Витольд Новодворский - Ливонский поход Ивана Грозного. 1570–1582
Силы Батория были гораздо меньше: они доходили до 60 000 человек. Но всеми этими силами король не мог воспользоваться: он должен был отрядить одну часть на соединение со Шведами, с которыми он желал поддерживать дружественные отношения[320], другую — на защиту различных крепостей государства, так что свободным оставался отряд в 40 000 человек[321].
Несмотря на численное превосходство московской армии, и несмотря на то, что из Польши и Литвы приходили желанные известия о затруднительности положении Батория, Иоанн мог тревожиться за успешный исход борьбы с королем. После битвы при Вендене успехи войск Баториевых не прекратились. Литовский гетман надворный Христофор Радзивилл, сын виленского воеводы, сжег город Дерпт, опустошил его окрестности, разрушил довольно сильную крепость Киремпе, захватил несколько вражеских орудий и много пленных[322] (в марте 1579 г.).
Окончив приготовления к походу, Баторий отправил к Иоанну гонца Вацлава Лопацинского с письмом, в котором объявлял царю войну, мотивируя свое решение так. Иоанн нарушил перемирие, вторгнувшись сам со своим старшим сыном в Ливонскую земно: бросился ты, — говорит Баторий, — на христианский народ, наших подданных, производя резню и кровопролитие, к чему ты улучил время, когда мы отъехали в отдаленные стороны наших государств, завладел ты нашими некоторыми замками вероломно, умерщвляя невинных людей». Царь требует уступки Риги и Курляндской земли, предъявляет притязания на право владеть наследственно Литвой и Польшей. Он ведет войну не только в Ливонии, но и в Витебской земле, где он недавно построил замок Усвят и куда он посылает свои войска. Договорная грамота, данная царем, заключала в себе условия, на которые королевские послы не давали своего согласия. Тем не менее царь «вероломным обычаем» скрепил ее присягою. Поэтому он, Баторий, не может этой договорной грамоты принять и отсылает ее назад царю[323].
Вскоре после этого (30-го июня) король двинулся из Вильны в Свирь, где он созвал военный совет, чтобы решить окончательно вопрос, в каком направлении предпринимать поход против врага. Литовцы советовали королю идти на Псков: этот город плохо укреплен, говорили они, его стены пришли в ветхость, враг не ожидает нападения на этот пункт, а потому крепостью можно будет легко завладеть[324]. Здесь сосредоточены главные неприятельские силы, вследствие чего удачный удар, направленный сюда, скоро положит конец войне. Баторий высказался против этого взгляда. Осаждать Псков было, по мнению короля, при теперешнем положении дел противно правилам военного искусства, так как пришлось бы в таком случае оставить у себя в тылу несколько неприятельских крепостей. Цель настоящей войны — освобождение Ливонии, но для достижения этой цели надо выбрать самые подходящие средства. Вести войну в самой Ливонии неудобно: она слишком разорена, вследствие чего войска будут страдать от недостатка продовольствия; в ней слишком много замков и добывание их замедлит ход военных действий. Следует прежде всего взять Полоцк, потому что эта крепость угрожает Литве и даже самой столице ее Вильне, потому что неприятель посылает из Полоцка вспомогательные войска и продовольствие в ливонские крепости, потому что этот город господствует над течением Двины и является важным торговым пунктом; с его взятием плавание по Двине сделается вполне свободным, что имеет существенное значение для торговых сношений Риги, которые теперь останавливаются постоянными нападениями неприятеля. На эти соображения короля некоторые замечали, что Полоцк — сильная крепость, снабженная военными снарядами в большом количестве, поэтому взять ее будет трудно, а неудача в начале войны может отозваться пагубно на всем ее ходе. Король возражал на это, что именно в начале войны, пока силы армии еще свежи и бодр ее дух, и следует приступить к осаде крепости; неприятель, потеряв самую сильную крепость, потеряет веру в свои собственные силы, между тем как солдаты-победители укрепятся еще более в надежде на успешное ведение дальнейших предприятий. Король заключал, что не следует уклоняться от задуманного еще раньше плана войны. Так решен был поход на Полоцк.
Выступая в этот поход, Баторий постарался обеспечить фланги своей армии следующим образом. Он мог ожидать нападения Иоанна с востока, со стороны Смоленска, и с запада, со стороны Жмуди, так как Иоанн заявлял, что Курляндия — его вотчина. Правый фланг своей армии Баторий приказал защищать оршанскому старосте Филону Кмите, а левый — жмудскому каштеляну Ивану Тальвошу. Движение Иоанна на Курляндию, которое предвидел Баторий, не замедлило последовать. Находясь в Пскове, царь выслал в Курляндию (1-го августа) воевод князя Хилкова и Безнина, с отрядом, в котором было 20 000 нагайских и казанских Татар. Перейдя Двину у Кокенгаузена, отряд вторгнулся в Курляндию и сильно опустошил ее. Экспедиция этим и ограничилась, так как Иоанн, узнав об осаде Полоцка, отозвал это войско назад[325].
Защитив фланги своей армии, Баторий двинулся из Свири через Поставы и Глубокое к Десне[326], выслав вперед к Полоцку Николая Радзивилла с сыном и Каспара Бекеша, чтобы они, став под стенами Полоцка, помешали неприятелю усилить гарнизон крепости[327]. По пути к королю присоединились отряды Троцкого воеводы Стефана Збаражского, полоцкого воеводы Николая Дорогостайского и некоторых частных лиц. В Дисне Баторий произвел смотр войскам (17-го июля). Одни отряды были вооружены по-казацки: они имели луки, сабли, шлемы, панцири и копья, чтобы колоть ими врага при нападении и метать их в него, когда он бежит. У других отрядов, вооруженных по-татарски, на шеях лошадей были привязаны куски тафты, похожие на бороды. Лошади легко вооруженных солдат были покрыты шкурами волков или тигров, кроме того, лошади вельмож украшены были драгоценными камнями, жемчугом, золотом и шелком; оружие вызолочено и также усеяно драгоценными камнями[328].
В Дисне присоединились к армии запоздавшие отряды виленского каштеляна Ивана Ходкевича, минского каштеляна Ивана Глебовича и других панов, равно как и немецкие наемники, предводимые Христофором Розражевским и Эрнестом Вейером[329].
Войска представлялись в отличном виде. Великий гетман поддерживал среди них строгую дисциплину. В речи, обращенной к солдатам, он запрещал им осквернять храмы и делать насилия над женщинами даже в неприятельской стране[330].
В то время как главная армия двигалась к Полоцку, литовские казаки завладели замками Козьяном (28-го июля) и Красным (31-го июля), а Венгры и Литовцы — Ситном (4-го августа)[331]. Баторий хотел сначала ударить на крепость Сокол, находившуюся между реками Дриссою и Нищею, на псковской дороге, опасаясь, чтобы из этого замка Москвитяне не мешали подвозу провианта его армии, что они могли легко делать, получая совершенно свободно подкрепления из Пскова. Однако, посоветовавшись с гетманом Мелецким, король оставил это намерение, не желая терять дорогого времени добыванием незначительных замков, и направился к Полоцку. Сюда раньше короля прибыл скорым маршем Николай Радзивилл, которого король еще в начале марта 1578 года назначил великим гетманом литовским[332].
Радзивилл должен был воспрепятствовать проведению подкреплений полоцкому гарнизону; однако небольшой отряд Москвитян успел за два дня до прихода королевского авангарда проникнуть в крепость. Радзивилл занял ближайший к крепости пост и преградил всякий доступ в нее[333]. В Полоцк же он отправил королевскую грамоту, которую приказано было распространять повсюду среди жителей полоцкой области. В этой грамоте Баторий, изложив обстоятельно причины, побудившие его начать войну с московским царем, обещал всем, которые подчинятся его войскам добровольно вместе с замками, городами и поместьями, сохранить их обычаи, веру и их права и далее все это приумножить, если они только приобретут благорасположение короля за свою верную службу. Тем, которые не пожелают изъявить покорности, Баторий приказывал удалиться из своих замков, земель и городов, ибо в противном случае они, сопротивляясь королевским войскам, подадут повод к кровопролитию и навлекут на себя плен и строгость меча. Ослушники, — так оканчивал свою грамоту Баторий, — не могут винить его и рыцарство его войск, за то, что произойдет, ибо они упорствовать будут против самой справедливости[334].
Грамота эта не произвела желанного действия. Полоцкие воеводы, увидев неприятеля, вывели свои войска из-за укреплений и выстроили их в боевой порядок у самых ворот крепости, но затем без боя удалились назад в город. Тогда литовская конница бросилась их преследовать, гнала вплоть до самой крепости и успела убить несколько человек[335].
