Артем Драбкин - 22 июня. Черный день календаря.

Далее последовала задержка, ставшая роко­вой. Примерно в 2 часа ночи 22 июня прекратилась проводная связь штаба армии с округом и войска­ми. Связь удалось восстановить только в 3:30. По­рыв проводов связисты обнаружили в Запрудах и Жабинке. В соседней 10-й армии все было точно так же: в полночь были вызван в штаб командующий, ожидавший у аппарата ВЧ дальнейших распоряже­ний. Распоряжение от Д.Г. Павлова последовало в промежуток между 2:00 и 2:30, и было вовремя при­нято штабом 10-й армии. Командующий округом, становящегося Западным фронтом, приказывал поднимать части по «красному пакету», предупредив, что подробная шифровка последует позднее. Строго говоря, кремлевские метания с тем, в какой форме поднимать войска, были сглажены в процес­се передачи Директивы № 1 в округа. Соединения фактически просто поднимались по тревоге и дол­жны были действовать по планам прикрытия. Но в 4-й армии все пошло не так, как у ее соседей...

После восстановления связи в 3:30 командую­щий армией получил переданное открытым текстом по телеграфу (БОДО) приказание командующего войсками Западного особого военного округа о приведении войск в боевую готовность. Находив­шаяся в худшем положении относительно своих

Пленные пограничники.

соседей 4-я армия с запертыми в мышеловке Бре­стской крепости частями получила приказ на час позже. Павлов требовал в первую очередь бесшум­но вывести из Брестской крепости «пачками» 42-ю стрелковую дивизию и привести в боевую готов­ность 14-й механизированный корпус; авиацию раз­решалось перебазировать на полевые аэродромы. Но времени на все это уже не оставалось. До 3:45 Коробков лично по телефону отдал два приказания: начальнику штаба 42-й стрелковой дивизии поднять дивизию по тревоге и выдвигать ее из крепости в район сбора; командиру 14-го механизированного корпуса привести корпус в боевую готовность.

Естественно, что вывести из крепости части 42-й стрелковой дивизии до начала военных дей­ствий уже не успели. Выше уже приводилась ци­тата из мемуаров Л.М. Сандалова, в которых он оценивает время, потребное на вывод войск из кре­пости в три часа. Более того, вывод не успел начать­ся. Едва начальник 42-й дивизии майор В.Л. Щерба­ков собрал командиров частей для передачи им со­ответствующих распоряжений, как с другой стороны границы загремели залпы артиллерии XII корпуса. Ко­мандира дивизии генерал-майора И.С. Лазаренко разыскать и поставить в известность о получен­ном приказании до начала войны не удалось. Ус­тойчиво работающая после рокового часового пе­рерыва связь теперь использовалась для переда­чи только плохих вестей. В 4:15—4:20 начальник штаба 42-й стрелковой дивизии В.Л. Щербаков сообщил в штаб 4-й армии, что противник начал артиллерийский обстрел Бреста. Хорошо знавшие крепость офицеры штаба прекрасно понима­ли, что это означает: мышеловка захлопнулась. Приказание о приведении в боевую готовность дивизий 14-го механизированного корпуса, от­данное в 3:30, передать в части до начала артил­лерийской подготовки врага также не успели.

Ситуация была несколько сглажена тем, что пе­ред войной на учения из крепости вывели десять из восемнадцати батальонов 6-й и 42-й стрелковых дивизий. В момент начала немецкой артиллерийс­кой подготовки в цитадели Брестской крепости на­ходились следующие части и подразделения: 84-й стрелковый полк без двух батальонов, 125-й стрел­ковый полк без одного батальона и саперной роты, 333-й стрелковый полк без одного батальона и са­перной роты, 131-й артиллерийский полк, 75-й от­дельный разведывательный батальон, 98-й отдель­ный дивизион ПТО, штабная батарея, 37-й отдель­ный батальон связи, 31-й автомобильный батальон и тыловые подразделения 6-й стрелковой дивизии, 44-й стрелковый полк без двух батальонов (в фор­ту 2 км южнее крепости), 455-й стрелковый полкбез одного батальона и саперной роты (один батальон из остававшихся в крепости размещался в форту 4 км северо-западнее Бреста), 158-й автомобильный батальон и тыловые подразделения 42-й стрелковой дивизии. В крепости находились также штаб 33-го окружного инженерного полка с полковыми подраз­делениями, половина окружного (т.е. подчиненно­го округу) военного госпиталя на острове Госпи­тальном и пограничная застава на острове Погра­ничном.

Для бомбардировки Брестской крепости немца­ми было подготовлено одно из самых мощных ору­дий своего времени — 600-мм самоходная морти­ра «Карл». Это орудие разрабатывалось фирмой Рейнметалл с 1935 г. как средство сокрушения ук­реплений, подобных «линии Мажино». В итоге была создана 600-мм артсистема на самоходном шасси, получившая наименование «Карл» или «Орудие 040» (Geraet 040). «Карлы» были способны выстреливать бетонобойный снаряд весом 2170 кг на дистанцию от 2840 до 4320 м. Однако к штурму «линии Мажи­но» орудия опоздали. Первое подразделение мор­тир было создано только в январе 1941 г. К июню

Часть защитников Брестской крепости сдается в плен

1941 г. в Германии было две батареи «Карлов», объе­диненных в 833-й тяжелый артиллерийский диви­зион. «Карлы» было решено использовать для штур­ма советских приграничных укреплений. Первая батарея (два орудия) с 60 снарядами была направ­лена в 17-ю армию группы армий «Юг», а вторая батарея с 36 снарядами — в 4-ю армию группы ар­мий «Центр». Орудия были доставлены по желез­ной дороге на станцию Тересполь за два дня до на­чала «Барбароссы». Разгрузку монстров прикрыва­ли от наблюдения с советской стороны границы специальными маскировочными масками. В ночь с 21 на 22 июня они были выдвинуты на огневые по­зиции. 22 июня мортира № 4 выпустила три снаря­да, мортира № 3 — четыре. После этого возникли проблемы с застреванием снарядов в стволе, и сле­дующие выстрелы гигантских мортир прозвучали 23 июня. Впоследствии при осмотре цитадели Брест-кой крепости были обнаружены следы попаданий «Карлов». Воронки достигали диаметра 15 м при глубине 5 м в достаточно плотном грунте. Взрыв снаряда «Карла» поднимал столб дыма и пыли вы­сотой 170 м и, по отзывам немцев, оказывал «боль­шой психологический эффект». «Карлы» позволя­ли проламывать прочные стены и перекрытия тол­щиной до 2 м, против которых были неэффективны 210-мм снаряды. Помимо экзотических сверхтяже­лых орудий в распоряжении штурмующих крепость немецких войск в изобилии имелось обычное воо­ружение: орудия 150-мм и 210-мм калибра, а так­же реактивные минометы «небельверфер», в том числе калибром 280-мм. Последние немецкие солдаты называли Stuka zu fuss, «Штука» (пикирующий бомбардировщик) пешком», за его высокую огне­вую мощь.

В кратком боевом отчете о действиях 6-й стрел­ковой дивизии первый страшный удар противника был описан следующим образом:

«В 4 часа утра 22 июня был открыт ураганный огонь по казармам, по выходам из казарм в цент­ральной части крепости, по мостам и входным во­ротам и домам начальствующего состава. Этот на­лет внес замешательство и вызвал панику среди красноармейского состава. Командный состав, подвергшийся в своих квартирах нападению, был частично уничтожен. Уцелевшие командиры не мог­ли проникнуть в казармы из-за сильного загради­тельного огня, поставленного на мосту в централь­ной части крепости и у входных ворот. В результате красноармейцы и младшие командиры без управ­ления со стороны средних командиров, одетые и раздетые, группами и поодиночке, выходили из кре­пости, преодолевая обводный канал, реку Мухавец и вал крепости под артиллерийским, минометным и пулеметным огнем. Потери учесть не было воз­можности, так как разрозненные части 6-й дивизии смешались с разрозненными частями 42-й диви­зии, а на сборное место многие не могли попасть потому, что примерно в 6 часов по нему уже был сосредоточен артиллерийский огонь».

Снаряды сыпались не только на казармы. Все выходы из бастионного кольца крепости находи­лись под таким сильным артиллерийским, миномет­ным, а позже и пулеметным огнем, что 98-й отдельный дивизион ПТО при попытке прорваться из кре­пости был почти целиком уничтожен. В итоге бой­цы и командиры 6-й и 42-й стрелковых дивизий ос­тались в крепости не потому, что они имели задачу оборонять крепость (по плану на это выделялся один батальон), а потому, что не могли из нее вый­ти.

Все, что находилось вне прочных казематов кре­пости, было сметено огнем. Артиллерия, находив­шаяся в открытых парках крепости, в большей сво­ей части была уничтожена. Рядом с орудиями у ко­новязей стояли лошади артиллерийских и миномет­ных частей и подразделений дивизий. Несчастные животные были уже в первые часы войны перебиты осколками. Автомашины частей обеих дивизий, сто­явшие в объединенных открытых автопарках, сразу же запылали.

Поднимающиеся вверх султаны взрывов, дым и пламя над крепостью наблюдали стоявшие на бе­регу солдаты и офицеры 45-й пехотной дивизии. Казалось, что в этом аду никто не может уцелеть. Однако вскоре немцам пришлось убедиться в об­ратном. Когда огонь был перенесен в глубину, в воду были спущены резиновые лодки и штурмовые груп­пы начали высадку на острова Тереспольского, Кобринского и Волынского укреплений. Они спешили — на захват крепости было по плану отпущено всего восемь часов. К 4:00 наступающими были заняты Пограничный остров (Тереспольское укрепление) и Госпитальный остров (Волынское укрепление). Не­большой группе немцев удалось прорваться через мост у Тереспольских ворот в цитадель и захватить церковь (ставшую клубом) и здание столовой ком­состава. В 6:23 командование дивизии сообщало в штаб корпуса, что северный остров (Кобринское укрепление) вскоре будет захвачен. При этом от­мечалось, что сопротивление противника усили­лось.