Юрий Жуков - Тайны Кремля
Конец же доклада, самую короткую и бессодержательную его часть Маленков посвятил КПСС. Использовал весь набор давно известных, избитых, не раз повторявшихся буквально всеми в чисто ритуальных целях идеологических штампов. Сделал это, скорее всего, ради одного — чтобы никто не смог его заподозрить в «антипартийных» устремлениях. Но и тут умело свел панегирик к призыву всемерно повышать благосостояние народа, только на этот раз представшее перед слушателями как основная цель коммунистической партии[838].
9 августа сессия завершила работу, утвердив единогласно скорректированный, первый такого рода за всю историю пятилеток, бюджет. И сразу же М. 3. Сабуров, возглавивший с 29 июня Госплан, приступил к его конкретизации, привязке к министерствам. К уточнению: какие именно товары широкого потребления, в каком количестве и в какие сроки должны отныне выпускать оборонные предприятия. Быстро согласовал с Д. Ф. Устиновым, В. А. Малышевым, И. И. Носенко, что министерство оборонной промышленности незамедлительно начнет производство часов, холодильников, пылесосов, мотоциклов, велосипедов; транспортного и тяжелого машиностроения — холодильников, пылесосов, стиральных машин; электростанций и электропромышленности — телевизоров, радиоприемников, электропроигрывателей, пылесосов, телефонов[839].
Тогда же, осенью, законсервировали весьма дорогостоящее строительство метрополитена в Киеве, Баку и Тбилиси. Формально — как не подкрепленное финансово, «не вызываемое интересами народного хозяйства», а на деле просто как теперь ненужные при изменившейся международной обстановке атомные бомбоубежища. Одновременно, за счет высвобождавшихся средств, начали воссоздание в Москве ГУМа, ресторана «Прага», возведение здания для универмага «Детский мир»[840]. Столь же ощутимым, но уже для всех жителей страны, а не только столицы, выглядело установление жестко фиксированного рабочего дня, введенного с 1 сентября 1953 года постановлением СМ СССР. Для центральных учреждений — с 9 утра до 6 вечера, для местных — с 10 утра до 7 вечера. При этом министров, руководителей ведомств обязали соблюдать распорядок рабочего дня, категорически запретив вызывать сотрудников на работу в неурочное время и удлинять рабочий день[841]. Но, пожалуй, подлинным символом коренных перемен стало открытие московского кремля, свободный доступ в него для всех без исключения людей с 23 декабря 1953 года и проведение в недавно закрытых дворцах елки для детей и школьников[842].
Между тем закрепление нового экономического курса продолжалось и в законодательной форме. В начале сентября очередной Пленум ЦК выработал конкретные меры по подъему сельского хозяйства, развивавшие идеи, выраженные Маленковым, вскоре принявшие вид постановлений СМ СССР и ЦК КПСС: от 26 сентября — о развитии животноводства, об увеличении производства картофеля и овощей, об улучшении работы МТС. В те же дни появилась и серия постановлений, но уже только СМ СССР, определивших конкретные действия для увеличения товаров широкого потребления[843]. На достижение той же цели были направлены и три всесоюзных совещания — работников торговли, промышленности легкой и продовольственных товаров. Однако, как вскоре выяснилось, все это оказалось излетом нового курса. Его концом.
На том же сентябрьском пленуме четко обозначилось нежелание партократии принять ту политику, которую предложил Маленков. Выразилось оно поначалу в замене основного докладчика, Маленкова, на Хрущева, а заодно и в отказе сохранить коллективное руководство партией, и, тем самым, оставить за правительством первенствующую роль. Видимо, мы никогда так и не узнаем, что же заставило тогда Георгия Максимилиановича сдаться без боя, вынудило его лично увенчать Хрущева, а не кого-либо иного, лаврами победителя. Скорее всего, обусловило это то, что в середине августа Никита Сергеевич за счет средств партии, которые именно он и контролировал, существенно увеличил денежное довольствие для ответственных сотрудников аппарата ЦК, да еще и выплатил им недоданное за три месяца[844]. Вполне возможно, что они готовили сентябрьский Пленум, вдохновленные возвращением им прежнего материального положения.
На самом Пленуме все его участники, в том числе секретари и члены президиума, как-то вдруг, разом, непонятно почему забыли о дружно поддержанном ими же всего шесть месяцев назад принципе коллективного руководства. О том принципе, следовать которому они, по сути, обещали еще раз в июле. Буквально в последние минуты работы, без какого-либо обсуждения, мимоходом, единодушно избрали Н. С. Хрущева первым секретарем партии. Вверили ему тот самый пост, который совсем недавно занимал Сталин. Вот как это зафиксировала стенограмма:
7 сентября, 6 часов вечера. Председательствующий — Маленков.
«Маленков. Значит, с этим покончили, товарищи. Повестка исчерпана, но у президиума ЦК есть одно предложение.
Президиум ЦК предлагает, товарищи, утвердить первым секретарем Центрального Комитета товарища Хрущева. Требуются ли пояснения этого дела?
Голоса: Нет.
Маленков: Нет. Голосую. Кто за то, чтобы утвердить товарища Хрущева первым секретарем Центрального Комитета партии, прошу поднять руки. Прошу опустить. Возражающих нет?
Голоса: Нет.
Маленков: Значит, работа пленума закончена. Заседание объявляю закрытым»[845].
На том и проведение нового экономического курса, и первый этап десталинизации завершились. Избрание Хрущева первым секретарем привело к возвращению наиболее консервативных кругов широкого руководства к власти. К возвращению им всех привилегий, отобранных весной. Возвращению неограниченных прав секретариату, который мог теперь позволить себе откровенно некомпетентные, но оказывавшиеся решающими, суждения по всем без исключения вопросам. Например, М. А. Суслова и Н. С. Хрущева о конструктивных недостатках незадолго перед тем созданной картофелесажалки[846]. Привело и к неформальному переходу контроля за всей идеологической сферой от Поспелова к Суслову, что незамедлительно сказалось на балансе сил в узком руководстве даже без изменения его состава.
Хотя в конце 1953 года центр тяжести во властных структурах стал неумолимо смещаться из государственных в партийные, 7 декабря СМ СССР утвердил более чем странное при складывавшейся ситуации постановление: «Для обеспечения лучшей организации проверки исполнения решений правительства и для подготовки для Совета Министров СССР проектов решений по важнейшим вопросам сельского хозяйства и заготовок… 1. Образовать при Совете Министров СССР отраслевое бюро по сельскому хозяйству и заготовкам… 2. Утвердить председателем бюро по сельскому хозяйству и заготовкам при Совете Министров СССР т. Хрущева Н. С. Ввести т. Хрущева Н. С. в состав президиума Совета Министров СССР»[847].
Теперь, с этого дня — 7 декабря, Никита Сергеевич занимал не только высший пост в партии, но и один из нескольких второго уровня в правительстве, став заместителем его главы. Столь неординарному, далеко не случайно никогда не оглашавшемуся, являвшемуся государственным секретом, кадровому назначению пока есть только одно объяснение. Инициатором его непременно должен был быть только Маленков, кому оно и было по-настоящему выгодно. Ведь оно делало Хрущева ответственным, и притом юридически, за продолжение разработки, осуществление аграрной программы, что отнюдь не исключало, потенциально, весьма скорый ее полный провал. Возникновение ситуации, когда потребуется найти виновного в том, что и спустя десять лет после окончания войны советские люди продолжают испытывать нехватку продовольствия. Поэтому именно Маленкову следовало не просто поддержать, а лично инициировать предложение о таком назначении. Не только удовлетворить обнаружившееся, проявившееся неуемное властолюбие Хрущева, а и «подставить» его новым назначением. Но если Маленков полагал и действовал так, то в результатах, последствиях ошибся.
Консервативные круги узкого руководства, вынужденные постоянно выбирать между программами Маленкова и Хрущева, между ними, вновь поддержали последнего. Использовали создание бюро по сельскому хозяйству, изначально спонтанное и случайное, как формальный предлог для ограничения властных полномочий Георгия Максимилиановича, для размывания его прав главы правительства. В течение последней недели уходившего года настояли на воссоздании старой, существовавшей при Сталине и оправдываемой его чрезмерной нагрузкой либо болезнью, структуры СМ СССР — фактическом разделении его экономического сектора между несколькими отраслевыми бюро. По металлургии (с февраля 1954 года — по металлургии, угольной промышленности и геологии) под председательством И. Ф. Тевосяна; по промышленности продовольственных и промышленных товаров широкого потребления — А. Н. Косыгина; по транспорту и связи — Л. М. Кагановича; по машиностроению — В. А. Малышева; по энергетике, химической и лесной промышленности — М. Г. Первухина. А в феврале 1954 года еще и по торговле — А. И. Микояна[848].