Артем Драбкин - 22 июня. Черный день календаря.

Однако когда первый шок прошел, надежды на быстрый захват крепости рассыпались как карточ­ный домик. В истории 45-й дивизии ситуация опи­сывается следующим образом: «В крепости бои приняли такой характер, которого никто не ожидал. Уже через несколько часов после начала вступле­ния командование корпуса должно было отдать из своего резерва наш 133-й пехотный полк, чтобы це­ликом бросить его на взятие крепости. Вскоре при­шлось бросить против крепости и все дивизионные резервы. Наши потери в людях, особенно в офице­рах, вскоре приняли прискорбные размеры». Даже уже достигнутые успехи оказались поставлены под сомнение. О боях на уже занятом в первый час боев Тереспольском укреплении историограф дивизии Рудольф Гшепф сообщал: «Многочисленные кукуш­ки и бойцы, замаскировавшиеся на Западном ост­рове, не пропускали теперь наших пополнений. Уже в первый день войны на острове были окружены и разгромлены штабы 3-го батальона 135-го пехот­ного полка и 1 -го дивизиона 99-го артиллерийско­го полка, убиты командиры частей». Основными уча­стниками боев на «западном острове» были погра­ничники.

В 10:50 штаб 45-й дивизии доложил командо­ванию корпуса: «Русские ожесточенно сопротивля-

Немецкие солдаты с опаской заходят внутрь Брестской крепости.

ются, особенно позади наших атакующих рот. В ци­тадели противник организовал оборону пехотными частями при поддержке 35—40 танков и бронеав­томобилей. Огонь вражеских снайперов привел к большим потерям среди офицеров и унтер-офице­ров». В 14:30 командир 45-й пехотной дивизии ге­нерал-лейтенант Фриц Шлипер фактически отка­зался от дальнейшего штурма центральной части крепости. Было решено уже проникшие на терри­торию цитадели подразделения отвести назад с наступлением темноты. Тем самым артиллеристам были бы развязаны руки в бомбардировке цитаде­ли. Однако в центре крепости оставались блокиро­ванными около 70 немцев, захвативших церковь.

Штурм, который должен был занять восемь часов, растянулся на несколько дней. Командующий 2-й танковой группой Г.Гудериан впоследствии писал: «Особенно ожесточенно оборонялся гарнизон име­ющей важное значение крепости Брест, который держался несколько дней, преградив железнодо­рожный путь и шоссейные дороги, ведущие через Западный Буг в Мухавец». В целом события в Бре­стской крепости развивались по общему сценарию: успех в первые часы наступления и резкое возрас­тание сопротивления советских войск во второй половине дня.

Доты против танков. Запертые в Брестской крепости войска смогли оказать серьезное сопро­тивление наступающей немецкой пехоте. Однако не­выход основных сил 42-й и 6-й стрелковых дивизий на позиции на границе означал оголение назначен­ных им участков. Оборона этих участков легла на ча­сти 62-го Брестского укрепленного района. УРы (ук­репленные районы) на новой границе начали стро­иться с 1940 г. Рекогносцировка границы на пред­мет строительства УРов началась под руководством лучших советских инженеров-фортификаторов, в том числе генерала Д.М. Карбышева, уже осенью 1939 г. Как правило, укрепрайон по фронту достигал 100—120 км и состоял из 3—8 узлов обороны. Каж­дый узел обороны состоял из 3—5 опорных пунктов. Узел обороны укрепрайона занимался отдельным пулеметно-артиллерийским батальоном. Система УРов на новой границе получила неофициальное наименование «линия Молотова». Она должна была стать созданной по последнему слову тогдашней фортификационной техники системой линий оборо­ны, надежной опорой приграничных армий. Доты на «линии Молотова» были защищены стенами толщи­ной 1,5—1,8 м, а толщина перекрытий до 2,5 м. Если лишь небольшая часть ДОС «линии Сталина» на ста­рой границе была артиллерийскими, то на «линии Молотова» орудиями калибра 76,2 мм и 45 мм пред­полагалось оснастить почти половину сооружений. Артиллерийское вооружение имелось не только в большем количестве, но и в лучшем качестве. Высо­кую оценку немцев впоследствии получили шаровые установки 76,2-мм капонирных орудий Л-17, эффек­тивно защищавшие гарнизоны артиллерийских до­тов от огнеметов. Кроме того, УРы «линии Молото-

Убитый водитель советского автомобиля.

ва» помимо 45 мм и 76,2 мм орудий, установленных в дотах, имели и собственные артиллерийские час­ти с гаубичной артиллерией.

«Линия Молотова» могла сыграть важную роль в начальный период войны при выполнении двух ус­ловий. Во-первых, она должна была быть дострое­на, а во-вторых, УРы должны были быть заняты вой­сками, а не только гарнизонами сооружений. Од­нако хотя УРы ЗапОВО были в достаточно высокой степени готовности, число построенных и боеготовых сооружений было невелико (см. таблицу).

Хотя по плану Брестский УР не должен был быть самым сильным, фактически в июне 1941 г. он был лидером по числу построенных сооружений. Одна­ко не все построенные доты были обсыпаны и за­маскированы. Отсутствие земляной обсыпки не только маскировало бетонные коробки, но и закры­вало трубы подходивших к ним кабелей. Впослед­ствии трубы коммуникаций стали «ахиллесовой пя­той» многих дотов, позволявших немцам подрывать их или вводить внутрь сооружений огнеметы.

Каждый дот «линии Молотова» был маленькой крепостью, способной действовать автономно. Многие из них были двухэтажными, оснащались электрогенераторами, вооружались пушками и пу­леметами. По плану, они должны были стать «ске­летом», на который опираются занявшие оборону вдоль границы дивизии. 22 июня дотам и пулеметно-артиллерийским батальонам УРов пришлось вести бой самостоятельно.

Вот так описывает ночь с 21 на 22 июня сер­жант 18-го отдельного пулеметного батальона

62-го Брестского УРа командира двухорудийного дот В.Ф. Осауленко: «Наш гарнизон называл­ся Красный, так как из красного кирпича были сде­ланы казармы, столовая, склады... Стояли палат­ки для переменного состава на 150—200 человек. В метрах тридцати от нас была штабная казармочка (штабной корпус), в которой находились штаб­ные работники, писаря, заведующие складов. Они имели винтовки и гранаты. Наша же казарма находилась где-то в метрах 70—100 от проходной. Рядом с нами располагался северный гарнизон су­хопутных войск города Бреста. Там была стрелко­вая дивизия, несколько танковых и артиллерийских полков, но к 22 июня он был пустой совершенно — 17-го числа все выехали в лагеря. Поэтому когда война началась, мы напрасно ждали какой-нибудь помощи. Кроме того, все командиры наши отсут­ствовали. Часть находилась в крепости, а часть жила в городке между гарнизоном и крепостью. Вечером 21 июня они ушли все, конечно, без ору­жия. Все их оружие было у меня под замком, как у дежурного. Как много погибло из офицеров и ге­нералов, это жуть! В ночь на 22-е заступил дежур­ным по батарее. Здесь же, в самом городке, в ту ночь находился в основном и мой взвод. Заступив, отправил ребят на танцплощадку в город, это в ки­лометрах 3—4, куда мы бегали к девчатам. Через какое-то время, полчаса-час, появляется командир нашей первой батареи: «Как вы там? Ребят подго­товь как следует. Предупреди, чтобы все дружно возвратились домой. В понедельник мы начнем заг­ружать доты боеприпасами и продовольствием».

Когда вернулись с танцплощадки ребята, подходит ко мне товарищ мой украинец Решетило (у нас по­полнение пришло из Самарканда и Украины), ко­торый был вторым номером на пулемете «Мак­сим»: «Володя, ты знаешь, мне очень неприятную вещь сказала моя подружка». — «Что она тебе ска­зала?» — «Она сказала, что нам завтра будет очень плохо». — «Почему?» — «Завтра начнется война». Я подумал, что хоть девчонка и говорит такое, но ведь старшие командиры молчат, и, наверное, она ошибается. Часиков в 12 или в час ночи в Германию ушел состав с толкачом.

Примерно в 2 часа ночи подбежал ко мне по-

Немецкие солдаты осматривают первые трофеи.

вар. «Володя, на кухне отключена вода! Завтрак я не могу готовить». Через 10—15 минут он выска­кивает опять: «Отключили электричество!» Я по­нял, что девчонка права. И тут где-то в полчетвер­того уже раздается могучий гул сотен самолетов, ко­торые перелетают с запада на восток, на нашу тер­риторию. Я понял, что это война! Побежал в штаб, там должен был быть офицер, дежурный по гарни­зону. Никого нет. Я схватил трубку, чтобы позво­нить начальнику штаба. Телефон не работает. Все-линии были порезаны. Я побежал в казарму: «Бо­евая тревога! Быстро хватайте «Максимы», вин­товки, патроны, и согласно боевому расписанию занимайте оборону». И когда последние из сол­дат уже выбегали из казарм, раздался фантасти­ческий грохот. Мы сразу не поняли, откуда такие мощнейшие взрывы над цитаделью — самолетов же не было. А там, напротив крепости, стояли 600-мм пушки! Можете себе представить, какой от них грохот. Первые минуты... Растерянность... Даже мост взорвать из Бреста в Тересполь не успели! Сразу же через него повалили немцы. И браво начали нас окружать, и где-то через час — час с лишним они появились в проходной прямо перед нами. ... А ребята-то все были сон­ные, но они быстро организовались и очень хоро­шо встретили этот немецкий поток. Часть заняла окопы перед фортом — учебные и на случай не­приятностей — мы думали, что они фактически не нужны будут нам. Ребята с этих окопчиков пали­ли из пулеметов и винтовок. Часть бойцов заняла оборону в помещении штаба.