Юрий Жуков - Тайны Кремля
Привычная для данной аудитории риторика — славословие в адрес партии, признание на словах незыблемости ее роли в жизни страны, здесь была использована ради главного. Маленков, подготовивший постановление, стремился во что бы то ни стало добиться осуждения культа личности Сталина. Однако заставить широкое руководство последовать за собой до конца он все же не смог. Слишком уж сильный удар он нанес по партократии, отменив в мае главную для той привилегию — «конверты». Да еще в организации культа обвинил не кого-либо одного, а партийную пропаганду вообще, иными словами — партию, ее руководство в целом. Поначалу привычно послушные, члены ЦК проголосовали за постановление, предложенное Маленковым, но очень быстро поняли, что же совершили. Сумели настоять на том, чтобы негативная оценка Сталина не вышла за пределы их более чем узкого круга. В информационном сообщении о пленуме, опубликованном три дня спустя, о культе личности не оказалось ни слова.
Подобный поворот событий вынудил Маленкова, используя поддержку П. Н. Поспелова и заведующего Агитпропом В. С. Кружкова, предпринять своеобразный обходной маневр. Изыскать иную форму для того, чтобы довести до сведения всех и само понятие «культ личности», и его органическую взаимосвязь со Сталиным. Использовать для того великолепный предлог — приближавшееся 50-летие II съезда РСДРП. Превратить юбилейную дату в информационный повод для подготовки соответствующего проекта постановления ЦК КПСС. Развернутого, объемом в двадцать машинописных страниц. Давшего совершенно новую по сравнению с «Кратким курсом», интерпретацию истории партии. В ней лишь три раза использовать имя Сталина. Дважды — как автора слов о величии Ленина, о том, что партия возглавила борьбу советского народа в годы Великой отечественной войны и привела его к победе. Один раз — чтобы назвать того, кто организовал разгром оппозиции в 20—30-е годы. Более того, в последнем разделе прямо высказать требование «искоренить» идеалистический культ личности[835].
Но снова предложение Маленкова и Поспелова натолкнулись на сопротивление членов президиума ЦК. И снова оно было преодолено весьма своеобразно. Документ все же был опубликован. 26 июля — в «Правде», а несколькими днями позже политиздатовской брошюрой. Однако уже не как постановление ЦК, а всего лишь документ «отдела пропаганды и агитации», что резко снижало значимость его в глазах партфункционеров. Зато без малейшего изменения текста, да еще под более выразительным названием — «50 лет Коммунистической партии Советского Союза».
Последующие полтора месяца Маленков и Поспелов использовали для закрепления успеха. Еще 24 июля последовало решение о ликвидации выставки подарков Сталину, развернутой в залах Музея изобразительных искусств имени Пушкина, о возобновлении нормальной работы этого художественного музея начиная уже с 1 сентября 1953 года[836]. 30 июля «Правда» опубликовала двумя «подвалами» статью Поспелова «Пятьдесят лет Коммунистической партии Советского Союза», по сути повторившую одноименный документ. А 4 августа, также двумя «подвалами», статью Кружкова «Против догматизма и начетничества в пропаганде». Статью, содержавшую пять отрицательных примеров, три из которых были взяты из практики тех партийных работников, которые… цитировали Сталина, опирались на его труды.
Устранение Берии, а также создание советской водородной бомбы и соглашение с западными державами о возобновлении работы СМИД для обсуждения германского вопроса, позволили Маленкову пойти ва-банк. Использовать открывшуюся 5 августа сессию ВС СССР, которой предстояло утвердить скорректированный годовой бюджет — то, что намеревались сделать еще в апреле, чтобы открыто провозгласить новый экономический курс.
Министр финансов А. Г. Зверев остался верен своим старым принципам. Как послушный член партии и чиновник, исполнил порученное. Сверстал бюджет так, как того потребовали от него, но в речи на сессии характеристику его свел к минимуму. Не стал выпячивать, подчеркивать значительное сокращение капиталовложений в тяжелую промышленность, оборону. Только бегло перечислил основные показатели. Из общей суммы расходной части в 530,5 млрд, рублей предложил выделить на развитие народного хозяйства 192,5 млрд., в том числе на тяжелую промышленность — 82,6 млрд., на сельское хозяйство — 39,9 млрд. На оборону, вернее, лишь содержание всех видов вооруженных сил, включая внутренние войска, а также собственно аппарат двух силовых министерств — 110,2 млрд., то есть почти в два раза меньше, нежели в прошлом году. Зато на образование, здравоохранение, науку, культуру, социальное обеспечение — 129,8 млрд.[837]
Обосновывать же столь необычные особенности бюджета пришлось Маленкову. Свой доклад он начал с того, что предельно ясно и просто сформулировал «нашу главную задачу — обеспечение дальнейшего улучшения материального благосостояния рабочих, колхозников, интеллигенции, всех советских людей». Затем указал на сложившуюся и весьма опасную диспропорцию в экономике, ее заведомую дефицитность. «За последние 28 лет, — отметил Георгий Максимилианович, — производство средств производства в целом возросло в нашей стране примерно в 55 раз, производство же предметов народного потребления за этот период увеличилось лишь примерно в 12 раз», что «не может нас удовлетворить». И потому предложил резко «увеличить вложения средств на развитие легкой, пищевой и, в частности, рыбной промышленности, на развитие сельского хозяйства… чтобы в течение двух-трех лет повысить обеспеченность населения промышленными и продовольственными товарами (выделено мной. — Ю. Ж.)». Подошел к проблеме системно, тут же заявив о необходимости одновременно улучшить качество производимых товаров, значительно расширять торговую сеть, включая и колхозные рынки. Решающим же для подъема легкой промышленности Маленков счел не просто повышение капиталовложений в эту отрасль, а прежде всего снижение себестоимости за счет роста производительности труда, внедрения новой техники, рациональной организации производства, что должно было, помимо прочего, привести и к исчезновению убыточных предприятий.
Столь же конкретно остановился Маленков и на второй составляющей нового курса — на проблемах сельского хозяйства. Признал: его уровень «не соответствует возросшей технической оснащенности». Оценил как порочную введенную в годы войны систему оценки результатов работы «не по фактическому сбору, а только по видовой урожайности». «Нельзя забывать, — подчеркнул Георгий Максимилианович, — очевидное, что наша страна, наши колхозы могут быть богаты урожаем, собранным в амбары, а не урожаем на корню». А далее предложил поднимать сельское хозяйство исключительно интенсивным методом. Повышением урожайности всех культур, продуктивности скота, механизацией и электрофикацией, широким применением минеральных удобрений, опорой на достижения агротехники и зоотехники. Но вместе с тем еще и значительным повышением государственных закупочных цен.
Говоря о проблемах сельского хозяйства, Маленков не ограничился лишь вопросами, связанными с будущим колхозов. Более подробно, нежели Зверев, раскрыл сущность вынесенного на обсуждение депутатов проекта закона о сельхозналоге. Не побоялся — через тридцать лет после завершения коллективизации, вспомнить и о личном приусадебном хозяйстве жителей деревни. Призвал поддержать установление налога твердого, не зависящего, как прежде, от суммы доходов колхозников, списание недоимок за все прошлые годы, да еще определить размер налога для единоличников всего на 100 % выше того, что предстояло платить членам артелей.
Только потом глава правительства объяснил, что же может позволить проводить столь необычный экономический курс. Объявил об очередном достижении паритетности с США в области новейших вооружений — о создании в СССР водородной бомбы. И так охарактеризовал ситуацию, сложившуюся в мире: «Впервые за последние годы стала ощущаться некоторая разрядка международной атмосферы. У сотен миллионов людей все больше утверждается надежда на то, что можно найти путь к урегулированию спорных и нерешенных вопросов… Это относится и к тем спорным вопросам, которые существуют между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом. Мы стояли и стоим за мирное сосуществование двух систем. Мы считаем, что нет объективной основы для столкновения между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом».
Конец же доклада, самую короткую и бессодержательную его часть Маленков посвятил КПСС. Использовал весь набор давно известных, избитых, не раз повторявшихся буквально всеми в чисто ритуальных целях идеологических штампов. Сделал это, скорее всего, ради одного — чтобы никто не смог его заподозрить в «антипартийных» устремлениях. Но и тут умело свел панегирик к призыву всемерно повышать благосостояние народа, только на этот раз представшее перед слушателями как основная цель коммунистической партии[838].
