им;
2) утром оттеснить войска левых эсеров в Трехсвятительский переулок и заставить их перейти к обороне;
3) наступление начать утром 7 июля.
Вместе с Подвойским и Данишевским мы объехали в закрытой машине находившиеся в наших руках части города. Наши войска еще не успели занять указанные места.
Положение в городе и в Ходынских лагерях постепенно прояснялось, и к полуночи было известно, что:
1) курсанты одного из пехотных училищ – около 80 человек – заняли здание Военной коллегии в Лесном переулке № 1,
2) 9-й латышский полк находится в Кремле,
3) полк коменданта города Москвы – на Арбатской площади,
4) на Девичьем поле собирается батальон 1-го латышского стрелкового полка,
5) 2-й латышский стрелковый полк вместе с курсантами двух артиллерийских училищ и 4 орудиями выступил из Ходынских лагерей.
Положение левых эсеров
Войска левых эсеров в полном составе находились в Трехсвятительском переулке. По собранным сведениям, они готовили наступление на 7 июля. Главной опорой войск левых эсеров были батальон Попова и отряд матросов-черноморцев. Вечером на сторону левых эсеров перешел полк Венглинского, находившийся в Покровских казармах. Всего, считая также полк Венглинского, в распоряжении эсеров было около 2500 бойцов с 8 орудиями и 4 бронемашинами.
Позиция московского гарнизона
В командном составе были кадровые офицеры, на штабных должностях находились офицеры старого Генерального штаба. В настоящий момент весь гарнизон находился в Ходынских лагерях. Гарнизон состоял приблизительно из 18 000—20 000 человек. Связь с Ходынскими лагерями поддерживали автомашины, поскольку с наступлением темноты телефонные провода были перерезаны.
По полученным сведениям, левые эсеры 6 июля послали в Ходынские лагеря своих агитаторов, которые имели там влияние, и они уговорили войска объявить нейтралитет, что означало отказ от поддержки большевиков, стоящих за мир с Германией.
Положение в городе
В чьих руках была Москва в ночь на 7 июля? Дать категорический ответ на этот вопрос, как увидим дальше, было довольно трудно. Мятеж начался. У мятежников были вооруженные силы, достаточные для того, чтобы действовать успешно. Предстояла серьезная борьба, которая должна была решить все. Какие части города успели занять левые эсеры, что делают различные контрреволюционные организации, – на эти вопросы находившиеся при мне комиссары не могли ответить. Было лишь известно, что во главе мятежников находятся Александрович и член Высшей военной коллегии Прошьян, который хорошо знает расположение и настроение московского гарнизона. Вечером Прошьян с верным ему отрядом войск занял центральную телеграфную станцию, и левые эсеры начали рассылать свои воззвания в другие города, требуя свержения большевистского правительства и объявления войны Германии. В захваченных типографиях печатались прокламации к жителям Москвы и к солдатам, в которых заявлялось, что левые эсеры – за советскую власть, но без большевиков и что они призывают воевать с Германией, чтобы уничтожить позорный Брестский мирный договор.
Покровские казармы вследствие измены полка Венглинского также находились в руках восставших.
К полуночи наше положение ухудшилось, но город не был ни в наших руках, ни
