Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта
Действия ВВС Западного фронта, самоотверженно сражавшихся в небе над Березиной, оказались очень слабо отраженными в военной литературе. Из-за слабости истребительной авиации каждый боевой вылет бомбардировочных и штурмовых частей превращался в групповое самопожертвование. В. Б. Емельяненко так запомнил один день в конце июня: «В сторону Бобруйска медленно пролетела в четком строю девятка тихоходных гигантов ТБ-3. Истребители не прикрывали бомбардировщиков. Возвращались через Березину уже шесть машин; а позади носился „мессершмитт“. Он заходил в хвост то одному, то другому. Через несколько минут над лесом поднялось шесть черных столбов дыма. Потом прилетел изуродованный штурмовик Холобаева, с ним столкнулся тоже искореженный бомбардировщик… А вслед за тем приземлился истребитель с неработающим мотором и завертелся волчком в конце пробега. Из кабины вытащили уткнувшегося головой в приборную доску летчика. Молодое, будто выбеленное мелом, лицо, повисшая на лоскуте кожи кисть левой руки в перчатке, и прыгающая стрелка ручных часов… В наступивших сумерках увидели, как с запала на одном моторе тянет со снижением бомбардировщик СБ. Попутный ветер нес его через летное поле прямо на жилые дома военного городка. Бомбардировщик начал отворачивать, его на одном моторе затянуло в крен, положило на спину. При ударе о землю взметнулся столб яркого пламени, затрещали в огне патроны, разлетаясь голубыми брызгами».
Мало кого оставила равнодушным сцена в фильме «Живые и мертвые», когда над головами ехавших в сторону Бобруйска военных корреспондентов истребители противника расстреляли эскадрилью ТБ-3. Экранная драма имела в своей основе реальный эпизод войны, случившийся 30 июня 1941 г., только вместо устаревших ТБ были новые бомбардировщики ДБ-3ф. Когда картину увидели миллионы советских людей, К. М. Симонов получил письмо от одного из уцелевших участников этого боевого вылета. Им оказался «капитан с орденом Красного Знамени», как поименовал его в дневнике журналист, а ныне полковник А. И. Квасов. 212-й отдельный дальнебомбардировочный полк А. Е. Голованова предназначался для проведения разного рода спецопераций и был укомплектован опытнейшими летчиками, в том числе налетавшими тысячи часов в самых сложных условиях пилотами и штурманами ГВФ. Но с первых дней войны он был передан в оперативное подчинение командиру 3-го авиакорпуса Н. С. Скрипко и выполнял те же задачи, что и две его дивизии: удары по объектам в ближних тылах противника, бомбардировки скоплений войск, колонн мехчастей, аэродромов, мостов и переправ.
30 июня комполка Голованов получил приказ: разбомбить переправы на р. Березине у Бобруйска. В 17:04 эскадрилья лейтенанта В. Вдовина с высоты 800 м нанесла мощный и точный удар по переправам и скоплениям живой силы и техники на берегу. Но почти сразу же от прямого попадания зенитного снаряда взорвалась машина комэска. А затем начался тот расстрел, за которым в бессильной ярости наблюдали с земли интендант 2 ранга Симонов и младший политрук Котов из редакции «Красноармейской правды». Капитан А. И. Квасов был штурманом экипажа машины с бортовым № 654, командовал экипажем лейтенант Н. А. Ищенко. Огнем атаковавшего Ме-109 был убит стрелок-радист младший сержант Е. С. Кузьмин, затем вспыхнул бензин, вытекавший из пробитых баков в обеих плоскостях. В глубоком пике объятая пламенем машина пошла к земле. Экипаж выбросился на парашютах, но бомбардир лейтенант А. М. Фейгельштейн был расстрелян в воздухе, а командир тяжело ранен. Штурман неудачно приземлился, поломал ребро, из проткнутого легкого горлом пошла кровь. А потом все было примерно так, как в фильме:
«— Ваших двух товарищей нашли, но они мертвые, — сказал Синцов.
— Мы тоже уже не живые, — сказал летчик».
В тот день в 212-м ОДБАП из района Бобруйска не вернулось 11 машин ДБ-3ф, из них 8 было сбито на глазах К. М. Симонова. Немцы потеряли один Ме-109, причем он был сбит стрелком уже горевшего бомбардировщика. Одну из групп полка в бой водил лично подполковник А. Е. Голованов.
Справка. Н. А. Ищенко был вывезен на Урал, где лечился восемь месяцев. Заслужив за войну звание Героя Советского Союза, он погиб в 1945 г. уже после Победы. При работе над изданием своих дневников К. М. Симонов нашел в документах 212-го полка представления на него и А. И. Квасова: за мужество, проявленное 30.06.1941 г. при выполнении боевого задания, — обоих к орденам боевого Красного Знамени[488]. А за много лет до этого, осенью 1945 г., когда Симонов ехал на Дальний Восток, чтобы работать в Японии спецкором «Красной Звезды» при штабе генерала Макартура, между Читой и Владивостоком полковник ВВС спросил его: не виделись ли мы под Бобруйском в июне 41-го? Он оказался еще одним из тех выживших летчиков «той самой» эскадрильи, которых Симонов подобрал в березинских лесах и довез до госпиталя в Могилеве.
Одним из немногих соединений, сумевших выйти из белостокского выступа к Березине, была 7-я бригада противотанковых орудий. В оперсводке штаба Западного фронта № 13 к 8 часам 1 июля 1941 г. указывалось: «Сведений о положении частей 3-й и 10-й армии не поступило. 7-я противотанковая бригада к исходу 30.6.41 г. вышла к переправе у Березино». На следующий день представитель штаба 13-й армии уже отдавал распоряжение командиру 44-го стрелкового корпуса: «Подчинить себе все подходящие части, 7-ю авиадесантную бригаду, 7-ю противотанковую бригаду…» Арестованный Д. Г. Павлов показывал: «Из 10-й армии с реки Зельвянка оторвалась и вышла 7-я противотанковая бригада. Вышла, не имея ни одного снаряда. Была остановлена на Березине и немедленно пополнена снарядами для того, чтобы оборонять переправу Березино». Из донесения зам. начальника управления политпропаганды Западного фронта на имя Л. З. Мехлиса: «Личный состав бригады дрался с врагом мужественно, бойцы и командиры на руках вытаскивали пушки на огневые позиции (2–3 километра)… Из-за отсутствия боеприпасов и горючего бригаде приказано [было] отступить. Во время отхода бригада подверглась сильной бомбежке и пулеметному обстрелу с самолетов, она понесла большие потери и рассредоточилась по полкам. Только через 4 дня бригада собралась… Она не имела связи с 10-й армией, не имела базы для пополнения боеприпасов. Командиры полков и командование бригады… организовали сбор снарядов, брошенных отходящими частями, и этим вели бой с врагом»[489]. Такое обилие документов, посвященных одной бригаде, можно трактовать только неким чувством радости военного высшего руководства: ура, хоть кто-то вырвался! Особенно если принять во внимание, что 7-я бригада к началу войны формирование не закончила и не имела полностью положенной не только матчасти артиллерии, но даже средств тяги и личного оружия для красноармейцев и командиров.
Когда фронт продвинулся еще дальше на восток и проходил уже за Березиной, в немецких тылах западнее Минска еще продолжались тяжелые бои. Отдельные части РККА, не распавшиеся под ударами противника, продолжали сражаться. О них не сложили стихов, их подвиги не восславили в песнях, книгах и кинофильмах. Убивая немцев и умирая в безвестности сами, они заслужили лишь полупрезрительное «окруженцы». Я не могу с уверенностью утверждать, какие советские войска вели арьергардные бои в районе Волковыска, сдерживая врага и давая возможность остаткам 10-й армии уйти на восток, ибо советские и вражеские части так там перемешались, что непонятно было, где фронт, где фланги, где, собственно, тыл. Как писал в своих воспоминаниях участник белорусского партизанского движения, секретарь ЦК КП(б)Б П. З. Калинин, 29 июня в бою за местечко Россь был тяжело ранен в обе ноги и в спину командир 6-й кавдивизии генерал-майор М. П. Константинов. Якобы И. В. Болдин приказал отправить его в Минск, но он к тому времени уже был взят противником. После двухдневных боев в круговой обороне в районе Старого Села, когда отряду удалось вырваться из кольца, оказалось, что раненого генерала нельзя нести даже на носилках. Пришлось оставить его у надежных людей в предместье Минска[490].
208-я мотодивизия без 760-го полка с 25 июня имела задачу прикрывать отход 10-й армии по рубежу Наревка — Свислочь — Волковыск. В первые дни боев в районе Беловежской пущи дивизия лишилась почти всей артиллерии, к уцелевшим орудиям уже не было боеприпасов. Атаки отбивали ручными гранатами, огнем стрелкового оружия и штыковыми контратаками. Волковыск удерживался до 1 июля до последнего патрона и снаряда, правым соседом была 29-я дивизия 6-го мехкорпуса. Под Волковыском удалось разбить вражеский мотоциклетный полк, после чего со стороны противника особо сильного давления не было, кроме воздушных налетов. Установить связь со штабами 13-го мехкорпуса или 10-й армии полковнику В. И. Ничипоровичу не удалось; несмотря на неоднократные посылки делегатов, приказа на отход получено не было. В ночь с 31 июня на 1 июля 1941 г. остатки 208-й МД оставили Волковыск и отошли к реке Зельвянке, где попали под удар немецкого заслона, понесли потери, но все же прорвались и двинулись севернее Слонима. Комдив полковник В. И. Ничипорович находился в арьергарде с одним из полков, в котором насчитывалось не более 400 бойцов и командиров. В пути остатки дивизии вновь были подвергнуты бомбежкам и обстрелам. В конце концов комдив остался с командирами штаба и небольшим количеством бойцов, вести организованный бой не представлялось возможным. Попытки связаться с другими частями оказались напрасными. К Минску полковник Ничипорович вывел 60 человек, вместе с ним вышли заместитель командира полковник Б. Ф. Нестеров, начальник штаба дивизии подполковник С. М. Джиоев и батальонный комиссар Иванов. В Беловежской пуще умер от обострения болезни начальник артиллерии полковник И. К. Недопекин (согласно сводке безвозвратных потерь по 3-й армии 2-го формирования на 20.09.1941 г., полковник Недопекин умер в 8–9 км северо-восточнее д. Порозово). Числятся пропавшими без вести начальник оперотделения штадива подполковник П. И. Романюк, начальник снабжения майор И. Г. Рыдкий, начальник связи подполковник И. А. Лаптев, командир 594-го ОБС капитан П. П. Литвинов.
