Борис Голдовский - История белорусского театра кукол. Опыт конспекта
Петрушка. Нет, не возьму!
Капрал. Бери!
Петрушка. Давай, давай, черт с тобой! (Петрушка берет от Капрала ружье.)
Капрал. Держи крепко!
Петрушка. Держи крепко! Крепко! (И протягивает палку.)
Капрал. На плечо!
Петрушка. Ой, горячо!
Капрал. На караул!
Петрушка (кричит). Караул!
Капрал. Ружье вольно!
Петрушка (бросает ружье и говорит). Когда ружье вольно, так и довольно.
Капрал (ударяет Петрушку и говорит). А еще маршировку.
Петрушка. Что, что? Обшаровку? От это я буду слушать! Обшаровку, это значит — по карманам шарить.
Капрал (ударяет Петрушку в лицо и говорит). Маршировку.
Петрушка. Ну-ну, будем учить маршировку.
Капрал (подает ружье Петрушке и говорит). Шагом марш!
(Петрушка вместо того, чтобы идти шагом, начинает бить Капрала палкой, и наконец оба прячутся. Через минуты две является Петрушка и говорит Музыканту.)
Петрушка. Музыкант!
Музыкант. Что такое?
Петрушка. Я песенку спою.
Музыкант. Ну-ка, спой!
Петрушка (начинает).
Голова ж ты удалая,Долго ль я тебя буду носить?
(Петрушка не успевает проговорить “носить”, как выскочил Черт и ударил в голову, а сам спрятался. Петрушка оглянулся, никого не увидел).
Петрушка (обращается к Музыканту и говорит). Ты уж, Музыкант, закусил?
Музыкант. Закусил.
Петрушка. А я по затылку получил.
(Не успел Петрушка проговорить “получил”, как опять его Черт ударил в лоб и сам стал).
Петрушка. Чего ты сюда пришел? И по кого?
Черт. По тебя.
Петрушка. Куда?
Черт. В ад.
Петрушка. Маскарад? Не пойду!
Черт. Возьму.
Петрушка (кричит свое). Не пойду! (Черт вцепился в рубашку.) Пусти рубашку за полтора целковых! (Черт вцепился в нос.) Нос пусти дорогой и большой, полторапудовый! (Черт его душит всё сильнее и сильнее, и наконец Петрушка закричал.) Пропал! В черта лапы попал!»
«Мастера комедию делать…»
В конце XVII — начале XVIII в. на землях, где жили белорусы, стали показываться европейские театральные кукольные представления. Даже по дошедшим до нас документам (как правило, в виде описей, счетов, жалоб и прошений) можно судить о роскоши и многообразии кукольных представлений тех времен. Особо отличалась знать — Огинские в Слониме и Радзивиллы[66] в Несвиже. В XVIII в. они устраивали в своих замках и дворцах пышные театральные представления (в том числе и кукольные) с участием приглашенных из Западной Европы актеров.
Известно, например, что осенью 1753 г. у князя Геронима Радзивилла появилась труппа венских актеров и музыкантов, среди которых вместе с «танцором, исполнительницей кантат, лютнистом, механиком» и другими числился также «комедиант, человек порядочный с женой, имеющий при себе марионетки».
Этим «порядочным человеком» был известный немецкий кукольник Хелман (Helman), выступавший с кукольными представлениями в Белой-Падляшской, Слуцке и Несвиже до конца пятидесятых годов XVIII века[67] и руководивший одним из первых в Центральной Европе великосветских кукольных театров.
Важно отметить, что собственные кукольные театры во дворцах, замках, домах европейской знати во второй половине XVIII вв. стали делом обычным. Наиболее известны театр в Веймарском замке, где Гете даже писал для кукол пьесы и скетчи, и в поместье венгерских князей Эстерхази[68], прославившемся благодаря кукольному театру, капельмейстером которого был композитор И. Гайдн.
Гайдн поступил на службу к Николаю (Миклошу) Иосифу Эстерхази[69]в 1761 г. (Контракт композитора был так суров, что композитор, работая в имении Эстерхази Эйзенштадте, называл себя «крепостным слугой».) В 1764 г. князь Миклош Иосиф Эстерхази («Великолепный»), побывав в Париже, был настолько восхищен Версалем, что в 1766 г. выстроил собственный, не менее великолепный дворец, в котором напротив оперного также разместился и построенный в виде грота театр марионеток[70].
Между оперным и кукольным театрами был разбит сад во французском стиле. Кукольный театр во дворце Эстерхази внешне напоминал миниатюрный оперный театр. Но зрительный зал здесь был без лож и галерки. В путеводителе по дворцу Эстерхази сказано: «Стены и ниши дворца усыпаны разноцветными полудрагоценными камнями, морскими раковинами, в которых причудливо отражается свет. Куклы прекрасны: у них великолепные одежды; они способны играть не только комедии и фарсы, но даже “opera seria”»[71].
Первый сезон театра марионеток был открыт кукольной оперой И. Гайдна «Филемон и Бауцис» («Филемон и Бавкида»)[72]. В течение более сотни лет ноты этой оперы считались утерянными, но та ее рукописная версия, где диалоги проговаривались, а не пелись, была обнаружена в 1950 г. в библиотеке Парижской консерватории.
Еще одна опера Гайдна «Роланд-паладин» (1782) была самой популярной при его жизни. Во дворце Эстерхази прошло тридцать ее представлений. Положенное в основу оперы произведение Лудовико Ариосто «Неистовый Роланд» как нельзя лучше подходило для кукольного спектакля.
В 1788 г. была издана «Детская симфония», исполнявшаяся оркестром Гайдна в театре марионеток Эстерхази. Согласно разным версиям, композитор только аранжировал ее для струнных и игрушечных инструментов, автором же был отец В.А. Моцарта Леопольд).
Два последних произведения для кукольной сцены театра Эстерхази были написаны Гайдном в 1783 г. Первая — музыкальное сопровождение к кукольному спектаклю «Осада Гибралтара», поставленному в августе 1783 г., вторая — опера для театра марионеток «Армида»[73](1784). Она отличалась от более ранних опер Гайдна тем, что в ее увертюре передается музыкальное «краткое содержание».
Историк театра кукол Иорик утверждал также, что Гайдн написал для марионеточного театра Эстерхази оперы «Геновева» (1777), «Дидона» (1778), «Вендетта» (без обозначения года) и «Шабаш ведьм» (1778), которые давались в маленьком театре в Эйзенштадте.
Что же касается театра марионеток Геронима Флориана Радзивилла, то он был на десять лет старше театра кукол Миклоша Эстерхази. Процесс его создания занял несколько месяцев, во время которых немецкий кукольник Хелман ремонтировал, совершенствовал свои марионетки, изготовлял новые, создавал декорации, придумывал новые кукольные представления, номера и трюки.
Театр открылся на Рождество 1753 г. «в нижней зале, рядом с зеркальным кабинетом». В своем исследовании белорусской батлейки Г. Барышев писал о том, что Геронима Флориана Радзивилла в XVIII в. в его Слуцком дворце развлекали марионетки, похожие на тех, которых описал Фламанио Страда в своей книге о войне в Нидерландах: «Одни марионетки бьют в барабаны, другие играют на трубах; одни изображают всадников, бешено набрасывающихся друг на друга с опущенным забралом и поднятым копьем, другие танцуют и прыгают. Между прочим, одна из марионеток выходила с клеткою в руках, которую <… > она открывала, выпуская птиц, разлетавшихся по сцене <…> Монах монастыря Св. Юста, присутствовавший на представлении, был так изумлен, что сотворил знамение креста и поспешил уйти, подозревая, что в эти изумительные деревянные фигурки вселился каким-то таинственным образом демон»[74].
19 апреля 1754 г. «комендант Шиллинг» письменно сообщал князю, что «театр, где марионетками играли, я приказал убрать. Я также говорил с Хелманом о том, сможет ли он со своими марионетками играть в большом Театре. Это запросто может статься, потому что эту машину для марионеток[75] над большим театром можно поднять на канате»[76].
Спектакли марионеток Хелмана очаровали Геронима Радзивилла. Они были показаны и в Слуцком замке во время посещений замка братом Геронима князем Михаилом Радзивиллом в июне и октябре 1755 г. Театр марионеток в Слуцке успешно работал, вероятно, до самой смерти Геронима Радзивилла в 1760 г.
Незадолго до этого была составлена опись театрального хозяйства (1758–1759), в которой фигурировал и некий «театр-портатиф» — переносной, «на котором играют марионетки, но так естественно, что кажется, будто это вовсе не вещь подобного жанра, а живая, очень богато отделанная»[77].
После кончины Геронима Радзивилла этот театр был передан Михаилу Казимиру Радзивиллу («Рыбонька») в Несвиж. Судя по реестру переданных театральных вещей, среди марионеток Хелмана упомянуты восемь чертей, «вырезанных и разукрашенных». А так как в европейском кукольном репертуаре пьесы широко известна только одна классическая пьеса, где требовалось столько чертей — «О докторе Фаусте», — это дает основание предположить, что в репертуаре кукольного театра Радзивилла было именно это традиционное немецкое кукольное представление.
