А. Фурсов - De Secreto / О Секрете
Как мы уже знаем, в конце 1983 г. он познакомился с М.С. Горбачёвым, когда тот по поручению Ю.В. Андропова собрал группу экономистов для обсуждения вопроса о планируемой экономической реформе. По воспоминаниям М.Л. Бронштейна, приглашенные М.С. Горбачёвым экономисты были «сторонниками реформирования» экономики «с повышением степени самостоятельности и ответственности» не только «на уровне предприятий», но и «регионов»[1234].
М.Л. Бронштейн не пишет, как далеко в «повышении степени самостоятельности» отдельных регионов они предполагали тогда идти. Но нельзя не учитывать, что в кабинете М.С. Горбачёва речь шла «о введении модели нэпа»[1235], т. е. о переходе к рыночной, многоукладной экономике. Это означало, что рассматривалась возможность предоставления предприятиям полного хозяйственного расчёта. Поэтому не исключено, что тогда же рассматривалась и проблема «регионального хозрасчета».
Подводя итог этого обмена мнений, М.Л. Бронштейн отмечал: «Вроде бы установилось взаимопонимание»[1236].
Однако между предприятием и регионом существует одно принципиальное различие. Предприятие — это закрытая система, ограждённая «забором», имеющая вход и выход, а регион — система открытая. Следовательно, чтобы она могла более или менее самостоятельно распоряжаться своими ресурсами, её тоже необходимо «закрыть».
Регион мог предпринимать любые меры по повышению эффективности своей экономики, но союзное правительство имело возможность использовать плоды этой эффективности в своих интересах с помощью только двух инструментов: цены и денежной эмиссии. Что можно противопоставить этому? Ничего эффективнее собственной валюты и таможенного контроля люди пока не придумали.
Но таможня и собственная валюта предполагают границы, а границы — не только пограничников и собственные войска, но и собственность на землю. Всё это невозможно без права устанавливать свои законы.
«Экономическая самостоятельность, — писал академик Н.П. Федоренко, — предполагает защиту регионального рынка, а защитить его можно только известными всему миру способами: собственной валютой, а значит, таможнями, а значит, границами и т. д.». «Таким образом, невинная с виду идея со скромным названием на самом деле являлась экономическим обоснованием сепаратизма»[1237].
Таким образом, в то самое время, когда А.И. Вольский готовил разделение СССР на несколько десятков штатов, М.С. Горбачёв обсуждал идею расширения хозяйственной самостоятельности отдельных административных единиц и создания «межрегиональных рынков».
Но если эти две идеи (разделение СССР на несколько десятков штатов и перевод их на региональный хозрасчёт) были взаимосвязаны между собой, их реализация могла не оживить, а взорвать Советский Союз. Неудивительно поэтому, что позднее М.С. Горбачёв обвинял «новосибирских экономистов» в том, что они якобы «доказывали целесообразность распада Союза»[1238].
Помощник Ю.В. Андропова В.В. Шарапов утверждает, что Ю.В. Андропов первым стал употреблять не только понятие «перестройка», но и понятие «гласность»[1239].
«Важной задачей, — писал Г.А. Арбатов, — Андропов также считал улучшение отношений руководства с интеллигенцией»[1240]. В 1983 г. перед отъездом на юг он поручил Г.А. Арбатову «подготовить записку к крупному (это было его выражение) разговору об отношениях и работе с интеллигенцией… Складывалось впечатление, что он отходит от первоначального замысла “малых дел”, готовится поставить крупные, жизненно важные вопросы»[1241].
«Вскоре, — пишет Г.А. Арбатов, — я отправил ему свою записку, некоторое время спустя он по телефону меня поблагодарил и сказал, что читал её, многое в ней ему показалось интересным и он надеется вскоре со мною её обсудить, чтобы дать поставленным вопросам ход»[1242].
В своей записке Г.А. Арбатов ставил вопрос о пересмотре роли Главлита: «Его дело — не допускать выхода в свет контрреволюции, порнографии и выдачи государственных тайн. И всё»[1243].
Следовательно, речь шла об отмене цензуры, а значит, об идеологическом плюрализме, что по существу предполагало отказ партии на монополию на идеологию. И это вполне логично, если допускалась возможность демократизации общества и перехода к политическому плюрализму, т. е. многопартийности.
По всей видимости, Ю.В. Андропов планировал скорректировать политику государства и в отношении церкви. Основанием для такого предположения служит тот факт, что в 1983 г. по его распоряжению церкви вернули Свято-Данилов монастырь, который затем был отреставрирован и стал резиденцией патриарха[1244].
«Да, — пишет А.С. Грачёв, — в разговорах с близкими ему сподвижниками в Кремле Андропов называл своей целью позволить советскому обществу то, что позволяет себе Запад: большую свободу мнений, информированности, разнообразия в обществе и искусстве»[1245].
Иначе говоря, демократизация общества рассматривалась как постепенный процесс, развитие которого ставилось в зависимость от успехов в экономике.
Таким образом, Ю.В. Андропов обдумывал план радикальной перестройки советского общества, которая должна была захватить все его сферы: экономику, систему партийного и государственного управления, идеологию и т. д. Причем речь шла не о косметическом ремонте, а о создании совершенно новой модели советского общества.
Н.И. Рыжков считает, что предполагалось реформировать его по китайскому варианту[1246]. Такого же мнения придерживался А.И. Вольский[1247]. Однако с этим трудно согласиться.
Во-первых, для китайского варианта характерно сохранение руководящей роли партии, между тем как Ю.В. Андропов имел в виду отстранение партии от власти и переход к многопартийной системе. Во-вторых, для китайского варианта характерно сохранение монополии партии на идеологию и связанной с этим цензуры, в то время как Ю.В. Андропов предполагал отказаться от цензуры и, следовательно, перейти к идеологическому плюрализму. В-третьих, китайский вариант предполагает сохранение унитарного государства, а тот вариант преобразований, который начал разрабатывать Ю.В. Андропов, имел целью децентрализацию управления страной по типу США.
Поэтому в основе разрабатываемой Ю.В. Андроповым программы реформ лежала идея конвергенции. Отмечая, что новый генсек готов был пойти на конвергенцию, Ф.М. Бурлацкий приводил слова Ю.В. Андропова, что «Запад должен пройти свою часть пути навстречу нам»[1248].
Какими темпами новый генсек собирался идти к этой цели, мы не знаем. По одним воспоминаниям, планируемая перестройка должна была составить целую эпоху в истории нашей страны, охватывающую примерно 15–20 лет. По другим, хотя планы «ещё только вынашивались», и «этот процесс» развивался очень медленно[1249], Ю.В. Андропов считал: «нужно ускоренно осуществить совершенствование всей политической и экономической системы»[1250].
Кто же прав? Для ответа на этот вопрос прежде всего следует учесть, что начатый 1 января 1984 г. эксперимент требовал не менее двух лет. Если взять ещё год на подведение итогов, получится, что экономическая реформа должна была начаться примерно в 1987 г.
К тому времени Ю.В. Андропов собирался внести некоторые коррективы в политическую систему. Так, уже в декабре 1982 г. он поднял вопрос о необходимости ограничения власти партии, а осенью 1983 г. дал указание подумать о возможности внесения коррективов в систему предстоявших в 1984 г. выборов.
Показательно, что мысль Ю.В. Андропова в отношении необходимых реформ работала в том же направлении, в котором работала и мысль американской администрации.
17 января 1983 г. Р. Рейган подписал «Директиву 75», в которой ставилась задача: «Способствовать в допустимых для нас рамках процессу перемен в Советском Союзе в направлении большего плюрализма в политической и экономической системах при постепенном сокращении власти привилегированной правящей элиты»[1251].
Мы не знаем, чем руководствовался и какие цели перед собою ставил Ю.В. Андропов. Что же касается США, то они исходили из того, что децентрализация советского общества открывает возможность для разрушения советского государства как единой корпорации.
«Экономическая децентрализация, — считал 3. Бжезинский, — будет неизбежно означать политическую децентрализацию», а «децентрализовать» советскую империю «значит вызвать её распад»[1252].
На мой вопрос, в. чем они видели свою главную задачу, В.А. Медведев ответил: раскрепостить советское общество, устранить всё, что связывало его внутренние силы или же, как он сам это сказал, прежде всего «развинтить» старую систему. Но ведь если «развинтить» систему, она просто развалится.
