Лев Белоусов - Любовь диктаторов. Муссолини. Гитлер. Франко
Дуче требовал увеличения потомства и в семьях фашистских иерархов. Идеальной он считал семью, в которой было бы 12 детей, но сам к этому «идеалу» приблизиться не смог: в 1927-м у него родился четвертый ребенок — сын Романо, в 1929 году — последняя дочь Анна-Мария. В семилетием возрасте девочка серьезно заболела. Поначалу врачи поставили диагноз — коклюш, но ошиблись. Вскоре выяснилось, что ребенок болен полиомиелитом, справиться с которым в те времена было крайне сложно. В течение шести суток, пока жизнь дочери оставалась в крайней опасности, Муссолини не отходил от ее постели, не отвечал на телефонные звонки, выгонял визитеров.
Семья дуче уже давно (с 1929 года) жила в Риме. Она обосновалась на вилле «Торлония», расположенной в аристократическом районе столицы на улице Номентана. Вилла принадлежала принцу Торлонию, который, по словам Ракеле, «уговорил дуче» поселиться в ней за символическую плату — 1 лиру в год. Принимая от принца трехэтажный особняк, выстроенный в классическом стиле с колоннами и треугольным фронтоном из белого мрамора, дуче с присущей ему «скромностью» заявил, что всегда был чужд роскоши и единственная роскошь, которую он мог бы себе позволить, — это «менять простыни каждый день». Вездесущие газетчики сделали достоянием гласности это свидетельство «аскетизма» вождя, а злые языки немедленно прокомментировали: «Менять простыни вместе с дамами».
Вилла «Торлония» раскинулась на нескольких гектарах. Глухой забор окружал ее территорию, скрывая от любопытных глаз озеро и оранжерею, сад и тенистые аллеи парка, теннисный корт и большую конюшню, театр и зверинец. Время от времени в этом мини-зоопарке поселялись львята и газели, пони и обезьяны, а также ягуар, олень, тигренок и пума, которая однажды сорвалась с привязи и бродила по комнатам, распугивая прислугу и охрану. В доме постоянно крутились под ногами собаки, кошки, черепахи, в клетках резвились канарейки и попугаи, а на хозяйственном дворе Ракеле по старой крестьянской привычке разводила кур.
Штат прислуги семейства дуче насчитывал свыше десятка человек: шоферы, горничные, повара, конюх, садовник, парикмахер, а также целый сонм полицейских агентов в штатском, круглосуточно дежуривших на территории виллы и вокруг нее. Двое агентов ежедневно сопровождали в школу детей. Самого же Муссолини охранники не покидали ни на минуту: во время прогулок в парке они скрывались за деревьями, в море плыли в нескольких метрах от дуче, чтобы не попасть в кадры кинохроники, рассеивались в толпе на площади Венеции, прятались на всех улицах, по которым он обычно проезжал. Дворец «Венеция» охранялся отборной гвардией «мушкетеров дуче», созданной в пику королевской охране, состоявшей из карабинеров. Отправляясь в поездки, Муссолини сам в последний момент выбирал способ передвижения и указывал маршрут, поэтому никто никогда толком не знал, как и куда он едет.
О своих отлучках дуче не ставил в известность и жену. Ракеле, смирившаяся с необходимостью переезда в Рим, не изменила своим привычкам и даже предпочитала время от времени сама стирать белье. Будучи женой человека, наделенного высшей исполнительной властью, она не чувствовала себя «первой леди» и не была ею. Ракеле по возможности игнорировала официальные приемы и церемонии, чуралась людей из высшего общества и не заискивала перед ними. Когда же ей не удавалось избежать протокольных мероприятий, вела себя естественно, без ложного высокомерия. Она управляла прислугой, имела в своем распоряжении автомобиль с водителем, занималась воспитанием детей и строго следила за установленным мужем распорядком дня.
Это было нетрудно, так как Муссолини в быту не менял своих привычек и в обычные дни, в отличие от Сталина, Черчилля и прочих любителей ночных бдений, вел весьма размеренный образ жизни. Он поднимался в половине седьмого, делал 15-минутную зарядку, выпивал стакан апельсинового сока, а затем совершал небольшую прогулку верхом по парку. Вернувшись, принимал душ и завтракал.
Фрукты, молоко, хлеб из муки грубого помола, который иногда выпекала Ракеле, кофе с молоком. На работу он уезжал к восьми, в одиннадцать делал небольшой перерыв и ел фрукты, которые в его кабинете всегда были в изобилии. Особенно дуче любил темный виноград. В два часа пополудни его ждали к обеду. Никаких разносолов на столе не было: спагетти с томатным соусом — самое простое и любимое большинством итальянцев блюдо, свежий салат, шпинат, тушеные овощи, фрукты. После обеда, в самые знойные часы, наступало время сиесты. Дуче читал в кабинете газеты или общался с детьми. После пяти он вновь возвращался на службу. Ужинал не раньше девяти, иногда задерживался за столом и отправлялся в постель в десять тридцать. Муссолини не позволял никому себя будить, за исключением самых экстренных случаев. Но поскольку никто толком не знал, что под этим следует понимать, его предпочитали не трогать ни при каких обстоятельствах.
Конечно, для государственного деятеля высокого уровня ежедневное соблюдение такого распорядка было немыслимо. Как главе правительства Муссолини приходилось часто ездить по стране, отлучаясь из дома на несколько дней, участвовать в многочисленных официальных приемах и банкетах, встречаться с людьми на деловых ужинах, произносить тосты и отпивать из бокалов с вином. От обильных трапез он воздерживался, старался есть немного и делал это очень быстро, осуждал чревоугодников. С середины 20-х годов Муссолини перешел на строгую вегетарианскую диету.
Умеренность в питании была вынужденной. Муссолини страдал язвой желудка, которая время от времени провоцировала такие приступы боли, что полностью выбивала дуче из колеи. Первый серьезный приступ случился в 1925 году, когда семья жила еще в Милане. Почти два месяца Муссолини нигде не появлялся. Его болезнь тщательно скрывалась от общественности, однако слухи, как это часто бывает, сразу поползли по стране. Многие ошибочно предполагали, что у него обострилась застарелая венерическая болезнь. Лучшие доктора после многократных осмотров и консилиумов решили обойтись без операции и лечить диктатора консервативными методами. Успех этой методики во многом зависел от самого пациента. И Муссолини усердно следовал предписаниям врачей, принимал лекарства, отказывал себе во вкусной и разнообразной пище. Бывали случаи, когда он обходился лишь фруктами и молоком, выпивая до трех литров в день. Боли утихали, болезнь отступала, но спустя какое-то время вновь давала о себе знать. Новый серьезный приступ случился в 1929 году, а впоследствии они стали повторяться все чаще и чаще.
Ракеле трогательно и нежно ухаживала за мужем, прикованным к постели. Зная его нетерпимый характер, она осмеливалась лишь изредка спрашивать его о чем-либо, кроме самочувствия и семейных дел. Это не сразу поняли те знакомые и друзья, которые звонили ей и писали письма в надежде на поддержку и протекцию. Муссолини с ходу и в резкой форме пресекал робкие попытки Ракеле, указывая, что это не ее ума дело. Супруга не обижалась, соглашалась с мужем и мирилась с его грубым тоном. Если верить ее воспоминаниям, она столь же легко прощала ему и любовные интрижки. Ракеле пишет, что знала о двадцати, но не опасалась, поскольку Муссолини был крепко привязан к семье и детям. О некоторых изменах он якобы рассказывал ей сам. «Иногда его раскаяние было искренним и забавным».
Вероятно, так оно и было, поскольку дуче не скрывал от жены лишь самые «невинные шалости». В 20-е годы у него не было в Риме постоянных любовниц. Из старых привязанностей дольше всех продержалась Маргерита Сарфатти. Когда она посещала столицу, Муссолини изыскивал время, садился за руль и уезжал с ней из города. Они останавливались в глухих гостиницах, где их с трудом могли отыскать чиновники со срочными делами. Если им это все же удавалось, дуче злился и быстро подписывал нужные бумаги.
Однако после назначения Муссолини премьером Маргерите пришлось работать в «Иль пополо д’Италиа» под руководством его младшего брата Арнальдо, которому дуче оставил газету. Их отношения сразу не заладились. Сарфатти, все еще считавшая себя фавориткой диктатора, претендовала на особое положение в редакции. Она работала и в других изданиях, редактировала фашистский журнал «Иерархия», отличалась своенравием и корыстолюбием. В журналистских кругах Маргериту недолюбливали, и никто не сожалел, когда в 1930 году Арнальдо уволил ее из газеты. Но окончательно звезда Маргериты закатилась лишь после опубликования ею первой официальной биографии Муссолини под латинским названием «DUX» («Вождь»). Книга пришлась не по вкусу главному герою, и он прекратил с Сарфатти всякие контакты, тем более что в интимном отношении она уже давно потеряла для него былую привлекательность. Обиженная Маргерита вскоре покинула Италию и уехала в Соединенные Штаты.
Круг сексуального общения Муссолини в 30-е годы по сравнению с предшествовавшим периодом сузился, а возможности расширились. Дело в том, что доступ к диктатору стал более сложным, а количество женщин, желавших получить аудиенцию, многократно возросло. Дуче не жалел для них своего рабочего времени и, по обыкновению, не покидал рабочего места. Ему не нужно было рыскать в поисках партнерш — они сами писали ему письма с выражением любви и мольбами о встрече. Таких писем в канцелярию главы правительства приходили сотни. Специальные помощники дуче их сортировали: послания от знакомых женщин, а также тех, кто писал слишком часто, даже не вскрывали и адресату не передавали. Письма незнакомок тщательно изучались. Из них отбирали лишь самую интересную часть, которая ложилась на стол Муссолини. Он делал окончательный выбор по одному ему известным критериям, после чего в дело вступала полиция. Она тщательно проверяла претенденток, в том числе на предмет венерических заболеваний, после чего они допускались во дворец «Венеция» к объекту своей страсти.
