Олег Мороз - Как Зюганов не стал президентом
Вряд ли, однако, самим коммунистам в тот момент нужен был какой-то компромисс с предельно ослабленным и непопулярным президентом: перед ними открывались совсем другие перспективы, реальные перспективы возвращения к власти.
Естественно, они не преминули воспользоваться топорными действиями Кремля в Первомайском. 16 января, в разгар дагестанских событий, имея эти события в виду, Зюганов заявил: для всей страны будет лучше, если Борис Ельцин на выдвинет свою кандидатуру на предстоящих президентских выборах. Впрочем, добавил коммунистический вождь, события в Первомайском уже никак не повлияют на отношение народа к президенту, так как его политика давно обанкротилась и провалилась.
Как мы помним, осенью 1999-го – зимой 2000-го жесткая чеченская политика Путина, как раз напротив, стала для него трамплином, стремительно вознесшим его на президентский пост: к тому времени общественное мнение России было развернуто на 180 градусов, подготовлено таким образом, что жаждало этой жесткости и безжалостности. Однако в 1996-м наблюдалась совсем иная картина: люди требовали мира, и ни один из кандидатов в президенты не мог с этим не считаться.
Вскоре осознал это и Ельцин. Шарахнувшись в Первомайском в сторону ужесточения действий на Северном Кавказе, он затем двинулся в обратную сторону. Вынужден был двинуться.
Россия, что с тобой случилось?
Кстати, вот тоже вопрос: как могло случиться, что за каких-то три года – с 1996-го по 1999-й – страна, Россия, так резко переменилась? Из сообщества людей, требующих мира, мира во что бы то ни стало, превратилась в сообщество, жаждущее войны. Ну, не жаждущее – мне возразят, что это сказано слишком сильно, – но, по крайней мере, «большинством голосов» поддерживающее эту войну (тут уж возражений, я полагаю, быть не может – опросы-то нам известны).
Думаю, как и в прежние времена, главную роль сыграла пропаганда. Наши соотечественники по-прежнему беззащитны перед ней. По-прежнему легко поддаются манипулированию. Как в тридцатые годы, когда огромные массы народа с необыкновенной легкостью удавалось уверить, что такой-то и такой-то – шпионы и предатели, не заслуживающие иной участи, как только немедленного расстрела.
И то сказать, если вам каждый день демонстрируют, как «чеченские бандиты» пытают русских солдат (да и не только солдат), отрубают им головы, отстреливают пальцы, – трудно не вскипеть, не заразиться ненавистью, не прийти к мысли, что иначе как только с помощью оружия с ними нельзя вести разговоры.
При этом как-то не приходит на ум: а почему же нам не показывают аналогичные или даже еще более жестокие истязания, которым подвергают чеченцев «федеральные» костоломы в различных «фильтрационных пунктах», как казнят без суда и следствия, связав по нескольку человек и подрывая такую связку тротилом? Да мало ли что еще не показывают…
Вообще почему-то никому не приходит в голову: что должна пережить, например, чеченка, перед тем как надеть на себя «пояс шахида» – через какие муки или созерцание мук своих близких она должна пройти? Или еще: откуда берутся «отморозки», наподобие тех, что захватили бесланскую школу? Может быть, перед этим их собственные дети были преданы такой же мученической смерти?
Им, «отморозкам», конечно, нет оправдания: верх дикости мстить ни в чем не повинному ребенку, – но все же… Будь нам известна ВСЯ правда о подобных делах, а не только лишь строго очерченная часть ее, может быть, наша ненависть, наше возмущение сконцентрировались бы не только на этих бандитах, – может быть, для нашей ненависти еще приоткрылась главная причина всех этих бед – бесчеловечная война, более десятка лет ведущаяся на Северном Кавказе.
Но «искусство» пропаганды в том и заключается, чтобы показывать лишь половину правды, ту, которая «нужна».
…Как-то уж больно вовремя подоспели в 1999-м и взрывы домов, и вторжение Басаева в Дагестан… Ну, тут уж, думалось, вообще все ясно: агрессия! Агрессию надо отражать.
Может быть, когда-нибудь откроется, почему именно в тот момент – ни раньше, ни позже – взлетели на воздух дома в Москве и Волгодонске, по какой причине Басаев и Ко пошли на столь очевидную глупость – на это самое вторжение, – в которой больше всех именно они не были заинтересованы…
Отставка Чубайса
По причине «низкой требовательности»
Избирательная кампания Ельцина между тем потихоньку разворачивалась. Началась она довольно странным и неожиданным образом. 16 января ушел со своего поста первый вице-премьер Анатолий Чубайс. С одной стороны, отставка произошла как бы добровольно – он сам подал соответствующее заявление. Однако с другой – решение его подать было принято после того, как Черномырдин, вернувшись из Кремля, сообщил своему первому заму, что президент весьма негативно оценивает его работу. То есть фактически в отставку Чубайса отправил Ельцин. Более того, в сообщении кремлевской пресс-службы прямо указывались названные самим Ельциным причины отставки: «низкая требовательность Анатолия Чубайса к подведомственным федеральным ведомствам, невыполнение ряда поручений президента».
Забавно, конечно: «низкая требовательность»… Кто знаком хотя бы отчасти со стилем работы «железного дровосека», как иногда называют Анатолия Борисовича, знает, насколько в действительности он требователен и к себе, и к другим. В то же время опровергнуть подобные формулировки невозможно: если в каком-нибудь министерстве кого-нибудь уличат в разгильдяйстве, куратора этого министерства – первого вице-премьера – всегда можно обвинить в низкой требовательности.
Вечером 16 января Чубайс собрал у себя в кабинете пресс-конференцию. В тот момент его заявление вроде бы еще не было подписано Ельциным, но, как сказал Анатолий Борисович, он «рассчитывает на то, что решение президентом будет принято», что «или сегодня в конце дня, или завтра с утра соответствующий указ будет подписан» (и действительно, о подписании такого документа вскорости стало известно).
По словам Чубайса, для него «самый ключевой» вопрос в президентском решении – «идет ли речь о замене фигуры», имея в виду его самого, Чубайса, или о смене всего экономического курса страны. В первом случае еще нет ничего катастрофического.
– В конце концов, – сказал Чубайс, – замена того или иного человека в команде правительства на другого, способного проводить ту же самую линию, не является трагедией. В то же время я глубоко убежден, что смена курса, особенно в экономической сфере, особенно сейчас, за пять месяцев до проведения президентских выборов, была бы чудовищной ошибкой, – ошибкой, которая накажет любого, кто попытается ее совершить. Я рассчитываю, что такая ошибка совершена не будет.
В вопросах журналистов звучала растерянность: международные организации давали деньги именно «под вас», не под Черномырдина, не под Сосковца, именно «под вас», – как же теперь здесь будут обстоять дела?
Чубайс ответил: по его убеждению, деньги, которые получала Россия, она получала прежде всего под обязательства проводить ответственную экономическую политику. В прошлом году, впервые за много лет, она сумела полностью, «от начала до конца», выполнить эти обязательства, «причем в ежемесячном разрезе по каждому из контрольных показателей». Благодаря этому страна завоевала авторитет в мировых финансовых сообществах, что дорогого стоит. Он, Чубайс, надеется, что и в 1996 году все важнейшие решения будут приниматься в рамках аналогичных обязательств.
Что касается наиболее важных конкретных результатов в экономике, Чубайс упомянул такие: в 1995-м впервые был остановлен спад производства, инфляцию удалось снизить до трех процентов в месяц, валютные резервы превысили 12 миллиардов долларов, опять-таки впервые страна вошла в новый год с утвержденным бюджетом…
В таком случае с чем же связана негативная оценка, которую Ельцин дал работе Чубайса? По мнению Анатолия Борисовича, дело здесь не только в экономике, но и в политической ситуации (точнее было бы сказать «не столько, сколько»):
– Ну, вот я упоминал, скажем, валютные резервы, превысившие 12 миллиардов долларов. Этот результат принципиально важен, он полностью меняет характер поведения государственных властей на всех финансовых рынках и характер самих финансовых рынков. Но что избирателю, условно скажем, Ивановской области от того, что валютные резервы в стране 12 миллиардов? Его реальная жизнь от этого не изменилась. Его реальная жизнь изменяется от того, есть ли у него вовремя зарплата или ее нет. А она есть, к сожалению, далеко не всегда. Или я сказал об утвержденном бюджете – важнейшая вещь, принципиально влияющая на всю финансово-экономическую ситуацию. Но что избирателю на Камчатке, где я недавно был, от того, что бюджет страны утвержден 31 декабря? Мы сейчас находимся в такой вот коварной ситуации, когда принципиально важные экономические результаты, результаты, достичь которых было необычайно трудно, еще не могут дать реальной политической отдачи. А президент, как я понимаю, принимает решения исходя не из оценок экспертов по макроэкономической стабилизации, а исходя из настроений электората.
